Взрыв (Вспышка) - Томас Томас

У Луи Затычки было свое правило: не заниматься исками, обреченными на успех. На верных делах нельзя развернуться.

За дело Цяна, с его точки зрения, браться не стоило. Доводы были слишком логичны. Уинстон Цян-Филипс не стал выдвигать иск за полученную нервную травму, хотя доказательства на сей счет имелись и сочувствие публики можно было гарантировать. Вместо этого он опротестовал решение биржи «Гонконг-2» вернуть рынок назад на десять часов после разрушения сетей связи. Тем самым, по мнению Цян-Филипса, его деловые перспективы растаяли как дым.

Обычно биржевые дела и споры мало интересовали общественность. Люди привыкли относиться к обеим сторонам как к жуликам и мошенникам. Однако полюбуйтесь, где предъявлял свой иск Цян! В Калифорнии! Здесь его китайская фамилия неизбежно привлечет к себе внимание азиатского меньшинства штата, а китайские игроки известны своим пристрастием в таких делах. Наверняка они изучили справки, чего никогда не делают судьи, и купили лишние билеты, чтобы иметь возможность высказать свое мнение.

Так что еще надо посмотреть, чем дело кончится.

Что до его собственного бизнеса, от солнечного взрыва практически никакого толку не было. Луи смог найти всего десяток таких случаев из тысячи представленных файлов. Бингэму даже пришла в голову мысль черкнуть заметку в его месячный бюллетень, советуя клиентам держаться в стороне от астрономических казусов. Статью под интригующим названием, нечто вроде «Держитесь лучше астрологии».

Самое время заняться основой основ его благополучия – разводами и транспортными происшествиями. Луи Бингэм дважды подергал мускулами лица, меняя регистры на экранах.

Так, посмотрим, что у нас по несчастным случаям.

Глава 31

Глядя на звезды

Вращение…

      Остановка…

                Удержание…

                     Скольжение!

Солнечный телескоп Мак-Мат, Таксон, штат Аризона,

      5 мая 2081 года

Пьеро Моска оглядел безжизненную комнату. Помещение слегка подсвечивалось слабым отблеском неба, отражавшегося в системе зеркал. Десяток карманных фонариков, которые держали в руках По и его спутники, отбрасывали неясные тени. Под ногами колыхались отливавшие золотом на свету комочки пыли.

Снаружи сооружение оказалось в гораздо лучшем состоянии, чем ожидал Моска, но внутри выглядело совершенно заброшенным. С дороги, которая вела к звездным обсерваториям на пике Китта, телескоп Мак-Мат казался произведением оригами, потрясающим своим совершенством.

Тридцатиметровая вышка, поддерживающая следящий за Солнцем гелиостат, так и сияла. Яркие панели из широких листов белого металла защищали подъемные и следящие устройства от прямого ветра, а также скрывали и защищали шестиугольник из цементных плит, уходивший глубоко в горную крепь. Другое видимое на поверхности сооружение – верхушка оптического тоннеля, представлявшая собой трубу водяного охлаждения, установленную на полярной оси, чтобы передавать солнечный отблеск на сто сорок метров вглубь, – ярко лучилось. Его закрытый плитами параллелепипед стоял под уклоном в сорок пять градусов и касался верхнего края вышки.

Сама вышка и верхний край тоннеля напоминали вырезанные из бумаги фигурки, склеенные вместе фантазером-ребенком. Прошли десятилетия с тех пор, как телескоп прекратили использовать, но климат Аризоны пощадил его. Солнце лишь выбелило стены, а там, где краска сошла, сильные ветры отполировали поверхность до зеркального блеска, не позволив редким дождям оставить ржавый след.

Но внутри холма телескоп сохранился не так хорошо. Врывавшиеся через открытый верх тоннеля вольные ветры нанесли небольшие дюны из коричневой пыли туда, где основная и вспомогательная вогнутые линзы шириной в полтора метра улавливали солнечный отблеск, поддерживали его и направляли в глубину – в комнату наблюдений и в отсек спектрографа. Там, в нишах, находящихся на глубине десять-тридцать метров от земной поверхности, шел лабиринт плит, камер, дифракционных решеток, которые преобразовывали солнечный диск в кадры на пленке и серии термических проб или анализов длины волн.

Как обнаружили По и его товарищи, именно здесь ущерб был наиболее значительным. После того как телескоп Мак-Мат забросили, никому и в голову не пришло переместить или просто закрыть чем-нибудь массивный гелиостат и закрепленные в тоннеле линзы. Что до более легкого и портативного оборудования, то оно было продано, обменено или просто разбито. Комната наблюдений и кабинеты превратились в пустые холодные боксы. Из голых стен торчали остатки проводов и труб. С потолков поснимали даже крепления для ламп.

По посмотрел наверх, на последнюю линзу, установленную над комнатой наблюдений. Через нее виднелся неправильно отцентрированный гелиостат. Измененное отображение состояло на девяносто процентов из голубого неба, подернутого на один квадрант легкой дымкой, а десять процентов составляли заросли темно-зеленого кустарника, окружавшего комплекс и уже загородившего часть неба. Вид снизу напоминал Моске наблюдение за пейзажем из карманного бинокля.

– Настоящее болото, – высказал свое мнение По, – безнадежно.

Султана Карр проследила за его взглядом, затем щелкнула языком, чтобы привлечь к себе внимание.

– Не так уж плохо, – беззаботно ответила она. – Линзы надежны и все целы, я только что проверила. Когда мы заменим это старье на современное оборудование, гелиостат заработает как часы.

– Не лучше выйти на орбиту или на Луну? – спросил По.

Входившие в состав группы выпускники института Лоуренса, которые учились и работали под руководством доктора Фриде, собрались в кружок, слушая, как их лидеры выясняют отношения.

– Мы не получим денег на пуск нового комплекса или на монтаж его на Луне, – ответила Султана. – Быстро нам их не дадут, и даже если мы получим ассигнования, на два-три года мы выйдем из игры. А станцию можно привести в чувство максимум через полгода… Плюс к этому здесь мы получим фотографии Солнца при полном освещении и в метр диаметром. Шире нам не получить ни на одном из работающих телескопов. Имея снимки такого размера, мы сможем резать их и анализировать нужные области.

– Да, все это так, если не считать пятисот километров загрязненной атмосферы над нами.

Султана пожала плечами:

– Если мы хорошо поработаем здесь, нам, может быть, удастся вывести комплекс на орбиту.

– А Дональдсон пообещала тебе это? – поинтересовался Моска.

Хилари Дональдсон являлась одним из директоров НАСА, одним из главных начальников Джеймисона и высшим руководителем, до которого смогла добраться Султана с группой в те золотые деньки, когда они исследовали Солнце, а их предупреждение о солнечном взрыве с такой наглядностью подтвердилось.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});