Кочевники неба - Вадим Павлович Калашов

матери.

– Ты думаешь, они рискнут нарушить запрет появляться в Сонной Долине?

– Думаю, когда не останется иного выхода, они просто наплюют на запрет.

Но тревога Лилле не передалась Лаиру: он считал, что Братья Свободы живут сегодняшним днём и просто не в состоянии задумываться о будущем.

– А теперь, когда мы обсудили этот ничего не стоящий вопрос, – правду, Лилле, правду. Я же вижу, что иное тебя заботит, совсем иное.

Лилле уже давно понял, что обманывать человека по прозвищу Пытливый – пустая затея. Но и признаваться в тайных мыслях у него желания не было.

– Если вы и так всё видите, к чему спрашиваете?

Лаиру долго смотрел Лилле в глаза, а потом сказал:

– Молодец. Я тоже не верю в то, что Непоседа лишь нашёл повод. Келли – хорошая девочка, но глупо было бы ждать от неё объективности.

Лилле вздрогнул, словно невинная девушка, которая думала, что купается обнажённой одна, а выяснилось, что за ней наблюдают, – и, не сказав ничего, припустил, прижимая хмельную флягу к груди, от хижины прозорливого старика.

Вернувшись домой, он долго лежал с пылающим лицом, отвернувшись к стене, а потом вскочил и перевернул все картины, которые рисовал в тоске о друге, вначале переведя кучу бересты из Белой Рощи, а потом дождавшись, когда профессор Марти сделает ему настоящие холсты. Здесь были их весёлые игры в Сонной Долине, посиделки на Гребне и, конечно, сцены из совместного Миртару. Профессор Марти научил его делать краски и кисти, Лилле не жалел времени, чтобы освоить занятие художника, поэтому над его картинами уже не смеялась невеста.

Но больше Лилле не желал жить прошлым.

– Хватит! Для круштанов он покойник! Вы всё равно больше никогда не увидитесь! И неважно, была это настоящая причина или только повод!

А потом был скандал с невестой, которая перевернула все картины обратно, хотя Лилле на чистом круштанском объяснил, почему этого не стоит делать.

– Что у тебя в голове?! Она что, пустая, как фляга Рауля Леффа? Я смирился, что ты не можешь сама говорить на нашем языке, но хотя бы понимать его ты уже обязана!

Лилле не хотел ссориться с девушкой, он просто срывал злость, будучи уверен, что его не понимают. Но, заглянув во влажные глаза Джелли, пожалел о своей несдержанности.

Юноша мирился с тем, что другим тяжело с его невестой, пока им вдвоём было хорошо. О подоплёке этого взаимопонимания он не задумывался, пока оно не дало сбой.

Девушка понимала его по одной интонации, когда она была искренней. А прося относиться к картинам с Варэком, как к изображению покойника, он сам в это не верил.

К великому сожалению Лилле, его раздражение и злость были настоящими, поэтому Джелли напрягла все свои скудные знания круштанского и выпалила:

– Учить моя слова! Ты не учить моя слова! И никто не учить!

Упрёк был справедлив. Видя, что невесте не даётся никакой язык, Лилле вполне мог, используя как учителя барона, давным-давно освоить байзерский.

– Хорошо, я выучу. С завтрашнего дня начну учить. Только вытри слёзы.

Если Джелли что и не уловила из круштанских фраз, то виноватый взгляд жениха и нежный поцелуй всё расшифровали.

Ночью Лилле решил сжечь от греха подальше все картины, но рука не поднялась. Только убедив себя, что это не страх символически похоронить Варэка, а просто он жалеет свой труд, юный художник смог заснуть.

Пробуждение, впрочем, вышло таким тяжёлым, что Лилле даже задумался о том, чтобы всё отменить, но в последний момент решил, что это будет выглядеть очень некрасиво. Он приготовился держать весь день натянутую улыбку, но, как оказалось, недооценил своих друзей.

Праздник годовщины Миртару задался с самых первых минут. Келчи и Келли придумали заявиться на него, поменявшись одеждой, и Лилле захохотал, сразу вспомнив, сколько курьёзов доставил этот маскарад. Правда, барон, ещё не успевший привыкнуть к тому, что одежда мужчин и женщин у круштанов различается лишь отделкой и стороной застёжек, долго не мог понять причины веселья. Но, когда ему объяснили, чуть не разлил от смеха свой драгоценный морс.

– Клянусь Богом, Келчи! Ты зря не попробовал в Миртару занятие артиста! Уверен, ты бы блистал на подмостках… особенно, ха-ха-ха, в женских ролях!

Одной Джелли было не до смеха. Крестьянская девушка до зимовья в Сонной Долине никогда не готовила дичь. Её пришлось долго учить требовательным правилам «дикой» кухни. Жаркое из косули стало первым блюдом Джелли не из домашнего мяса, которое она готовила без чужих советов. В волнении девушка ждала реакции гостей на главное украшение праздничного стола. И первая была на её родном языке.

– Джелли, клянусь родовым замком, мне стоило бы разогнать своих поваров, будь у меня такая хозяйка! А что за чудный соус? Ты обязана поделиться со мной своим кулинарным секретом.

Наконец-то Джелли смогла улыбнуться и присоединиться к всеобщему веселью.

Шутки и танцы продолжались до самого вечера. И, конечно, воспоминания о приключениях в Миртару. И в них не нашлось места Варэку. Не сговариваясь, друзья представляли события так, словно их в Миртару было всего трое, включая даже те, которые происходили в присутствии Рауля Леффа. Барон поначалу удивлялся всем лицом такому искажению истории, но потом зимний морс так увлёк его, что дело дошло до гонца к Лаиру за новой флягой, а потом и до аристократического храпа на лежанке.

– Что и говорить, это был интересный Миртару! – подытожил праздник Лилле, когда увидел, что близок закат. – Хотя его начало и было таким… хм… оригинальным.

– Да всё в порядке было с началом! – воскликнул Келчи.

– Да, мы никогда не забудем этот день! – вторила ему Келли.

– Я рад, что вы до сих пор помните его, – раздался голос в дверях, и лишь одна Джелли из бодрствующих в этой хижине проявила спокойствие, увидев его обладателя, просто поставила на стол ещё одну миску.

Совсем иначе реагировали молодые круштаны. Келчи вскрикнул и попятился к стене, Лилле широко раскрыл глаза и несколько раз ущипнул себя, а Келли приложила трясущиеся ладони к дрожащим губам.

– Ну что, какие в этот раз будут подарки?

Именинник, всё так же опираясь плечом о дверной косяк, ласково улыбнулся, но в глазах его затаилась грусть. Он спрашивал новые подарки, но один старый сохранил. Льняной шарф с красивым рисунком обвивал его шею всё так же, как год назад.

Глава 5

Мы не желаем тебя знать

В спокойствии Джелли не было ничего удивительного. Она была недостаточно знакома с нежданным гостем, чтобы узнать его спустя