Несомненная реальность - Евгений Лотош

— …я вполне вам сочувствую, — директор решил не отступать от своего несмотря ни на что. — Но поймите – я же тоже человек подневольный. Я не могу просто так взять и увеличить ставки, вы же понимаете! Обещаю, что попробую увеличить премию по итогам месяца, и тринадцатая зарплата в конце года намечается. Только работать надо, а не лясы точить в рабочее время. План горит, вы понимаете? Не выполним план – не только тринадцатой зарплаты не получите, но и надбавки срежут. Расходитесь уже, побазлали, и хорош. Станки простаивают!

— Еще и не так простоят! Сколько раз нам премии обещали, а толку? Пять форинтов накинут раз в два месяца, смех на палочке! — крикнул Смиркин. Он явно чувствовал за собой поддержку толпы, а потому наглел без меры. — Мы, может, забастовку объявить хотим! Пока нам зарплату не повысят и в магазины продукты не завезут, не ждите никакой работы и никакого плана! Добрый хозяин лошадь пахать не выгонит, не накормив, а мы хуже лошадей пашем, еще и сверхурочно. Долой зажравшихся котов! Забастовка!

— Забастовка! — поддержал его гул толпы. — Забастовка! Забастовка!

Вылетевший из толпы камень со звоном врезался в окно заводоуправления. На бетон посыпались кинжальные осколки. Пустая бутылка пролетела рядом с директором и с хрустом разбилась о мраморную псевдоколонну в стеклянное крошево. Директор, еще раз выругавшись про себя, быстро отступил назад, выронив повисший на проводе микрофон. Прежде, чем укрыться за дверями, он кивнул сумрачному капитану общественных дел, внимательно наблюдавшему за ним с высоты бронетранспортера. Тот сплюнул, наклонился к люку машины и что-то коротко приказал.

Несколько секунд спустя взревели двигатели цистерн. Слегка накренившись на гравиподушке, машины медленно двинулись вперед, и тугие струи воды ударили в толпу, сбивая и разбрасывая людей. Солдаты внутренних войск, подняв электрические дубинки и прикрывшись щитами с прорезями, мерным шагом начали наступать на людей. То там, то тут шипели разряды, сопровождаемый вскриками боли, заглушаемые взлетевшим до небес ревом толпы. Заложив дверь изнутри массивным стальным засовом, директор сквозь железные решетки наблюдал, как солдаты внутренних войск били рабочих ногами, забрасывали, заломив руки, в ожидающие фургоны, быстро заполнявшиеся и отъезжавшие со двора. Митингующие в панике ломились во все двери, разбегались между цехами, перелезали через ограждение заводского парка и растворялись между деревьев. Спустя две или три минуты площадь перед заводоуправлением опустела, и только лужи воды, побитая директорская машина и повизгивающие моторами водометы, неуклюже разворачивающиеся на месте, напоминали о смуте.

Коробов вздохнул и покачал головой. Похоже, тринадцатой зарплаты заводу точно не видать. Ну погоди, Смиркин, отольются тебе мои слезы в самом ближайшем будущем…

23 октября 1583 г. Мокола. Резиденция Народного Председателя

Шварцман сидел в кресле и немигающе смотрел на Кислицына. Тот отложил прочитанный доклад в сторону и раздраженно посмотрел на бывшего начальника Канцелярии.

— Ну что вы на меня так смотрите, Павел Семенович? — резко осведомился он. — Злорадствуете?

— Да что ты, Олег, — махнул рукой тот. — Мне просто интересна твоя реакция. Увлекательная наука, физиогномика, знаешь ли.

— И как вам реакция? — осведомился Народный Председатель. На его скулах ходили желваки.

— Правильная, — усмехнулся Шварцман. — При условии, что думаешь ты о том, о ком и я.

— Ведерников, с-скотина! — с чувством произнес Олег. — Порвал бы! За последние два месяца на его заводах уже третий митинг.

— Четвертый, — хмыкнул Шварцман. — Еще один разогнали, но по инстанциям не доложили. Глава местного УОДа решил, что незачем портить отчетность.

— И откуда информация?

— Сохранились у меня еще кое-какие источники, — вздохнул Шварцман. — Кое-какие контакты я успел восстановить, пока ездил по стране. Но стар я уже для таких вояжей, стар… Больше из Моколы ни ногой. Ты лучше скажи, что делать собираешься?

— Поубивал бы… — Олег покрутил в руках карандаш и вдруг с силой ударил его остро заточенным кончиком по бархату стола, словно ножом в чье-то горло. Карандаш с треском сломался пополам, и Народный Председатель зашипел и выругался, когда одна из тонких щепок впилась ему в руку. — Млять… Честное слово, поубивал бы. Так и хочется на манер Железняка чистки начать. Саботаж же, честное слово! Поставки срываются, планы не выполняются, воровство на заводах и фабриках такой размах приняло, что явно без попустительства руководства не обходится. В магазинах пусто, хотя на складах, как показывают проверки, продуктов хватает. Спекулянты совсем на голову сели – ох, как я народ понимаю! Нет, точно саботаж!

— Чистки, говоришь? — Шварцман принялся разглядывать свои ногти. — Что же, чистки – дело хорошее. Кто же мешает?

— Издеваетесь? — осведомился Олег. — Еще неизвестно, кто кого вычистит – я их или они меня. Пока я свадебным генералом у себя в кабинете сижу, еще терпят, стиснув зубы. Начну глубже влезать – устроят мне что-то вроде того, что Треморов в свое время Крупчаку устроил. Треморов тогда, кажется, тоже главой Инкома был? Ровно как Ведерников сейчас. Ох, Павел Семенович, и на кой вы меня в Нарпреды потащили? Работал бы сейчас снабженцем в тихой конторе, заводил бы знакомства, доставал бы унитазы и трубы редкой номенклатуры…

— Ну, как мне показалось, ты и сам не сопротивлялся, — усмехнулся Шварцман. — Сам же мне объяснял, как я собирался тебя марионеткой сделать. Не дергался бы – и пожалуйста: теплое местечко и никаких обязанностей. И никакой ответственности, кстати. Не захотел отчего-то. Или передумал? А что, давай я стану править, а ты на троне восседать?

— Не дождетесь! — зло усмехнулся Олег. — Да и не выйдет у вас. Думаете, старые контакты восстановили, по стране поездив? Спросите у Пашки записи при случае – у него любопытная подборочка имеется. Ну, о чем говорили между собой те деятели, с которыми вы общались, после вашего якобы доверительного трепа наедине…

Шварцман весь подобрался, но тут же снова обманчиво расслабился.

— Спасибо, полюбопытствую, — безмятежно сказал он. — Но ты от вопроса не уходи. Что делать собираешься? Ведь чем дальше, тем хуже. Тяжелая промышленность у тебя в загоне, легкая в загоне, про сельское хозяйство и не говорю, цены на нефть с газом на сахарских рынках падают чем дальше, тем больше, спасибо их изобретателям. Придумают экономичные гравитационные движки для тяжелой техники или аккумуляторы усовершенствуют – еще сильнее продажи упадут. Химическая промышленность сама по себе многого не требует. Кстати, знаешь, что «Сахара троми» допустила намеренную утечку информации о новых эффективных методах разработки газовых конденсатов? Что их уже придумали, доводят до ума и внедрят годика через три-четыре, заразы, благо бюджеты запланированы немеряные. Так что рискуем мы в самом ближайшем времени остаться вообще без нефтяных рынков сбыта. Так что валюты все меньше и меньше, а кушать людям хочется все так же.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});