Эдемский Маг. ТОМ I - Игорь Швейц

— это праздник. Самый настоящий праздник.

— Тётя Клара, тётя Клара, бросай дела. Всё… Всё рушится! — восклицала молодая грязная оборванная девушка, подзывая свою старуху, боявшуюся выйти наружу.

Земля тряслась, но впервые в истории человечества это вызывало на лицах людей только тёплые и благодарные улыбки.

— Неужто Мартен погибает? Как… Этого просто не может быть! — рядом стоящие соседи подхватили потерявшего равновесия деда, раскрывшего рот от шока и не верящего в увиденное.

Потихоньку каждый из прогнувшихся и подчинившихся людей становился сильнее, пересиливая внутренний страх и ужас, выходил из своих муравейников без всякого на то дозволения и каждый чувствовал одно и то же. Каждый видел падение символов узурпатской сатанистской власти, видел разрушение и смерть той мощи, что каждый житель проклинал, ненавидел и мечтал уничтожить своими руками.

— Мы так долго мечтали об этом, в тайне молились, боясь что правительство прознает… Мы сможем жить как раньше? Неужели это… п-правда? — мужчина схватился за лоб, разрыдавшись как самая слабая и эмоциональная баба.

Толпа неистово зааплодировала своим спасителям, тут же боясь даже вспомнить эти потёмки, эти налёты на свои дома, это воровство и рабство, пришедшее к ним три года тому назад. Каждый видел как завершался самый страшный бесконечный день сурка в их жизни.

— Долой его, долой Эрика Мартена! — закричал кто-то в толпе, полностью отдавшись мысли о прекращении адских мук. Свобода и надежда захлестнули их сердца, заставили поверить, что всё обязательно и непременно будет хорошо, прям как раньше…

— Долой Мартена, долой Мартена! — кричали люди, смотря на яркие взрывы, разрывающие воздух и уничтожающие построенное тем человеком, что превратил их жизни в ад. И никто из этих тысяч людей так и не вспомнил, не признался и не принял свою вину и свою тёмную сторону, какую они показали маленькому рогатому малышу. Все эти люди тоже превратили его жизнь в настоящий одинокий ад, в его личный котёл, и каждый из них был грешен не меньше того самого злобного диктатора.

Весь город высыпал на улицу и у каждого на сердце было одно и тоже. Долгожданное освобождение, вера в будущее и надежда на смерть истинного для них врага, взращённого действиями Чёрного города. Города, который стал Чёрным далеко не три года назад. Который был таким ужасным и отвратительным всегда, с самого своего основания…

— Мой демон… — прошептал один мужчина, ощущая некие движения на спине, ранее не свойственные помещённому туда багажу. — Эта тварь двигается! — завопил мужик, внезапно ощутив на своей шее острые сверкающие в свете взрывов зазубренные когти. Лапа провела вдоль напрягшейся от ужаса шеи, заставив фонтан крови отчаянно забиться из разорванной сонной артерии. Несчастное тело рухнуло наземь, под истошные крики ошарашенной и шокированной толпы.

* * *

— Ни одно действие в мире не остаётся безнаказанным. На всё есть своя цена. И ни одно сожаление, извинение или же доброе дело не способны лишить тебя заслуженной расплаты. — длинный язык прошёлся по зубам и Адам на четвереньках побежал в атаку на напрягшегося эдемского мага.

* * *

Под радостный победный муравьиный салют люди стали разбегаться, толкая друг друга, пихая, забывая все свои хорошие и добрые качества, забывая о тех масках, что им были положены для ношения.

Демоны по очереди пробуждались, отрывая головы, вгрызаясь челюстями в шеи, кровожадно пуская кровь своих хозяев. Демоны — обычные умершие люди, до Пентаграммы жившие в аду, уничтожали своих же собратьев, показывая истинную тёмную сторону любой, даже самой доброй души.

Жители бежали, кричали, кто-то молился, кто-то забивался в угол, с ужасом ощущая пробуждение своей чёрной тяжёлой твари на спине. Многие спотыкались, игнорировали беды и страдания других, никто и не думал схватиться с демонами и спасти окружающих. Стадо убегало от диких, как собаки, чудовищ, совершенно ни о чём и ни о ком не думая. И чем эта толпа была лучше чёрных сгорбленных демонов?

Праздник в мгновение превратился в кровавый рассвет, в час расплаты за всё то, что совершал каждый из жителей. Демоны группировались, грызли, накидывались, убивали детей, дедушек, бабушек, мужчин и женщин, убивали всех подряд, зачищая улицы от стада рабов, которые даже со свободой на плечах всё равно были бы рабами. Жестокими рабами, что делали всё, лишь бы казаться хорошими и добрыми в глазах остальных, таких же улыбающихся и доброжелательных притворщиков.

— Мамочка, я не хочу умирать. Пусть сдохнет Эрик, прошу… — голова мальчика изящно отлетела в сторону, разорванная когтями собственного демона.

— Сыночек… — постаралась поволноваться мать. — Выведите нас отсюда! Я не хочу умирать! Я не хочу… — группа горбатых чёрных красноглазых тварей набросилась на несчастную эгоистку, разорвав и оставив её тело вокруг таких же трупов, буквально заполонивших ещё недавно праздничную улицу, душа эту невероятную долгожданную для всех жителей атмосферу.

— Прочь с дороги, падаль, я же не успею убежать! — пихнул старика мчавшийся сквозь дорогу юнец, что пытался спасти только свою собственную шкуру.

— Я же не успею протиснуться. Гребанные медлительные суки, туда вас всех лучше, к Эрику. Всё равно все поголовно бесполезны и негодны. — кричал другой мужчина, расталкивая таких же старавшихся спастись людей как и он.

Кто не успевал спрятаться, отползти, убежать, тут же разрывали на мелкие кровавые части. И на плечах каждого человека мало-помалу пробуждалась собственная смерть, почти ничем и не отличающаяся от обычных людей. Живущая ради себя хищница, которая презирала и ненавидела больных, немощных и мешающих, вечно злая и голодная ненасытная тварь.

Демоны восставали, уничтожая собственных хозяев. Город платил страшную цену и готовился стать общей могилой всему ужасу, что поселился на его территории…

* * *

Задние ряды огромного муравьиного войска беспокойно развернулись, зорко смотря в сторону людских кварталов. Члены небольшого отряда пристально рассматривали некую возню около главной широкой улицы, по обе стороны от которой высились чернявые муравейники.

— Там крики. Может проверить? — неловко поинтересовался муравей, перехватывая данную ему в руки пушку.

— Придётся. Они бы сами никогда не вылезли из своих домиков. Командир! — усатое важное насекомое, стоявшее неподалёку от забеспокоившихся воинов, обернулось, внимательно слушая донесение. — Разрешите нашему отряду отступить к главной улице.

Командир нахмурился, тут же в чём-то заподозрив своих солдат:

— Без ясной на то