Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого - 2 - Валерий Перевозчиков

Когда приглашают в кино, то очень часто предлагают вместе с тем, чтобы исполнять роль, еще и писать песни и стихи. Я почти все время раньше соглашался на это дело, да и до сих пор продолжаю соглашаться, но у моих песен довольно сложная судьба, даже в кино. Потому что я обычно никогда не пишу вставных номеров. Иногда, редко, если я сам играю и моему персонажу нужно по ходу взять гитару и что-то исполнить, я пишу — для себя.

Так что есть такой прием, когда во время действия вдруг человек берет гитару и начинает петь. И вот я хотел бы, чтобы сейчас вам показали один маленький фрагмент. Я вообще не работаю с фрагментами фильмов никогда, потому что все-таки от этого попахивает такой… ленью. Потому что человек вышел на сцену— он должен делать то, что он может: говорить, петь, читать стихи, верно? А то, что снято, — это уже раньше было сделано. Но для маленькой паузы — себе — и для того, чтобы восстановить у вас в памяти фильм, я вам покажу маленький фрагмент из «Хозяина тайги». Этот кусок, когда мы с нашим актером Валерием Золотухиным разговариваем в палатке и даже вместе поем. Вот, это один из немногих опытов, когда — просто вставной номер. Посмотрите, пожалуйста.

На реке ль, на озере…

Вот здесь персонаж сам исполняет песню, она не звучит за кадром.

Я очень люблю, когда мои песни, которые я пишу специально для фильмов, звучат на титрах, или в конце картины, или на каких-нибудь видах, чтобы действие, то, что происходит на экране, не отвлекало вас от содержания песни. Потому что я всегда пишу песни, чтобы они могли жить и самостоятельно, не только на сцене или на экране.

Было у меня в жизни большое радостное событие, когда я впервые написал песни для фильма. Это был фильм «Я родом из детства», фильм о войне. Играл я там капитана-танкиста, горевшего в танке. Песню из этого фильма «Братские могилы» я вам спел в самом начале. Но в этом кино вообще очень интересно поступили с моими песнями. Например, песня «В холода, в холода», которую вы тоже, наверное, знаете, на пластинках она была…

В холода, в холода…

Эта песня звучит на пластинке, которая играет во время сцены. А потом песню «Братские могилы» поет Марк Бернес, с которым мы дружили, когда он был жив. Он был замечательный певец, великолепно работал с песней… И мы хотели, чтобы был голос, узнаваемый еще со времен войны.

Я пишу очень много военных песен, и меня часто спрашивают: «Почему все время ты возвращаешься к военной теме, когда сам не воевал?» Мы просто дети военных лет, мы как бы довоевываем, и я продолжаю писать эти песни. А вот о воздействии поэтической песни в кино на людей я хочу вам рассказать эпизод, связанный с этим фильмом.

Когда пустили фильм «Я родом из детства»… Там есть такой эпизод: стена, и возлагают венки на могилы неизвестных солдат. Сорок пятый год, только что освободили Минск, подходят какие-то женщины, кладут венки, и звучит песня «Братские могилы». И вот, мы получили письмо на студию: одна женщина, потерявшая память, когда у нее на глазах расстреляли двух сыновей, у нее было очень плохо со здоровьем и т. д. — она посмотрела фильм и написала нам: «Я вдруг узнала место, где произошло это страшное событие», к ней вернулась память.

Конечно, этого места не было, мы его построили, это была стена, выложенная из старых кирпичей, вся выщербленная снарядами и пулями, звучала эта песня голосом Бернеса — и ей показалось, что это то самое место.

Еще я хотел вам показать одну песню, которую я совсем недавно написал. Вот, кто просил новую. Я сейчас спою новую. Эту песню я написал для спектакля «Звезды для лейтенанта». Я часто пишу о погибших друзьях, хотя у меня не было друзей, которые погибли в войну. Но я обычно пытаюсь писать песни изнутри, от имени людей, которые были во время этих событий. Вот послушайте песню о летчике.

Всю войну, под завязку, я все к дому тянулся…

Благодарю вас за то, что вы так принимаете серьезные песни. Вы знаете, у меня всегда как-то на душе тепло от этого, я готов петь сколько угодно, когда людей интересуют и серьез и шутки. Я обычно всегда перемешиваю это и в рассказах своих, потому что можно так построить рассказ, чтобы вы и не очень устали, и не очень успели отдохнуть.

Я чуть-чуть вернусь к театру. Мы продолжали наши поэтические спектакли и сейчас снова к ним вернулись. Мы сделали спектакль о Маяковском, в котором пять человек играют разные его грани. Я играл одного из Маяковских, его поэзию протеста, где он сердился и ругался. Там был лирический Маяковский и т. д. Там тоже было очень много музыки, которую мы сами написали в спектакль.

Наконец, недавняя премьера театра — спектакль «Товарищ, верь!» — по произведениям Пушкина. Причем опять несколько человек играют Пушкина — это же мы придумали, так что сами у себя и украли. Четыре или пять человек, причем не играют его, а вот начинается спектакль так: выходят с двух сторон сцены несколько актеров, идет такая освещенная полоса посредине сцены, мы выходим и все кидаем в эту полосу письма, и письма летят, как осенние листья, и в это время звучит песня Булата Окуджавы:

А все-таки жаль, что нельзя с Александром Сергеевичем

поужинать в «Яр» заскочить хоть на четверть часа…

А потом каждый из актеров поднимает письмо, раскрывает, начинает читать. Мы не пытаемся играть Пушкина, никого в гриме Пушкина нет, а все, со своими лицами, отдаем дань этому самому великому поэту русскому — Александру Сергеевичу Пушкину.

Мы делали спектакль по произведениям Евтушенко, он назывался «Под кожей статуи Свободы», даже задумали спектакль сделать по моим песням. Как он будет называться, я еще не знаю, во всяком случае, придумаю оформление в театре, и там будет двадцать или тридцать вещей, которые будут связаны, чтобы прошло лет двадцать времени. Скажем, с конца пятидесятых годов до теперешнего времени охвачено песнями. Когда это будет, вы, наверное, об этом узнаете: тогда я буду его возить во все места, может быть, доведется приехать к вам и показать его.

Ну вот, я закончил с театром, и только еще несколько слов о кино. Недавно я написал несколько песен в фильм «Бегство мистера Мак-Кинли». Но к сожалению, то, что вы увидите на экране, ничего общего не имеет с тем, что было в самом начале. У меня из-за того, что я пишу песни отдельные, песни-баллады, которые могут существовать отдельно от фильма, иногда случается так, что они не монтируются с фильмом. И вот, я написал девять баллад. Написано вот такими буквами, что я их пою, люди, которые любят, идут смотреть фильм и разочаровываются, потому что я — как черт из бутылки вначале и потом так же — в конце, через два с половиной часа. Я был очень этим расстроен и даже одно время сказал, что совсем не буду писать ничего для кино.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});