Невидимка с Фэрриерс-лейн - Энн Перри

– Вы подали в отставку! – изумилась Элинор. – Но зачем? Да, я понимаю, что вы утратили к этому делу первоначальный интерес, но, разумеется, все вернется. Вы не можете взять и отступиться от всего.

– Нет, могу, потому что существуют вещи, гораздо более важные для меня.

Она стояла тихо, а в глазах ее застыл немой вопрос. Вот теперь настало время. Теперь незачем говорить экивоками или опасаться ее удивить.

– Элинор, вы уже знаете, что я люблю вас и хотел бы на вас жениться. Когда я спрашивал вас об этом раньше, вы сказали, что брак будет стоить мне карьеры и поэтому вы должны ответить отказом. Теперь это обстоятельство – моя карьера – больше не стоит у нас на пути. Брак больше не принесет мне никакого ущерба, он лишь сделает меня самым счастливым из смертных, насколько это вообще возможно. И теперь вы не можете мне отказать ни по какой причине – только если наш брак не будет столь же счастливым и для вас.

Драммонд замолчал. Он сказал все, что хотел.

Элинор все еще стояла неподвижно. К лицу ее прилила краска, глаза были очень серьезны, но вот губы тронула слабая, едва заметная улыбка. Еще несколько секунд она стояла молча и неподвижно, а потом протянула к нему руку, ладонью книзу. То было согласие, Драммонд с внезапной радостью понял это. Он улыбался, сердце билось где-то в самом горле. Ему хотелось запеть, но любой звук сейчас испортил бы это ощущение радости. Драммонд шагнул вперед, взял предложенную руку и нежно притянул Элинор к себе. Бесчисленное количество раз он страстно мечтал об этом мгновении, воображал, как все это будет… И вот теперь она была рядом. Он ощущал теплоту ее тела сквозь ткань платья, вдыхал запах ее волос и кожи, который был настойчивее и восхитительнее всех духов из лаванды и роз. Нежно-нежно он поцеловал ее, потом сильнее и крепче и, наконец, со всей страстью, на которую был способен. Она ответила ему с той безоглядностью, о которой он не смел и мечтать.

Грейси тоже приняла решение. Она желала разрешить загадку и знала, как это сделать. Не во всех подробностях – тогда пришлось бы ждать, пока кое-что не выяснится, – но она, безусловно, знала, с чего начать и что она должна выяснить. Она найдет того несчастного уличного мальчишку – вернее, теперь уже парня, – отказавшегося сообщить хозяину что-нибудь относительно мужчины, который передал ему сообщение для Кингсли Блейна, когда тот выходил из театра. Из того, что говорит хозяйка, Аарон Годмен, бедняга, совсем не такой, как, к примеру, мистер Проспер Харримор. Ну, во-первых, Харримор в два раза его старше, да и выше в два раза! И тот мальчишка не такой уж простофиля, чтобы не заметить этого, если его заставить вспомнить все, как оно было.

Конечно, это займет время, день-два по крайней мере, и нелегко придумать убедительный предлог, под которым можно отпроситься из дому. Но она в свое время здорово умела врать и теперь тоже сможет, ведь дело-то хорошее. От хозяина она уже знала, как зовут мальчишку и где его искать.

– Пожалуйста, мэм, – сказала Грейси, скромно потупив глаза, – моя мамаша сейчас в затруднении. Можно мне взять день-два отпуску, чтобы ей помочь? Постараюсь вернуться поскорее, как только смогу. Если я все успею переделать завтра, можно будет мне уйти? Я встану в пять утра и все приготовлю, и печи все затоплю, и пол в кухне вымою загодя. А вечером опять приду, чтобы овощи почистить, посуду помыть от обеда, постели постелить и все такое… Пожалуйста, мэм!

При виде озабоченного взгляда Шарлотты, которая явно обеспокоилась насчет ее матери и сразу же дала согласие на отлучку, Грейси почувствовала легкий укол вины. Но ведь она идет на доброе дело. И теперь, слава богу, сумеет разыскать того бедолагу и вытрясти из него правду!

И Грейси поспешила прочь, прежде чем Шарлотта успела спросить что-либо еще, и рьяно занялась повседневными делами.

На следующее утро она исполнила все в точности, как обещала. Встала в пять, спотыкаясь в темноте и дрожа от холода, крадучись спустилась по лестнице, выгребла пепел из очага в кухне, вычернила решетку и достала уголь, затопила, затем разожгла огонь в гостиной, выскребла кухонный стол, затем пол, а к семи уже подмела в гостиной и коридоре и приготовила все к завтраку.

В четверть восьмого, когда только стало рассветать, Грейси выскользнула из дома прежде, чем Шарлотта спустилась, чтобы поставить на огонь котелок с водой. Оказавшись на улице в серых утренних сумерках, еще освещавшихся желтым светом фонарей, Грейси поспешила к перекрестку на остановку омнибуса, с которой ей предстояло начать путешествие в квартал Севен-Дайалс.

Грейси еще не вполне решила, с чего начать, но она не раз сопровождала Шарлотту по ее детективным делам. Главное – уметь задавать нужные вопросы тем людям, которые могли знать на них ответы, и, самое важное, спрашивать правильно. Вот почему в данном случае она больше подходила для выполнения задачи, чем сама Шарлотта или даже Томас. Она встретится с Джо Слейтером на равных и, конечно, лучше сможет его понять. Она сразу учует, если он врет, и, может быть, даже поймет почему.

День был безветренный, но ужасно холодный и промозглый. Мостовые стали скользкими, холод проникал сквозь тонкую шаль и дешевую ткань платья до самых костей, а старые ботинки плохо защищали ноги от ледяных камней тротуара.

Омнибус остановился. Грейси сошла вместе с другими пассажирами и оглянулась. Оставалось шагов сто до места, о котором рассказывал хозяин, и она бодро отправилась в путь. Улица была узкой; по левой стороне стояли множество лотков и прилавков, на которых продавались вещи, главным образом платья и кожаные изделия. Грейси знала, что тут очень редко продают новое. Все, что претендовало на новизну, было переделано из старья, из которого выреза́ли прочные куски ткани и снова пускали их в ход. То же самое относилось и к обуви. Хорошие куски были вырезаны, вновь скроены и перекроены и опять прошиты сапожными нитками.

Теперь надо высматривать Джо Слейтера. Медленно, словно желая прицениться, Грейси шла мимо прилавков, сооруженных из деревянных планок, и лотков. Многие товары были выложены прямо на камнях тротуара. У нее не было чувства вины, которое испытывал мистер Питт, видя испитые лица, запавшие, с беспокойным блеском глаза, исхудавшие тела, дрожавшие в изношенной одежде от холода. Она досыта нахлебалась бедности в свое время. Здешние запахи и звуки тоже были для нее привычны, но ей захотелось повернуться и бежать без оглядки на остановку. Дома, в Блумсбери, ее ждали тепло растопленная печь, горячий чай в одиннадцать утра и возможность посидеть у жаркого огня, грея ноги у решетки; запах чистого дерева, муки и стирки.

С полдюжины торгующих были пожилые мужчины или женщины, и Грейси шла, отвернувшись из боязни, что ее втянут в перебранку. А потом она наконец увидела юношу, которого придирчиво оглядела, прежде чем начать разговор.

– Чего-нибудь хочешь или просто так глазеешь? – раздраженно спросил он. – Я вроде тебя не знаю.

Грейси дернула плечиком и улыбнулась.

– А я – тебя. Как звать?

– Сид. А тебя?

– А ты знаешь Джо Слейтера?

– А тебе зачем?

– Потому что мне надо кое-что купить у него, вот зачем, – огрызнулась она.

– Да у меня тоже всякого добра полно. Хочешь пару новых ботинок? Твоего размера? – с надеждой спросил он.

Грейси оглядела ряд ботинок, стоящих перед ней. Хорошо бы заиметь новую пару, но что скажет Шарлотта, если она купит ботинки, переделанные из старья, из чужих обносков? Может быть, и не заметит. Кто станет разглядывать ботинки под длинной юбкой? Грейси всегда носила длинные юбки по причине своего очень маленького роста.

– Может быть, – протянула она нерешительно, – а сколько?

Он уже держал в руке светло-коричневую пару.

– Шиллинг, пять пенсов и полпенса.

– Шиллинг, два пенса и три фартинга, – ответила она тут же. Ей бы и в голову не пришло сразу заплатить требуемую сумму.

– Шиллинг, четыре пенса и фартинг.

– Шиллинг, два пенса, три фартинга – или забудем об этом, – отрезала она. Ей очень понравился фасон ботиночек, и цвет хороший. И потерты они были только в одном месте, но Грейси сделала вид, что сейчас уйдет.

– Идет. Шиллинг и три пенса. Может, один фартинг-то уступишь?

Грейси порылась в большом кармане, выудила кошелек, достала два полушиллинга и монету в три пенса, но крепко зажала их в руке.

– А где мне найти Джо Слейтера?

– А чем мои ботинки плохи?

– Где его искать? – Ее пальцы сомкнулись над деньгами.

– В ряду, где торгуют кожаными передниками, через десять прилавков отсюда. – И парень протянул руку за деньгами.

Она отдала их, поблагодарила и взяла ботинки.

Грейси нашла Джо Слейтера приблизительно там, где указал Сид. Она исподтишка несколько секунд его разглядывала, раздумывая, что и как скажет ему и с чего вообще начать. Юноша был худой и тонкий, как прут, светловолосый, сероглазый, с осторожным взглядом. Лицо ей понравилось. Конечно, это самое первое впечатление, и Грейси при необходимости была готова сразу же его изменить, но при всем том было что-то в выражении его лица и всем облике достойное, что ей понравилось.