Ответная угроза - Сергей Чернов

отсутствие не мог. Формально он мне не подчиняется. Украинский фронт не стал вставать на пути Рунштедта, вернее встал, но не на Украине.

Жду, чуть склонив голову. Родит или нет?

— Рокоссовский вторгся в Венгрию и прошёл её почти насквозь.

Хм-м, что-то такое слышал из новостей, но мне не до того тогда было. По карте видно, что Рокки пересёк Венгрию как бы по диагонали.

— Ну, и замечательно. У него был приказ отсечь фон Рунштедта от Германии. Он почти выполнил этот приказ.

Немцам придётся возвращаться через недружественную Югославию, да под угрозой флангового удара со стороны Рокоссовского, да имея на хвосте злого от постоянных неудач Жукова. Внимательно смотрю на карту.

— Придвинь 4-ую армию к нему поближе. Надо поддержать его.

Вытащил свой блокнот. У меня там записаны отдельные корпуса и дивизии, намеченные на вывод из состава Ленинградского и Карельского фронтов. Северный фланг Карельского фронта пока трогать нельзя, они Норвегией занимаются. Остальных можно пощипать. И сотню трофейных танков ему отправлю. Другую сотню — Никитину, на него у меня особые планы.

Делаю запись напротив выбранного корпуса, показываю Богданову.

— Этот корпус — Рокоссовскому.

Тот с сомнением глядит на карту.

— Может целиком 28-ую армию ему отправим? Чего мелочиться.

— Слишком жирно будет, — отвечаю, чуть подумав. — Не Рокоссовскому, а фон Рунштедту. Там Жуков на хвосте висит, Приморская группировка без дела остаётся, у самого Рокоссовского сил достаточно. Не такая уж важная птица это Рунштедт, чтобы столько внимания ему оказывать.

4-ой армии нужно будет зайти в Словакию. Так и навещает наш человек заграницу. На бронетанках, ха-ха-ха.

— Будапешт Константин Константиныч взял? — что-то не слышал про это.

— Только блокировал, Дмитрий Григорич.

— Сделаем ещё вот что, Владимир Ефимович. Хотя это всего лишь совет. Резервный штаб фронта в Барановичах ликвидируй. То есть, не ликвидируй, а сделай его мобильным. На бронепоезде. Здесь оставь второстепенные службы, а оперативное руководство веди оттуда. Мобильному фронту нужен мобильный штаб.

Я, кстати, тоже так сделаю.

Ближе к обеду прибывает комиссар госбезопасности Цанава. Так-то он во Львове дислоцируется, заранее его известил, что понадобится. С ним мы уединяемся. Государственная безопасность не терпит суеты и громких слов.

— Поздравляю, Дмитрий Григорич, — сразу после приветствия Фомич сияет на меня всем лицом. — Я твёрдо был уверен, что уж с Финляндией-то вы долго возиться не будете. Горд за вас и счастлив!

И крепко меня прихватывает за плечи.

— Спасибо, Лаврентий Фомич. Вы прямо молодец, — не остаюсь в долгу. — Пока такие люди служат нашей стране, она непобедима.

— Да что я, Дмитрий Григорич! Скромный генерал НКВД.

— А вот и нет! Одно то, что вы так радуетесь нашим победам, говорит о многом, — и меняю тему на ходу. — Вы там себе красивую полячку для утех не завели, нет?

— Что вы такое говорите, Дмитрий Григорич?

— Нет? А зря. В нашем возрасте женщина необходима чисто для здоровья. И как индикатор. Пока мы в мужской силе, мы здоровы и сильны. Ладно, Фомич, давай к делу.

Цанава усаживается напротив меня и ожидающе смотрит.

— Нам надо собрать всех поляков, которых мы интернировали, и отправить на фронт, — а чего тут тянуть кота за яйца?

— О, — Фомич слегка крякнул. — Лаврентия Палыча надо спросить.

— Берия — человек умный, думаю, возражать не будет. Зачем нам их мариновать у себя, кормить-поить. Всё равно после войны придётся отпускать, так? Так. И что получится? Мы для них Польшу отвоёвывать будем? Нет уж. Пусть они реванш у германцев берут.

— А на них можно положиться? В спину не ударят? — Фомич находит сильные возражения.

— Побережёмся. В спину ударить, будучи на переднем крае, невозможно. И ещё раз говорю, побережёмся.

— Скажи Берии ещё вот что. Они нас ненавидят. Большинство из них. И если все живыми в Польшу вернутся, то мы сами себе проблемы создадим. На ровном месте. А в боях их не меньше половины погибнет. Опять-таки мы плечом к плечу сражаться будем, а это просто так в сторону не откинешь.

Убеждать самого Фомича не нужно. Сам всё понимает. Одно содержание пары десятков тысяч польских офицеров в копеечку влетает и немало сил отвлекает. Ни один человек в здравом уме не откажется превратить обузу в актив.

28 января, среда, время 06:20

Штабной бронепоезд «Паллада» 13-ой армии.

Один из лучших, а может, самый лучший генерал гнезда Павлова, Никитин долго ничего не предпринимал, пока сапёрно-инженерные части не отремонтировали взорванный мост через Вислу. Данциг готовился к упорной обороне, 13-ая армия готовилась к его штурму, опираясь на занятый бывший польский городок Тчев. Немцы так считали. Никитин копил силы.

И вот безнадёжно устаревшие, но работоспособные ДБ-3, две эскадрильи перебрасывали 4-ый воздушно-десантный корпус в немецкие тылы. Батальон за батальоном. Павлов только сейчас решил использовать козырь, который готовили задолго до войны.

Хойницы — батальон!

Нейштеттин — два батальона!

Шипельбейн — два батальона!

Штаргард — два батальона!

И ещё один батальон для удара в тыл немецким частям, закрывшим железную дорогу на Хойницы.

По спешно сооружённой оборонительной линии в десятке километров от Тчева ударили сотни орудий и миномётов, разнося немецкие позиции в мелкую крошку.

Атака пехоты начинается до окончания артиллерийского удара. Пушки и миномёты только переносят огонь на следующую оборонительную линию. Контртактики немцы до сих пор не изобрели. Контрбатарейную борьбу вести не могут, силы слишком не равны, а искусство русских артиллеристов заметно выросло.

— Што, Николай Денисыч (генерал-лейтенант Веденеев, начштаба 13-ой армии)? — вопросительно смотрит Никитин, удерживая в руках стакан горячего чая.

— Оборона прорвана, Андрей Григорич, — начштаба кладёт трубку. — Танковый удар они не держат. Войска входят в прорыв.

— Инженеров не пора вводить? — командарму лишний раз посоветоваться с начштаба не повредит.

— Может, подождём? Хотя бы полчаса?

Никитин усмехается осторожности начштаба. Не понимает, что пока немцы не очухались, как раз эти полчаса и будут для железнодорожных бригад самыми безопасными.

— Выдавай команду. Хвилинка зараз, година потом. Коли германцы опамятуются, погано станет.

— Не опамятуются, — начштаба снова берётся за телефон.

31 января, суббота, время 14:10.

Пригороды Варшавы.

Штабной бронепоезд «Геката» маршала Павлова.

— Нет, полковник Шиманский, корректировщика вы обратно не получите, — не собираюсь миндальничать с поляками.

Пресловутый корректировщик, мой Борька, сидит рядом. Мой начштаба и командарм Голубев тоже. Не