Невеста по наследству - Ирина Мельникова

Нет, теперь она в безопасности. И в этом нет никаких сомнений!

Тем не менее нужно признать, что их первая брачная ночь будет сильно омрачена прощанием Сергея с его настоящей любовью.

Фелиция положила руку на рукав графа и подумала о том, что необходимо срочно увезти его отсюда, пока он не увидел Настю, иначе он не упустит случая встретиться с ней.

— Простите, дорогой граф, — ее звонкий голосок звучал, как никогда, ласково и нежно, — но мне совсем не хотелось бы обедать в этом трактире. Вероятно, тут дурно готовят. И к тому же взгляните, какая грязь вокруг! Давайте не будем выходить из кареты и сразу же поедем дальше, как только кучер напоит лошадей.

— Если вам так угодно, дорогая, — мягко ответил ей граф и улыбнулся, — но совсем недавно вы жаловались, что голодны.

Знал бы он, отчего у нее исчез аппетит! Фелиция мило улыбнулась в ответ, а про себя подумала, что, вероятно, не составит большого труда вить веревки из только казавшегося неприступным графа. Умеючи, можно полностью подчинить его своей воле, особенно после того, когда она покажет, на что способна в постели. Еще ни один мужчина не устоял перед ласками и любовью Фелиции Лубянской!

Она взглянула на своего жениха и поняла, что слишком рано позволила себе обмануться его покорным видом и голосом. Граф смотрел в окно с отсутствующим выражением лица. На лбу и у уголков рта прорезались жесткие складки. Фелиция, вздохнув, подумала, что брак по любви вовсе не означает обретения полного счастья. Она уже испытала это однажды на собственной шкуре и осталась у разбитого корыта, потому что любила своего мужа всем сердцем, гораздо сильнее, чем он ее, и доверяла ему больше, чем следовало бы. Нет, скоро Сергей с ее помощью придет в себя, ведь она собирается стать ему безупречной женой. Слишком печальной и безысходной была ее жизнь в последние годы. Нет, теперь она ни за что не променяет титул графини, богатство и роскошь ее нового положения ни на какую безоглядную любовь. Она вспомнила, какие унижения ей пришлось испытать, в какой нищете и грязи она оказалась, когда Карл покинул ее пять лет назад, похитив все их небольшие сбережения, не оставив даже записки в свое оправдание. А потом чередой один за другим вошли в ее жизнь все эти «мужья» — старички со слезящимися глазами, мокрыми губами, выпадающими челюстями. Разве стоят подобные страдания тех жалких грошей, полученных ею от престарелых сластолюбцев за любовные утехи, которые она дарила их дряхлым телесам в постели? Разве не достойна она лучшей участи? Ни красоты, ни ума ей не занимать, и скоро, очень скоро она станет графиней, богатой и влиятельной женщиной. Непременно станет! И пусть только кто-нибудь осмелится помешать ей. Она сумеет за себя постоять!

Фелиция прижалась щекой к плечу Сергея.

— Вы очень милый и добрый человек, граф! Я несказанно рада, что судьба свела нас вместе.

Сергей опять улыбнулся, и Фелиция заметила, что жесткие складки на лбу и около рта несколько разгладились. И она очень обрадовалась, когда он положил свою руку поверх ее ладони.

Нет, она сумеет сделать так, что Сергей будет доволен ею и никогда не пожалеет, что женился на ней.

Кучер продолжал заниматься лошадьми, но Фелиция не рискнула попросить графа поторопить его, чтобы не вызвать подозрений. Она продолжала благодарить бога, что из окна их кареты Сергей не мог видеть коляску с фамильным гербом Ратмановых, в которой приехала Анастасия. Еще минута, другая — и они уедут!

Но Сергею, видно, надоело ждать, он выглянул в окно, окликнул кучера и в этот момент заметил коляску.

— Такое не часто увидишь. Вы только посмотрите, дорогая! — сказал он со смехом. — Видите старую коляску? Точно такая же стоит в каретном сарае у моей бабушки. Действительно, она очень похожа: тот же черный верх и кузов красного бургундского вина и… — Он замолчал на мгновение и вдруг прошептал:

— О черт, это же наш герб! Что за дьявол? — вскрикнул он с изумлением и посмотрел на Фелицию, у которой душа ушла в пятки и затаилась там, перепуганная насмерть.

— Сергей, — проговорила она дрожащим голосом, — нам пора ехать! — И тут же поняла, насколько нелепо прозвучали ее слова.

— Подождите, Фелиция, — недовольно произнес граф и открыл дверцу своей дорожной кареты, — трудно представить, что кто-то украл бабушкину коляску, но чем черт не шутит…

Фелиция вынуждена была последовать за ним, но потом вдруг остановилась и произнесла скучающим тоном, надеясь, что ее слова прозвучат вполне естественно и не вызовут у графа подозрений:

— Пожалуй, я зайду в трактир и выпью чашку чая, пока вы разбираетесь с этой коляской.

Она развернулась и прошла к заднему крыльцу.

Через несколько секунд она распахнула двери комнаты, в которой пассажиры почтовых карет обычно дожидались смены лошадей. Анастасия Меркушева сидела возле окна в зеленом пальто и капоре, оттенявших ее глаза и делавших ее еще прелестнее. И Лубянская с тоской поняла, что ей нечего противопоставить чистоте и свежести этой юной девочки. Очевидно, она надеялась, что граф Ратманов вот-вот появится в комнате, потому что сразу повернулась лицом к двери. Как Фелиция ненавидела ее в этот момент! Даже слишком печальные события последних дней не убавили этой девчонке ни красоты, ни очарования, а небольшая бледность лишь ярче высветила ее глаза, в которых застыли очевидное страдание и отчаяние. В этом Фелиция не могла обмануться и поэтому несколько успокоилась. Девчонка совсем не была уверена в своих силах и потому особой опасности не представляла.

Она жестко посмотрела на девушку, встретила ее растерянный взгляд и вошла в переполненную комнату. Она не обратила никакого внимания на шумное семейство у дверей и решительно прошествовала по направлению к скамье, стремительно изготовившись к атаке.

— Как вы посмели появиться здесь? — прошипела она с нескрываемой яростью, стоя спиной ко всем присутствующим в комнате. Кто-то из детей оглушительно верещал, пассажиры шумно обсуждали перипетии путешествия по российским дорогам и осеннюю распутицу, досаждавшую безмерно и путавшую их планы. Фелиция знала, что в подобном шуме и гуле ее никто, кроме Насти, не услышит.

Но девушка, против ее ожиданий, не слишком испугалась. Она поднялась с лавки, взглянула на Лубянскую и скептически улыбнулась.

— Не бойтесь, я не собираюсь разрушать ваше счастье и тем более претендовать на графа. Просто мне надо поговорить с ним, — спокойно сказала она.

— Вы не посмеете говорить с ним наедине.

— Разумеется, — холодно ответила ей Анастасия и, высокомерно вздернув подбородок, оглядела даму, на которую ее так быстро променяли.