Истоки русской души. Обретение веры. X–XVII вв. - Сергей Вячеславович Перевезенцев

доволен и многоречив зело». И до конца дней своих Иван Васильевич оставался знатоком Священного Писания и прочей христианской литературы, прекрасным писателем, великолепно владеющим как высоким стилем, так и простонародным, «кусательным» языком. Образчиками писательского таланта Ивана Грозного являются его многочисленные послания, авторство которых установлено точно, и отдельные произведения, которые Грозному приписываются предположительно, — например «Послание против люторов» и стихотворный «Канон ангелу грозному воеводе», в оригинале подписанный именем Парфения Уродивого, считающимся литературным псевдонимом царя.

Иван IV вырос в атмосфере напряженных и настойчивых поисков путей исполнения особой миссии России, возложенной на нее Самим Господом, которая царила в России в первой половине XVI века. Конечно же, он воспитывался в духе ожидания восшествия на престол истинного помазанника Божиего. И постепенно сознание собственного исключительного положения не только в русском обществе, но и во всем мире стало для него неоспоримым.

Значительнейшим фактом и в судьбе Ивана Васильевича, и в судьбе всей России стало принятие им в 1547 году царского титула. С исторической точки зрения Иван IV решился на поступок, который не позволили себе совершить ни его дед, ни его отец. Став царем — первым русским царем! — он оказался приравненным к величайшим государям прошлого и настоящего и наконец-то исполнил долгожданную мечту, давно лелеемую в русском сознании, — Российское царство теперь стало полновластным наследником и Рима «ветхого», и Рима «нового», заняло их место в мировом пространстве. Но венчание на царство исполнено еще и глубочайшим религиозно-мистическим смыслом: по вере людей того времени, русский царь оказался единственным человеком на земле, кому Господь через совершенный обряд даровал благодатные способности, необходимые для нелегкого царского служения. Таким образом, с православной точки зрения Иван Васильевич оказался единственным на земле человеком, которого Господь благословил на тяжкие царские труды.

Венчание на царство: митрополит Макарий возлагает на Ивана IV крест.

Миниатюра из Лицевого летописного свода. 1568–1576 гг.

Поначалу, в конце 1540-х — 1550-е годы, Иван Васильевич еще следовал советам своих приближенных, которые во многом ориентировались на «нестяжательские» идеалы. Эти идеалы имели серьезное влияние на молодого царя. Во всяком случае, во многих речах и делах Ивана Васильевича в первые годы царствования прослеживаются «нестяжательские» мотивы. В своих выступлениях на церковном соборе 1551 года, названного позднее Стоглавым, Иван Васильевич впервые публично заявил о том, что берет на себя исполнение роли «благочестивого царя», и обратился к участникам собора с просьбой о помощи в деле укрепления христианской веры и «устроении всего православного хрестьянства». На этом соборе царь называет себя союзником Церкви и обращается к Церкви с просьбой о помощи в его делах как «благочестивого царя»: «Мене сына своего наказуйте и просвещайте на всяко благочестие, якоже лепо есть благочестивым быти во всяких царских праведнех законех и во всяком благоверии и чистоте…» И явным отзвуком учения «нестяжателей» о Христовой Любви можно признать его слова, сказанные перед открытием собора: «Молю святейшии отцы мои, аще обретох благодать пред вами, утвердите в мя любовь… (выделено мной. — С. П.)».

Не случайным, наверное, было и то, что именно в эти годы — в 1548 году — Максим Грек, который был близок к «нестяжателям» и долгие годы находился в опале, пишет Ивану IV несколько посланий, в которых высказывает свое понимание роли самодержца российского. И другой лидер «нестяжателей», Артемий Троицкий, положение которого тоже было довольно шатко, в 1551 году по настоянию царя был поставлен игуменом Троице-Сергиева монастыря — главной монашеской обители на Руси. Благодаря заступничеству Артемия с Максима Грека снимают обвинения и в том же 1551 году с почетом переводят в Троице-Сергиев монастырь, где он доживал свои последние годы.

Венчание на царство: митрополит Макарий возлагает на Ивана IV царственный венец.

Миниатюра из Лицевого летописного свода. 1568–1576 гг.

Свое воплощение в политической и государственной практике «нестяжательские» идеи нашли в ходе знаменитых реформ 1550-х годов. Именно тогда, с одной стороны, было значительно повышена роль служилых людей в Российском государстве. Но одновременно была установлена тесная связь верховной власти с «землей», т. е. с народом, — стали созываться Земские соборы, была создана развитая система земского самоуправления в городах и волостях, возродившая древние вечевые традиции. В итоге «вертикаль» власти получила значительную поддержку и опору в «горизонтали» народного участия в государственном управлении. Кроме того, Судебник 1550 года законодательно ограничил самодержавную власть русского царя: все новые законы могли приниматься государем только по «приговору» всех бояр (статья 98).

Печать царя Ивана IV Васильевича Грозного

Однако чем больше царь взрослел, тем больше убеждался в том, что только он один и является исполнителем воли Божией на земле. Здесь можно вспомнить слова историка В. О. Ключевского, сказавшего: «Иван IV был первый из московских государей, который узрел и живо почувствовал в себе царя в настоящем библейском смысле, помазанника Божиего».

Особенно ярко эти новые взгляды Ивана Васильевича выражены в его переписке с князем Андреем Михайловичем Курбским. Именно в этих посланиях царь сформулировал собственную и уже совершенно устойчивую концепцию православного государя. Причем важно отметить, что эта концепция появилась, во-первых, еще до введения опричнины (первое послание царя Ивана IV написано весной 1564 г., опричнина была введена зимой 1565 г.) и, во-вторых, стала духовно-политическим обоснованием ее введения.

Первое послание царя Ивана IV князю А. М. Курбскому.

Список XVII в.

Историко-юридическим обоснованием своих прав на царское звание и самодержавное правление Иван Грозный считал версию, изложенную в «Сказании о князьях Владимирских»: династия Рюриковичей происходит от римского императора Августа, а царские регалии из Константинополя еще в XII в. получил Владимир Мономах.

Но главный аргумент в свою пользу он нашел все же в другом — в прямом Божием волеизъявлении. «Исполнение этого истинного православия самодержавство Российского царства началось по Божиему изволению от великого князя Владимира», — пишет царь в начале Первого послания Андрею Курбскому, утверждая тем самым принцип Божественного происхождения государевой власти на Руси. О себе же он говорит: «…По Божию изволению и по благословению прародителей и родителей своих как родились на царстве, так и воспитали и возмужали, и Божиим повелением воцарились, и взяли нам принадлежащее по благословению прародителей своих и родителей, а чужого не возжелали»[81].

В дальнейшем в своих аргументах против Курбского Иван Грозный постоянно, в разных вариациях приводил одну и ту же незыблемую для него истину — только он, Иван IV, является истинным самодержцем Российским, ибо так повелел Господь. Поэтому даже не он, грешный человек, правит государством, а сам Господь через него проливает