Диармайд. Зимняя сказка - Далия Трускиновская

– Книги я люблю, – согласилась Фаина, и тут Дара, изобразив, будто увидела особенно любопытный переплет, тихо свистнула. Она собрала внимание глаз, теперь собрала внимание ушей, повела рукой в воздухе и замкнула тот круг, по которому должны будут некоторое время двигаться ощущения Фаины.

– Так в какой же книге ты прочитала про сиду Ниав, страстную наездницу? И про сиду Этне, целительницу? И про сиду Нар, что подарила королю Кримтану доску для игры в фидхелл?

– Я никогда не читала про сиду Нар, – возразила Фаина. – А вообще мне все это рассказывал один человек. У меня есть подруга, Марианна, она тоже пишет стихи, она решила собрать сборник городских поэтов и издать, тогда еще можно было найти спонсора.

– Это что же, лет десять назад было? – уточнила Дара.

– Около того. Спонсор сказал, что сперва хочет видеть сборник, и мы собрались…

Дальше следовала грустная история о компании юных дарований, которые сперва подружились, потом перессорились, а сборник не то что издан – собран толком не был. Но кратковременная дружба получилась довольно громкой, пресса подняла на щит компанию, восставшую против местного отделения союза писателей (было бы против кого восставать, подумала Дара, там же ни одного имени отродясь не возникало и не возникнет).

– И тогда он пришел к нам на литобъединение… – Фаина задумалась. – Мы даже не поняли, кто это, думали – школьный учитель. Но учителя столько не знают. Ему нравилось говорить с нами просто так…

– Кто пришел? – спросила Дара.

– Мы его называли Дим-Димыч, но, мне кажется, никакой он не Дмитрий.

– Может, Вадим Вадимович?

– Нет, и не Вадим.

– А почему ты думаешь, что он не Дим-Димыч?

– Мне тогда было шестнадцать лет, я была самая младшая. Я не могла его называть Дим-Димычем, и сперва выговаривала правильно: Дмитрий Дмитриевич. И каждый раз он откликался не сразу – как будто вспоминал, что теперь его зовут именно так.

Наблюдательная девочка, подумала Дара, но дальше, дальше! К сиде Ниав!

– Про сиду Ниав он рассказал мне осенью, – уловив невысказанный вопрос, ответила Фаина. – Он спросил: знаешь, что сегодня за день? А у меня были часы с календарем. Я посмотрела. Первое ноября, говорю. И он сказал: сегодня Самхэйн, время, когда почти не остается границы между Этим и Другим Миром. Тем, кто живет неподалеку от холмов, лучше не высовывать ночью носа – сиды последний раз в году выезжают на своих белых скакунах и могут прихватить с собой. Но Самхэйн – время, когда пленник может покинуть зеленый холм. Мы сидели в парке, на детской площадке, мы были одни, и он говорил весь вечер, только для меня, целый вечер…

– О сидах? – слишком громко удивилась Дара и сбила тонкую настройку транса.

– О племени богини Дану, – подтвердила Фаина, но уже другим голосом. – О короле Айлиле и королеве Медб, о Кухулине, о стеклянной башне посреди моря, в которой живут фоморы…

Она замолчала, и на ее лице было непонимание: с чего вдруг потребовалось рассказывать незнакомой женщине то, что хранилось в душе только для себя?

Дара же сидела напротив, приоткрыв рот. Идя по следу Ниав, она, кажется, опять вышла на Диармайда!

– Как он выглядел? – неожиданно для себя спросила Дара.

– Кто?

– Этот учитель, как его… Дим-Димыч.

– Как выглядел? Ну… Он был высокий, с сигаретой, в темных очках…

Дара кивнула – то, что выныривало из толпы, и то, что появлялось из Другого Мира, Фаининым словам пока не противоречило.

– Он их когда-нибудь снимает?

– Очень редко…

– Еще!

– Ну… я не знаю…

Фаина сказала правду – Дара, попытавшись считать то, что представила себе девушка, увидела словно бы снизу силуэт склонившегося человека, увидела и довольно большие очки в оправе из темного тусклого металла, и пальцы у рта, из которых торчала эта самая сигарета с длинным столбиком пепла, но черты лица плыли, вот оно обретало четкость и благородную лепку щек и подбородка, а вот туманилось, распространялось вширь, вымывалось из памяти…

– Вспоминай!

А вот повышать голос не следовало.

– А зачем? Мало ли, какой он был! – вдруг Фаина разозлилась и стукнула кулачком по бедру. – Ну, какое это имеет значение?! Вы что, тоже считаете, что имеет, да?!

– Нет, конечно же, нет! – воскликнула Дара, понимая, что девушка не врет. Фаина действительно не помнила лица Диармайда. Во-первых, прошло девять лет, во-вторых, ведя уединенный образ жизни, она просто с детства не научилась искать отличия в человеческих лицах и запоминать их.

Но этот взрыв возмущения…

Самой Даре тоже было шестнадцать, когда она познакомилась с Артуром. И кое-что стало для нее таким же ясным, как собственная биография.

Дара еще раз огляделась. Не может быть, чтобы у Фаины не осталось чего-то на память об этом «Дим-Димыче», знатоке древних преданий и любителе поэзии. У нее самой хранились Артуровы наброски, кассеты, зажигалка, все это сгинуло при переезде и правильно сделало. Есть же что-то, есть, и вот сейчас девушка в волнении выдаст себя…

Перехватил взгляд Дары, направленный на полки, Фаина быстро заговорила о том, как молодые поэты переругались до визга и она опять оказалась одна, даже без подруги Марианны, наедине с книгами…

– И Дим-Димыч исчез? Как сквозь землю провалился? – Дара опять сделала знак, собирающий внимание. и глаза Фаины замерли, девушка видела перед собой только протянутую руку.

– Он был болен. Он был очень болен. С ним случилась беда. Он даже стал пить.

– И однажды он пришел к тебе, – уже догадываясь, какие слова прозвучат, подсказала Дара.

– Да, пришел и попросил спрятать одну вещь.

– Это была толстая самодельная книга без названия.

– Да, он отдал мне эту книгу и попросил хранить, пока он за ней не вернется. Я спросила – когда? Он не знал, он только обещал вернуться. Он очень просил сохранить книгу. Говорил, что только сюда он может вернуться, сюда, где живет память. Говорил, что только я одна могу, только мне он доверяет. И больше я его не видела…

– Вон она стоит, эта книга, – Дара указала подбородком. – Если позволишь, я возьму ее…

И, очень медленно поднявшись из кресла, продолжая держать перед лицом Фаины знак из пальцев, Дара встала коленом на диван и сняла с полки толстый и тяжелый фолиант. Растопыренных пальцев едва хватило, чтобы цепко взяться за корешок переплета.

Чтобы положить его на стол и раскрыть, ей пришлось убрать знак. И, пока Фаина приходила в себя, Дара успела перелистать книгу. Она отличалась от той, что хранилась в Ленинке! Хотя бы тем, что в ней были рисунки!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});