Ты моя одержимость - Валерия Ангелос

пора делом заняться.

Я поднимаюсь и подхватываю Нику на руки.

- Ой, Тимур, ты что творишь? - возмущается от такой резкой перемены положения, вцепляется в мои плечи.

- В душ направляюсь, - ухмыляюсь и целую ее.

Мы смоем грязь. Вместе с прошлым. Закроем проклятую дверь раз и навсегда. Я все сделаю, чтобы моя девочка ничего не вспомнила. Хватит с нее деталей.

- Мы не закончили разговор, - говорит она.

Извивается, вырывается, пытается освободиться от моего захвата. Чем больше и сильнее дергается, тем тверже член становится. Девчонка каждым своим движением будит дикое желание. Живот кипятком обдает. Ребра дробит.

- Закончили, - чеканю я. - Эти уроды отняли у нас достаточно времени. Много чести обсуждать падаль дальше. Пусть гниют. Но без нашего внимания. Другой судьбы не получат.

- Ты прав, но нельзя все решать самому, - бунтует. - Пойми, Тимур, я тоже должна принять участие.

- В чем? - мрачнею. - В казни?

- Может, и в казни, - бросает с вызовом. - Или думаешь, я не выдержу? Черт возьми, может, я долгие годы мечтала о такой расправе, представляла, как ублюдок будет страдать, загибаться прямо на моих глазах.

- Это не женское дело, - отрезаю.

-Только мужчинам разрешается мстить?

-Так - да.

- Что ты с ними сделал?

- Ника.

- Что?!

- Завязывай.

Я заталкиваю ее в душевую кабину, закрываю стеклянные створки. Отгораживаю нас от всего остального мира.

- Ты оберегаешь меня из-за беременности, - продолжает она. - Но это совершенно лишнее. Я в нормальном состоянии. Если узнаю, как именно ты расправился с этими подонками, точно в обморок не грохнусь. Так чего боишься?

- Мужик разгребает проблемы. Сам.

- Бывают исключения из правил.

- Нет.

- Ты ведешь себя как тиран, - выпаливает и кулаками по груди ударяет, глазами молнии метает. - Прекращай скрывать правду.

Я врубаю душ - девчонка взвизгивает. Молотит меня ладонями. Вопит. Вода ледяная, должна подействовать отрезвляюще. Только Ника упрямая, если ей чего запало, то она никогда не отступит, хватку не разожмет.

- Не пытайся отвлечь, - шипит. - Не выйдет!

Наивная. Отвлекать я буду совсем иначе.

Подхватываю ее под ягодицы, раздвигаю ноги, прижимаю вплотную к себе. Закрываю ей рот поцелуем, вламываюсь языком вглубь, как на таран беру.

- Ты моя женщина, - выдаю в разомкнутые губы. - Вот вся гребаная правда. И да, дьявол дери, я буду тираном. Закрою тебя от любой мерзости. Ты создана для любви и ласки. А гниль я раскатаю подальше от твоих глаз.

Опять впиваюсь в нее, врываюсь языком в податливо распахнутый рот. На вкус она будто чистое пламя. Жадно пью мою девочку крупными глотками. Пусть сжигает изнутри. В пепел превращает. Крепче ничего в мире нет. Только в ней миллиард градусов.

- Нечестно, - бормочет она.

-Что?

-Так целовать.

Прихватываю ее нижнюю губу своими губами, втягиваю в свой рот, всасываю. Ника издает стон, от которого член каменеет, а яйца наполняются свинцом.

- Ти-мур, - выдает хрипло.

Вода больше не кажется холодной. Однако я переключаю режим, делаю температуру погорячее, врубаю напор мощнее. Нечего моей девочке долго под ледяными струями находиться.

- Мурка, - рычу.

Покрываю ее лицо поцелуями. От щеки к губам и обратно. Потом горло в захват. Нежно. Мягко. Четко регулируя силу. Слегка отстраняю, лишь ради того, чтобы подобраться вплотную к острым ключицам, пройтись языком, расчертить чувствительную кожу.

Ника увлажняется под моим натиском. Членом чувствую, как становятся мокрыми ее створки. Шелковистые. Бархатистые. Тянет их вылизать. Врезать по уязвимым точкам. Вырвать отклик. Дикий. Бешеный. Чтоб дрожала, трепетала, истекала подо мной. Чтоб закатывала глаза, пальцы поджимала, раскалывалась на части. Чтоб собственное имя позабыла и послала к чертям дурацкие вопросы.

- Не увлекайся, - шепчет она. - Я же искупаться хотела.

- Ну так я тебя искупаю, - ухмыляюсь.

Я не затягиваю с исполнением обещания. Опускаю ее на пол, хватаю первый попавшийся гель для душа, открываю тюбик и выдавливаю содержимое на ладонь. Растираю мою девочку. Прохожусь пальцами по плечам, по спине. Грудь оглаживаю, бедра.

- Ты забыл про мочалку, - заявляет Ника.

- Не забыл, - хмыкаю.

Накрываю ладонью живот, врезаюсь между бедрами. Трогаю ее так, что она вскрикивает и дергается, почти подпрыгивает. За предплечья мои цепляется.

- Тимур, это слишком, - осуждающе округляет глаза.

- Почему? - разворачиваю ее спиной к себе, прижимаю теснее. - Ты моя. Везде. И здесь тоже.

- Ну так... тут... я не...

Она всхлипывает и прогибается, отзывается на движения моих пальцев внутри. Кусает губы, запрокидывает голову на мое плечо. Вибрирует от напряжения.

Я довожу ее до пика. Быстро. А потом наглядно показываю, что еще мне принадлежит. Вспениваю гель для душа, натираю попу. Прохожусь ладонями по бедрам изнутри и снаружи.

Запредельный кайф. От ее кайфа.

Я опускаюсь на колени. Натираю гелем стройные икры, после обхватываю узкую стопу, отрываю от пола, поглаживаю от пятки до пальцев, обвожу тонкую щиколотку. Дразню, забавляюсь, а девчонка дрожит и зажимается, натягивается струной.

Такая невинная. Соблазнительная. Утыкается спиной в стенку кабины, скользит руками по стеклу, стирает пар, оставляя следы на прозрачной поверхности. Опять вскрикивает, ловит мой взгляд. Жадно глотает ртом разгоряченный воздух.

Я забрасываю ее ногу к себе на плечо и подаюсь вперед. Прижимаюсь губами между бедер. Веду языком по влажным складкам, добираюсь до пульсирующей точки, резко надавливаю.

Ника издает надсадный стон. Выгибается и содрогается. Ее тело слабеет, теряет равновесие в пространстве.

Я чувствую, как подгибается колено под моими пальцами. Но это не важно. Я уже подхватываю девчонку под ягодицы и полностью усаживаю к себе на плечи.

Она кричит. В голос. Лихорадочно дрожит.