Попадают по-разному - Чистяков Юрьевич

   Рабы на пергамене той же веры, что и хозяева. Вроде как единоверцев в рабстве держать нельзя, но чего не сделаешь ради звонкой монеты? Какое-то объяснение обоснованности рабства попы придумали.

   Вроде бы богобоязненный дед того, кто из города удрал, много земель им за этот трактат подарил. Как там он называется? Свято-чего-то-там, то ли девы непорочной, то ли зачатия какого-то противоестественного.

   Хотела уже назад ехать, но вижу скачут из главного лагеря. И блеск золотых рогов виден уже.

   - Как дела, Осень? - будто и нет никого вокруг.

   - Всё в порядке. Никаких нарушений нет.

   - Даже никого из этих вздёрнуть не хотели?

   - Когда объяснила, всех вместе и после взятия города - веселее будет - согласились.

   Согласный гомон. Мне до этих мешков с дерьмом, что в загоне, дела в общем-то, нет. Это у Динки одна из любимых фраз в ответ на любой вопрос про священников: "В сортах говна не разбираюсь".

   На деле, во всём она разбирается. Нравиться простоватой и грубоватой драчливой девчонкой выглядеть. Вот только, в умении людьми вертеть мать уже догнала почти. Плохо, что только в этом умении с ней сравнялась.

   Я просто знаю: те, кто распятому молятся разве что с точки зрения мерина обозного все на одну рожу. Их много разных течений, как они сами выражаются. С одной стороны, другие течения вроде как братскими признают, с другой, ненавидят их чуть ли не больше, чем нас. И режутся друг с другом просто зверски.

   К чему это я? А к тому, что свиньи двуногие из загона к тому, что со мной произошло в прошлом ни малейшего отношения не имеют.

   Это другое течение было, этими, что в загоне вроде как даже осуждённое.

   Так что пусть пока сидят да хрюкают. Сама я с ними делать буду только то, что прикажут.

   Будь там из,,, другого течения. Вспомнилось тут у Рэндэрда подцепленное. "С твоими врагами поступим так, как ты скажешь. Вот если мы встретим моих врагов - ты узнаешь, что такое настоящая жестокость".

   И почему он тогда ухмылялся? Вроде, его личных врагов нет уже никого.

   Пусть, я много знаю, но всё-таки, далеко не всё и не про всех.

   Строение человеческого тела мне известно, и причинять боль очень подолгу я могу. Если мне понадобиться - враг умирать будет очень медленно и мучительно.

   Вот только, почти все, кого стоило бы медленно убивать, уничтожены в тот день, когда я едва не погибла.

   Как там Госпожа шутит: "Армия всегда готовится к той войне, которая недавно кончилась".

   Стою, вполуха слушаю, хотя тишина звенящая. Госпожа с нестроевыми и вспомогательными о жизни после победы и о земле разговаривает. Самый важный вопрос для недавних рабов с полей. Самый неважный вопрос для меня. Я с двух вещей кормиться могу. Пера и клинка.

   Земли до недавнего времени не было. Теперь есть. Госпоже спасибо. Кадастр владений тут составить уже догадались. Вблизи столицы почти вся - у Меча, да его родни ближней.

   Уже объявлено армейским фондом для раздачи. Сбежавший из города раб рассказал, осажденные так верят в скорый приход помощи, что один родич меча какому-то монастырю продал участок земли, где главный лагерь стоит.

   Госпожа разозлилась. Хотя, сначала весёлой была. Даже слишком. Казначей уже в открытую лицо кривила.

   Услыхав о сделке, Верховный и взялась участки раздавать. Говорит, размер, качество земли, сады да пруды перечисляет. Будто сама кадастр составляла.

   Раба того уже после совещания привели. Я уже к себе идти хотела. Госпожа пить не заставляет, но и уходить от Верховного мало кто решается. Даже почти непьющий казначей и то сидит.

   Словно забыла, почти все на совещании - генералы, кому земель, частично ещё не завоёванных, столько уже роздано. Им такие участки не очень нужны. Только казначей, хотя и злилась, к сестре маску повернула. Она-то лучше всех знает, как из медяков золотые складываются.

   На телохранителя Яграна показала. Просто первым на глаза попался. Я-то за спиной.

   - Хочешь участок? Или два?

   - Благодарю Верховный, но вынужден отказать. Я из приморья, и думаю туда вернуться. Я с земли жить не умею, вот корабли...

   - Ну, золото не завтра делить будем. Я и забыла, что ты из китобоев.

   Посматривает на телохранителей генералов и змей у стен.

   - Ну, кому? Или все богатые такие?

   Тут я и сказала.

   - А мне можно тот участок, что вы сейчас описывали?

   Поверившись, оглядела меня с головы до ног, словно впервые увидала.

   - Умная. Раньше всех сообразила. Значит так! Я три участка рядом описала. Вот, все три её и будут. Готовьте документы на владение.

   Пергамены уже были. Сама имя вписала, Динка ей даже успела подсунуть золотые чернила. И печать Верховного поставила.

   На следующий день на утреннем построении было объявлено о начале земельных раздач. Несколько дней прошло - некоторые права на участки уже продать успели. Ко мне тоже приходили. Из казначейства.

   Предлагали вполне приличную цену. Я отказалась. Не только Главный государственный и армейский считать умеют. Это сейчас торгуют считай, воздухом. Когда город возьмём, цены втрое, самое меньшее, вырастут.

   Знаю, нестроевые нет-нет, да косятся на солдат. Не могут старую привычку изжить. Привыкли, господа и вообще свободные носят длинные волосы и бороды. Короткая стрижка и безбородость - рабский признак. И никакого оружия у рабов быть не может.

   У нас же у половины генералов головы бритые, борода вообще только у начальника конницы есть. Не говоря уж о Верховном - женщине.

   Заплывшие жиром рожи, смотрящие из щёлочек бесцветные свинячьи глазки, туши, способные сделать честь откармливаемому на мясо борову. Видела крупных, и просто, очень тучных людей. Но эти же... Раздувшиеся от жары разлагающиеся трупы и то не такой толщины. Только они живы, вот только воняют как бы не похлеще мертвецов.

   Маски надеть было совсем не лишним.

   - И эти собирались нас чему-то учить? Умеренности в еде?

   Выражает всеобщее недоумение Динка.

   По глазам видно, как усмехается Госпожа.

   - Ага. Попутно. После приобщения и подсчёта десятины да прочих налогов. Вон те уже города линии между собой поделили. Для духовного окормления.

   - Это когда жрать хлебец, изображающий мясцо их божка и запивать вином вроде как из его крови?

   - А доклад разведки почитать? Там всё это есть вообще-то. Так! Осень, тебя вообще-то не спрашивают, и тут не урок, чтобы подсказывать. Раньше учиться надо было! Хотя, к тебе это не относится. Знаю, ты-то доклады читала. Дин! Я тебя вообще-то спрашиваю.

   - Я, конечно, людей, и тем более, богов, не люблю, но не настолько, чтобы их есть. Да и выпивка есть получше чем кровищ-щ-ща. Тем более, я не люблю красное. С ними-то что делать будешь?

   - Поживут. Какое-то время. Тех местных, что приедут покорность изъявлять, будут сюда водить.

   - Вчера один, седой такой, был?

   - Был. Присягу принёс. С ним и раньше переговоры вели. Самый... Колеблющийся был. Теперь не колеблется больше.

   - Уверена?

   - Да. Очень уж вон того просил, - тычет пальцем в тушу, выделяющуюся на фоне прочих повышенной жирностью. Глаз совсем не видно, и не потому, что подбили.

   - Зачем?

   - С живого жир вытопить. Сказал, если сомневаюсь, согласен вытапливать хоть перед всем нашим войском.

   -Хм. Теперь и я верю, нам честно служить будет. По их же законам священника убить - это примерно, как по нашим беременную женщину.

   - Хуже. Гораздо хуже. Женщины у этих и людьми-то не совсем являются. А это особи, к богу приближённые.

   - Особи? Они, что скопцы?

   - Знаешь, я не смотрела. С одной стороны, скопцам им проще бы было - женщин касаться им нельзя. Но с другой - высшим церковным чином скопец быть не может.

   - Он и человеком скоро быть перестанет.

   - Не раньше, чем я решу. Ты меня поняла?

   - Поняла, - бурчит Динка угрюмо.

   - Что нынче невесёлый, товарищ поп? Помнишь, как бывало, брюхом пёр вперёд? И крестом сияло брюхо на народ.

   - Кресты своё, того... Отсияли. - желчно замечает Динка.

   Генерал шутливо раскланивается.

   - То я не знаю! Из них такие чудные портреты твоей матери на золотых кругляшках получатся!

   - Её портреты. Только. На серебряных. Монетах, - совсем уж по змеиному Динка шипит, - А ты лучше стихосложением займись, пока мозги на хрен не пропил.

   Рэндэрд снова раскланивается. Со стороны похоже на семейную сцену, когда жена нерадивого муженька отчитывает. Слухи про них двоих бродят разнообразные. Они и вместе, и по отдельности ничего не подтверждают, но и не опровергают. Госпожа только посмеивается, казначей, когда вместе их видит, откровенно злиться.

   Пыль всем в глаза пускать им нравится. Или же слухи и не слухи уже?

   Генерал всю жизнь рядом с Еггтами. Самой Чёрной Змеёй замечен был. Вот и решил накануне старости совсем с ними породниться. Надумай такое кто другой, быстро бы объяснили, чтобы не пытался рогов выше лба иметь.