Мое непослушное сердце - Сьюзен Филлипс

Какой хриплый, почти незнакомый голос…

Молли прижалась щекой к его твердому подбородку.

— Знаю, милый. Прости.

Голос стал немного мягче и напряженнее:

— Это не… мы не можем больше…

Молли зажмурилась и крепче обняла его.

— Да. Ты и тут прав.

Пусть он не понимает, что это в последний раз, зато ей все ясно.

Он вонзился в нее глубоко и яростно, как раз так, как она любила. Молли инстинктивно выгнулась. Она отыскала нужный ритм и отдалась ему. Еще хотя бы раз. Последний раз.

Обычно, когда все кончалось, они долго лежали обнявшись и говорили обо всем. Кто был великолепнее — он или она. Кто шумел больше. Почему «Глэмор» лучше «Спорте иллюстрейтед».

Но в это утро им было не до игр. Кевин просто отвернулся, а Молли выскользнула в ванную помыться и переодеться.

В воздухе все еще держалась послегрозовая сырость, поэтому она надела поверх топа футболку. Кевин ждал на веранде. Ру вертелся у его ног. От кружки с кофе поднимался парок, и Молли зябко поежилась.

— Хочешь дослушать остальное?

— Да, не мешало бы.

Молли заставила себя взглянуть на него.

— Я сказала Эдди, что, хотя ты продаешь это место, привязанность к семейному гнезду у тебя все же сохранилась и ты не можешь вынести мысли о том, что озеро умирает. Поэтому упорно отрицаешь всякую возможность загрязнения. И что ты не намеренно его обманываешь, это от тебя не зависит.

— И он всему поверил?!

— Да он глуп как пробка, а я умею убеждать, — похвасталась Молли и добавила:

— Еще я сказала, что у тебя проблемы с психикой, и пообещала, что свожу тебя к психотерапевту.

Прости.

— Проблемы с психикой?

— Просто больше ничего в голову не пришло.

— Кроме как вышибить меня из бизнеса? — взорвался Кевин, так резко поставив кружку, что кофе расплескался по всему столу.

— Не правда. Я такого никогда не сделала бы!

— Да ну? Кто разрешил тебе вмешиваться в мою жизнь?

— Никто. Но…

Кевин, очевидно, слишком долго терпел. И слишком много от нее вытерпел. Но это оказалось последней каплей.

— Какое отношение ты имеешь к этому месту? И что с тобой творится?

— Не со мной, Кевин. С тобой. Ты потерял родителей и полон решимости держать Лили на расстоянии. Ни братьев, ни сестер, ни близких родственников. Неужели не понимаешь, как важно сохранить свое наследие? Этот лагерь — все, что осталось у тебя от предков.

— Плевать я хотел на наследие! Поверь, у меня немало чего есть, кроме лагеря!

— Я просто пытаюсь объяснить, что…

— Прежде всего я не настолько глуп, чтобы подарить свои миллионы доброму дядюшке. У меня несколько машин, роскошный особняк, пакет акций, на один доход от которых можно прожить безбедно сотни жизней! И догадайся, что еще у меня есть? Да-да, карьера, которую я не позволю украсть даже целой армии корыстных доброхотов!

Молли стиснула кулаки.

— Что ты имеешь в виду?

— Объясни мне кое-что. Зачем ты тратишь столько времени на мои дела, вместо того чтобы позаботиться о своих?

— Я забочусь.

— Когда это, интересно знать? Целых две недели ты плетешь заговоры и интриги из-за этого несчастного лагеря. Твоя собственная карьера летит к чертям. И это в то время, когда ты всеми возможными способами должна отстаивать своего кролика. Тут ты пас! Спрятала голову в песок и надеешься отсидеться!

— Ничего подобного! Ты сам не знаешь, о чем говоришь!

— Хочешь услышать мое мнение? Ну так вот: твоя одержимость моей жизнью и этим лагерем — просто способ отвлечься и не думать о том, что происходит с тобой. Нежелание действовать, бороться, добиваться — вот в чем твоя проблема.

Как это он ухитрился перевести разговор на нее?

— Ты ничего не понимаешь. «Дафна летит кувырком» — первая книга по новому контракту. Издательство не примет вторую, пока я не внесу изменения.

— У тебя просто духу не хватает.

— Не правда! Я сделала все, чтобы убедить своего редактора, но «Бердкейдж пресс» не уступил ни на дюйм.

— Ханна рассказала мне сюжет «Дафна летит кувырком».

Убеждала, будто это твоя лучшая книга. Жаль, что малышка останется единственной, кто ее прочитает, — вздохнул Кевин, ткнув пальцем в валявшийся на диване блокнот. — А это — твоя новая. «Дафна едет в летний лагерь».

— Откуда ты знаешь о…

— Не одна ты любишь совать нос в чужие дела. Я прочел черновой вариант. Похоже, это очередной хит, если, разумеется, оставить в стороне откровенно несправедливое отношение к барсуку. Но никто не осмелится напечатать ее, если ты не выполнишь требований издателя. А ты хотя бы пробовала настоять на своем? Нет. Просто плывешь по течению, наслаждаясь пребыванием в сказочной стране «Никогда-никогда», где все твои беды кажутся нереальными, а мои — настоящими.

— Ты не понимаешь!

— Вот тут ты права. Я просто не способен понять трусов, поджимающих хвост при первых же трудностях.

— Но так нечестно! Я не могу выиграть при таких условиях. Если внесу исправления, значит, спасовала. Книгу продадут, но себя я возненавижу. Если же ничего не сделаю, истории о Дафне просто исчезнут. Издатель не станет переиздавать старые, а новые не опубликуют. И в том и в другом случае я теряю.

— Уж лучше проиграть, чем сидеть сложа руки.

— Ничего подобного. Женщины в моей семье не проигрывают.

Кевин задумчиво кивнул:

— Если не ошибаюсь, кроме тебя, в семье всего одна женщина.

— И посмотри, чего она добилась! — вскинулась Молли, уже не заботясь о том, что он снова может разозлиться. — Фэб держалась за «Старз», когда весь мир списал ее со счетов. Стояла насмерть, одна против всех врагов…

— И даже вышла замуж за одного из них.

— …И побила их в затеянной ими же игре! Эти типы считали ее безмозглой блондинкой, не стоящей внимания дурочкой! Никто не думал, что ей доверят «Старз», но так уж получилось.

— И весь футбольный мир восхищается ею. Но какое отношение это имеет к тебе?

Молли отвернулась. Он и без того все знает, но хочет услышать из ее уст.

— Ну же, Молли, давай, произнеси это вслух, чтобы и я мог поплакать.

— Иди к черту!

— Ладно, скажу за тебя. Ты не сражаешься за свои книги из опасения пойти ко дну, а поскольку втайне сравниваешь себя с сестрой, а то и соперничаешь, значит, всякий риск для тебя исключен.

— Я не соперничают Фэб. Она моя сестра, и я люблю ее!

— Не сомневаюсь! Но твоя сестра — одна из самых влиятельных женщин в профессиональном спорте, а ты неудачница.

— Не правда!

— Тогда перестань изображать жертву!

— Ты не понимаешь.

— За последнее время я многое понял, — бросил Кевин, тяжело опираясь на спинку стула. — Вернее, все.

— Что именно? Впрочем, не важно, я не хочу знать.