Привяжи меня - Джейн Дэвитт

— Ты хорошо выглядишь, — заметил Оуэн. Он встал и медленно обошел Стерлинга кругом, внимательно разглядывая, так что тот залился краской. Поправив рубашку на его плечах — что, впрочем, было совсем не нужно, но от такого внимания глаза у Стерлинга потемнели, и он нервно облизнул губы — Оуэн расстегнул еще одну пуговицу и кивнул: — Просто отлично. Я собираюсь насладиться, наблюдая за тем, как все будут раздевать тебя взглядами, а они будут. — Он провел пальцами по горлу Стерлинга и почувствовал, как дернулся у того кадык. — Может, лучше убедиться, чтобы дальше этого дело не пошло?

— Никто не станет меня трогать. — Голос Стерлинга звучал очень уверенно. — Все наверняка слышали, как ты поставил Кирка на место.

— Да уж, если кто-то не слышал, то он, должно быть, живет с затычками в ушах, — согласился Оуэн. Так, хватит пялиться на его шею, а то выдашь себя с потрохами. Оуэн с трудом отвел глаза.

— Ой, черт, чувствовал же, что о чем-то забыл. Ты просил занести почту, я вытащил ее, но ты как раз готовил обед, и у меня совсем из головы вылетело. — Это даже непослушанием назвать было сложно, и Оуэн мог бы молча плюнуть на такое, но раз Стерлинг сам об этом упомянул, значит, надеялся на наказание.

Тот пошел на кухню и вернулся с почтой.

— Прости, что забыл.

— Поговорим об этом позже, — пообещал Оуэн, просматривая стопку писем — в основном тут была реклама, но в самом низу обнаружился непонятный конверт. — Это тебе.

— Я никогда не получаю писем. Ну, то есть… настоящих писем. — В голосе Стерлинга слышалось удивление, но он вскрыл конверт и вытащил открытку. — Это от мамы! — Вот теперь он точно удивился. — Она пишет… пишет, что сказала отцу, что он не имеет права решать, общаться ей со мной или нет, и они с Джастиной собираются на встречу «Родителей и Семей Лесбиянок и Геев». Ни фига себе!

Оуэн был поражен не меньше Стерлинга. Судя по тому, что он слышал о Джастине, он само собой ожидал, что рано или поздно она свяжется со своим обожаемым старшим братом, и был очень рад за Стерлинга, когда спустя всего несколько недель после Рождества пришло ее первое сообщение по имэйлу, но Одри Бэйкер, казалось, во всем слушалась мужа, неважно, чего это стоило ее семье.

— Это же замечательная новость, — искренне обрадовался он. — Может, твоя мать поняла, что пора постоять за себя, потому что у тебя скоро выпуск? Она наверняка захочет присутствовать на вручении; это памятное событие для любого родителя.

— Я думал, что она попробует выбраться и приехать, не сказав ни о чем отцу, — произнес Стерлинг. — Она всю жизнь так поступала — время от времени делала что-то за его спиной. Помнишь, Джастина писала, что они ругались? Я думал, она преувеличивает, но… Наверное, он вне себя. Серьезно, поверить не могу. То есть я, конечно, верю, потому что это ее почерк… — Он улыбнулся Оуэну. — Но это так… удивительно. Хотел бы я видеть его лицо, когда она ему это заявила.

— А я бы поаплодировал в сторонке, — заметил Оуэн. — После стольких лет слепого повиновения это для нее, должно быть, гигантский шаг. — Он погладил Стерлинга по лицу. — Шаг, на который ты, слава богу, решился без раздумий.

Его прикосновение словно сказало Стерлингу, что возбуждение из-за такого события — это нормально. До сих пор тот казался просто шокированным, а сейчас обнял Оуэна и крепко прижался к нему.

— Я так счастлив, — прошептал он. — И удивлен. Но счастлив.

— Понимаю. — Оуэн нежно пригладил Стерлингу волосы. — И рискую показаться чересчур сентиментальным, но все же скажу. Я счастлив, что ты счастлив.

— Тогда пошли! Давай уже пойдем? Пожалуйста! — Перенервничав, теперь Стерлинг походил на щенка: энергия бьет ключом, глаза блестят.

Когда он был таким, ему требовалась твердая дисциплина. И любовь, конечно, но одно другого не исключает. Оуэн радовался, что глаза мальчика снова горят, но сегодняшний вечер был важен для них обоих, и ему хотелось, чтобы, когда они войдут в клуб, Стерлинг ни на что не отвлекался.

Он сделал шаг назад, создавая между ними хоть какую-то дистанцию.

— С каких это пор ты именно так просишь меня о чем-то?

Добавить в голос строгости не получилось, хотя упрек был искренним. Оуэн много времени провел за обучением Стерлинга, доводя его реакции до автоматизма, но справиться с его нетерпеливостью, несмотря на то что сейчас Оуэн вполне ее разделял, ему пока так и не удалось.

Сглотнув, Стерлинг опустил глаза и скрестил запястья у пояса — более традиционную позу с руками за спиной пришлось изменить, чтобы не напрягать больное плечо.

— Прости, Оуэн. Я готов ехать, когда тебе будет угодно.

Оуэн промолчал, с удовольствием отметив, что Стерлинг не начал дергаться или переступать с ноги на ногу, а стоял спокойно: его дыхание замедлилось, тело полностью расслабилось, пока он ждал ответа.

— Так гораздо лучше, — наконец кивнул он. — Думаю, пора выходить, да?

Стерлинг так и не поднял глаз, но Оуэн увидел, как губы его изогнулись в улыбке.

— Да, Оуэн.

Его не переставало удивлять, как в такие моменты Стерлингу удается ясно дать понять, что его имя значит совсем не то, что обычно. Оуэн подумывал перейти на более традиционное обращение, но понял, что будет слишком скучать по этому благоговейному и полному обожания «Оуэн».

К тому времени когда они вошли в парадные двери клуба, Стерлинг просто вибрировал от возбуждения. В хорошем смысле этого слова — он ждал того, что может случиться в будущем, а не боялся этого. В клубе оказалось полно людей, многие завсегдатаи тоже недавно пришли, и воздух был словно наэлектризован предвкушением. Свободных столиков не осталось, но Оуэн заметил место у одного из танцполов и направился туда.

Подойдя ближе, он понял, что за столиком сидит Элиза, а рядом с ней на коленях — молодая женщина.

— Элиза, — кивнул Оуэн. — Как поживаешь?

— Отлично. Я рада, что пришла, — ответила та. — Слышала, у тебя с твоим мальчиком все идет на лад — приятно видеть, что это не пустые слухи. Посидишь со мной?

Оуэн снова кивнул:

— Спасибо. Да, это не слухи. Стерлинг?

Тот уже опускался на колени — теперь ему не нужно было об этом напоминать, — но спросил:

— Да, Оуэн?

— Принеси мне выпить. Содовой с лаймом, безо льда. — Он не стал спрашивать, не хочет ли Элиза чего-нибудь; если бы захотела, женщина, сидящая у ее ног, принесла бы.

Стерлинг тут же выпрямился, слегка наклонил голову, а потом развернулся и пошел к бару, держа спину прямо, а глаза наверняка почтительно опустив. Стерлинг не стал бы сегодня пытаться привлечь чье-то внимание.