Космические скитальцы - Мюррей Лейнстер

Они продолжили путь. Узкая полоска растительности на границе Плато Сере осталась позади, и они шли через пески.

— Слушайте, — сказал Бордман. — Я хочу кое-что узнать. Вы сказали, что у себя на родине числитесь похитителем медведей. И тут же опровергли собственное заявление. Вы хотите уберечь своих друзей от преследования Колониальной Инспекцией. И постоянно рискуете жизнью. Рисковали, когда не стали стрелять в меня. Рискуете еще больше, отправившись помогать людям, которые станут свидетелями вашего преступления. Зачем вам все это?

Хайфенс усмехнулся.

— Потому что я терпеть не могу роботов. Мне не нравится, что они подчиняют себе людей, заставляя их зависеть от себя.

— Продолжайте, — настаивал Бордман. — Не пойму, отчего ненависть к роботам может считаться преступлением. Люди обычно не подчиняются роботам, насколько мне известно.

— Еще как подчиняются, — спокойно ответил Хайфенс. — Я просто чудак, согласен. Зато… На этой планете я живу по-человечески. Иду куда хочу и делаю что хочу. Мои помощники — это мои друзья. Если бы колонию роботов удалось успешно организовать, смогли бы люди жить в ней по-человечески? Едва ли. Им пришлось бы жить так, как предписывают роботы. Не выходить за пределы ограждений, построенных машинами. Есть только пищу, которую выращивают для них роботы. Да ни один человек не сможет придвинуть кровать к окну, потому что это отбивает хлеб у робота-домохозяйки. Роботы будут служить людям, но и люди вынуждены будут служить им!

Бордман покачал головой.

— С тех пор как люди стали применять роботов, приходится мириться с некоторыми ограничениями, свойственными роботам. Если же вы не хотите…

— Я хочу решать, чего именно я хочу, — мягко отвечал Хайфенс — И не желаю быть связанным выбором из предложенного мне кем-то ассортимента. На моей родной планете мы приручили собак и охотились с их помощью. Потом занялись медведями и в конце концов добились успеха. Сейчас планета перенаселена, и места для людей, собак и медведей не хватает. Все больше людей стоят перед неприятным выбором — тем более неприятным, что выбирать приходится из предлагаемых роботами решений. Мы не желаем нашим детям зависеть от роботов. Пусть лучше они будут мужчинами и женщинами, а не придатками к роботам, не несчастными автоматами, которые нажимают на нужные кнопки. Никакого подчинения машинам…

— Вы воспринимаете все сугубо эмоционально, — возразил Бордман. — Не все так считают.

— Но я считаю — и чувствую — именно так. И нас таких много. Наша чертова Галактика огромна и вмещает в себя море сюрпризов. Главная отличительная черта роботов и связанных с ними людей — они не выносят неожиданностей. А сейчас приближаются времена, когда мы станем нуждаться в тех, кто может приспособиться к неожиданностям. Вот почему на нашей планете несколько человек попросилось на Лорен-2, чтобы создать здесь колонию. Нам было отказано — слишком опасно. Но люди могут колонизировать любую планету — если они настоящие люди. Я прибыл сюда для изучения. Особенно всего, что касается сфексов. Мы собирались снова попросить лицензию, будучи уверены, что выдержим все, даже этих монстров. Мне вот это уже удается. Но Инспекция организовала колонию роботов — и где она?

Бордман сделал кислое лицо.

— Вы выбрали неверный путь, Хайфенс. Не стоит нарушать закон. Конечно, дух первопроходцев в вас силен, но направлен он не туда… Да, в свое время именно такие люди, как вы, покинули Землю и отправились к далеким мирам. И все же…

Сурдаф вскочил на задние ноги и начал жадно принюхиваться. Хайфенс приготовил ружье. Бордман снял свое ружье с предохранителя. Вроде бы ничего.

— Вы говорите о свободе так, что многие назвали бы это политическим делом, — сказал Бордман. — Однако я бы тоже присоединился к вашим лозунгам. Но в вашем исполнении это звучит как странная религия.

— Это просто чувство собственного достоинства, — поправил Хайфенс.

— Вы можете быть…

Фаро Нелл зарычала. Она толкнула Наггета носом поближе к Бордману. Фыркнула что-то и быстро подошла к Ситке и Сурдафу, наблюдающим за границей плато, где проходили пути сфексов. И заняла позицию между ними.

Хайфенс пристально посмотрел на медведей и огляделся вокруг.

— Кажется, что-то неладно! — заметил он. — Хорошо еще, нет ветра. Пойдем вон тот на холм, Бордман!

И побежал вперед. Бордман догонял его, а Наггет, переваливаясь, плелся следом. Они достигли холма, не более пяти—шести футов высотой, посреди моря песка, из которого торчали кактусоподобные растения. Хайфенс снова осмотрелся в бинокль.

— Вижу одного сфекса, — доложил он. — Всего один! И нет никаких причин для него быть здесь одному! С другой стороны, непонятно, зачем они собирались в стаи. — Он смочил слюной палец и поднял вверх. — Никакого ветра!

И снова посмотрел в бинокль.

— Он даже не подозревает о нашем присутствии. Уходит прочь. И больше ни одного не видать… — Хайфенс взволнованно закусил губу. — Слушайте, Бордман! Я хочу убить этого сфекса и узнать кое-что. Примерно пятьдесят процентов, что я обнаружу нечто действительно важное. Но, пожалуй, мне придется бежать… Если я прав… — Он добавил угрюмо: — Надо поспешить. Для скорости — поеду на Фаро Нелл. Сомневаюсь, что целесообразно использовать Ситку или Сурдафа: от них больше толку в битве, когда они налегке. А Наггет еще не умеет быстро бегать. Побудете здесь с ним?

У Бордмана перехватило дыхание.

— Надеюсь, вы знаете, на что идете, — как можно спокойнее сказал он.

— Смотрите во все глаза. Если заметите что-нибудь, стреляйте — и мы вернемся. Не ждите, пока они приблизятся. И стреляйте в любом случае!

Бордман кивал. Говорить было трудно. Хайфенс вернулся к боевым медведям и оседлал Фаро Нелл, крепко держась за ее густой мех.

— Пошли! — скомандовал он. — Вон туда! Ап!

Трое кодьяков помчались в бешеной скачке. Хайфенс припал к спине медведицы. Семпер лишился привычного убежища на спине Ситки. Он взмыл вверх, а потом начал описывать круги низко над землей.

Все произошло очень скоро. Кодьякский медведь способен мчаться со скоростью скаковой лошади. Все трое неслись к отдаленной точке примерно в полумиле от стоянки, где сине-коричневое чудовище уже повернулось, заметив их. Раздался звук выстрела и одновременно — разорвавшейся пули. Чудовище упало и умерло.

Хайфенс соскочил со спины Фаро Нелл. Он развил лихорадочную деятельность возле убитого сфекса. Семпер даже заинтересовался этим: он приземлился неподалеку, наблюдая за хозяином со склоненной набок головой.

Бордман пригляделся. Хайфенс что-то делал с телом сфекса. Сурдаф и Ситка бродили неподалеку, а Фаро Нелл с любопытством смотрела на его действия. Наггет тихонько заскулил, и Бордман потрепал его по спине. Медвежонок заверещал громче. Хайфенс вдалеке выпрямился, осмотрелся и снова оседлал медведицу. Ситка обернулся на Бордмана, подозвал Сурдафа, и оба рысью припустили назад. Семпер замахал крыльями — ветра недостаточно! — и опустился на плечо Хайфенса, вцепившись когтями.

Наггет истерически завопил и попытался вскарабкаться на Бордмана, как на дерево. Бордман, конечно же, упал, а медвежонок — сверху. И тут в воздухе мелькнула чешуйчатая лапа и раздались пронзительные вопли сфекса. Тварь пыталась достать его, но промахнулась.

Бордман слышал только оглушительные вопли. Ситка и Сурдаф мчались на бешеной скорости. Рычание Фаро Нелл заполнило все вокруг. Детеныш, скуля, помчался навстречу матери. Бордман поднял ружье. Им овладела ярость: сфекс повернулся вслед медвежонку, явно собираясь кинуться за ним. И Бордман не нашел ничего лучшего, кроме как ткнуть чудовище прикладом…

И тогда сфекс прыгнул на него. Бордман потерял почву под ногами. Восьмисотфунтовый монстр — помесь дикого кота и ядовитой кобры, отличающаяся водобоязнью и жаждой убийства — не самое приятное на свете зрелище, особенно когда наваливается и толкает вас в грудь.

Ситка, прибежавший первым, встал на задние лапы, оглушительно взревел, вызывая сфекса на битву. И кинулся на врага. Хайфенс уже был здесь, но не мог стрелять, ведь Бордман находился в самой гуще битвы. Фаро Нелл ревела и рычала, разрываясь меж двух огней: необходимостью защищать Наггета и желанием отомстить обидчику.

Они убегали прочь, хотя Ситка не прочь был схватить труп врага и стереть его в порошок, ударяя о землю. Его ярость объяснялась еще и тем, что человек, с которым медведи успели подружиться, пострадал в схватке. Но Бордман обиделся не на шутку. Он шумел и ругался. Хайфенс усадил его на спину Сурдафа и приказал держаться крепче.

— Проклятье, Хайфенс! — кричал пострадавший. — Ну, разве это честно? Ситка получил глубокие царапины. А вдруг их чертовы когти выделяют яд?!!