Ученица дракона (СИ) - Халкиди Марина Григорьевна

А потом Джона ощутила злость, когда посмотрел на дракона, подумав, что это он склонил ее отца к его поступку.

Она протянула руку и прикоснулась к Берту, чувствуя тепло его кожи через перчатку. Ей надо было всего лишь захотеть, и в какой-то момент ей даже захотелось, чтобы дракон попытался защититься, чтобы использовать против него силу. Но он просто стоял и смотрел, позволяя ей принять решение.

— Мне жаль, — только и прошептал Бертейн.

Черный капюшон скрывал слезы, застывшие в глазах Джоны, хотя она даже не думала, что умеет плакать. Ведь слезы были слабостью, свойственной людям и представителям магических рас, но не мельхерам.

— Ты знал… — обвинила она.

— Ты не поняла… он сделал это вместо меня. Хотя напрасно.

«Не прикасайся ко мне», — подумала Джона, ведь управлять своими желаниями становилось все сложнее. Она хотела забрать жизнь дракона, затем человека и мага. Но Бертейн просто смотрел на нее и ждал. Он догадывался о той гневной бури, что полыхала в ней, догадывался о ее ненависти, но ничего не делал. Ведь сейчас именно от решения Джоны зависело будущее мельхеров, Изолеры и других миров. Убей она всех в этой комнате, и тогда ей хватит силы открыть проход. И это будет концом истории еще одного мира.

«Чтобы я нашел покой — останови это, Джона». Девушка вырвала руку из захвата дракона. Себе она уже не доверяла. А может вернуться, мелькнула мысль, пройти обряд инициации и уже без боли и сожалений забирать чужие жизни.

А дракон, не обращая внимание на мага и человека, подошел к черной портьере и сдернул ее, впуская в комнату свет. Солнце, Берт закрыл на мгновение глаза, он уже не надеялся увидеть его.

— Посмотри на этот мир. Неужели он не достоин быть спасенным?

Джона едва не отскочила в ужасе, когда увидела свет, проникший в комнату. Она подумала, что это пламя, ведь в ее мире давно не светило солнце и всегда царил полумрак и песчаные бури. Несколько шагов, и пожирательница недоверчиво посмотрела на открывшуюся панораму с высокой башни колдуна. Цвета, их были десятки и сотни полутонов. Деревья и цветы в королевском саду, город из камня с разноцветными крышами. И людьми на улицах. Джона вздрогнула и посмотрела на птицу, которая примостилась на карнизе и запела. Жизнь, вот что увидела пожирательница вокруг себя, она увидела жизнь. И поспешно отошла вглубь комнаты, прячась за ее стенами, чтобы не забрать эту жизнь.

— В моем мире меня тоже учили только брать и думать о собственном благе.

Сендельмен, поколебавшись, все же подошел к пожирательнице, ведь пока она смотрела на мир за окном, он считывал ее эмоции. И к собственному удивлению он вдруг осознал, что они ему знакомы. Когда-то и он смотрел на Сердели таким же взглядом, будто не верил, что жизнь бывает такой.

— Твой мир? — эхом спросила пожирательница, не предпринимая попытки напасть.

— Магестерия.

— А сейчас? Почему ты здесь?

Колдун медленно стал убирать свечи и осколки разбитого зеркала.

— Сейчас не имеет значения, почему я здесь. Важнее, что вы можете предложить нам.

Джона настороженно смотрела по сторонам. Она чувствовала силу колдуна. И ей хотелось не только выйти на улицу и прикоснуться к той жизни, которая там проходила, ей было интересно изучить и кабинет мага. Но сейчас и впрямь не было времени. К тому же девушка ощущала жгучую ненависть. Принц Сердели и не пытался скрыть своего отношения.

— Почему вы хотите помочь нам. Разве пожиратели знают что-то о милосердии?

— Мельхеры, — поправила Джона. — Не пожиратели и не мажады.

— Сути это не меняет.

— Для тебя, но не для меня.

— Некогда мельхеры были созидателями, — вмешался в разговор дракон. — Они создавали, а не разрушали миры. Но они были прокляты и превратились в чуд… — Бер'тис осекся, не желая вызвать гнева Джоны, — разрушителей. Но все можно изменить. Снять проклятие и вернуть мельхеров в их собственный мир, из которого они были некогда изгнаны.

— Это возможно? — с недоверием спросил Сендельмен.

— Мы надеемся, что возможно, — осторожно ответил Бер'тис.

— Но вы не знаете.

— Нет, не знаем. Я не буду лгать. Это один шанс из миллиона. Но ради спасения Изолеры, мы все должны попытаться.

Сендельмен и Зекар переглянулись. Древние пергаменты и письмена хранили прошлое людей, магов и других рас, населяющих Изолеру. Но в них едва упоминалось о пожирателях.

— В Изолере вы не найдете информацию о своей расе, — заметил Сендельмен.

— Я собираюсь призвать древнего демона, возможно, он согласится помочь нам.

При упоминании демона, колдун и принц подумали о полученном послании.

— А что если мы сможем указать вам, где найти аваров в Изолере, — осторожно поинтересовался колдун.

— Я бы сказал, — печально улыбнулся дракон, — что Изолера изменилась за то время, пока меня здесь не было.

— Все зависит от того, сколько лет тебя здесь не было.

Бертейн вздохнул. Речь шла о слишком большом промежутке времени, даже для колдуна.

— И где нам искать демонов?

Сендельмен вопросительно взглянул на принца. Зекар не желал предать драконов. От них он видел только помощь. Но ведь и они искали способ остановить мельхеров.

— Вам надо попасть в Тар Имо.

Бер'тис вздрогнул. Он не ожидал, что возвращение в Изолеру сразу приведет его домой. Дом. Дракон вздохнул, а остался ли Тар Имо домом? Ведь Берт помнил свое возвращение в Тар после смерти Ласара. Тогда он искал повод, чтобы вновь бежать. А теперь спустя столько лет вновь увидеть Тар и сородичей.

Берт следовал за принцем и колдуном, которые вышли в сад, чтобы дракон смог обратиться. Но вот только одалим и сам не знал — сможет ли он сбросить с плеч возраст и вернуть себе свои способности.

Он и забыл какого это — летать и чувствовать свободу.

— Ты сможешь обернуться?

Бертейн усмехнулся, услышав вопрос колдуна. К тому же он и сам не знал ответа.

— Пока не попробую — не узнаю.

— Кто ты? — спросил Сендельмен.

Дракон мог произнести свое имя, но вместо этого он попросил всех отойти на десятки метров. Берт поднял руку, солнце, оно не только согревало, но давало энергию и силу. А затем он сделал то, что не осмеливался многие годы — обратился к жрице Алике. Возможно, она услышала обращенную к ней молитву, возможно, солнце вдохнуло энергию в дракона, а может быть сам мир Изолеры желал помочь одалиму получить ответы. Но уже спустя несколько минут дракон поднялся в небо.

Принц желал отправиться в Тар Имо с драконом, но, увы, он не мог покинуть столицу. Он собирался возглавить армию и идти на запад, чтобы остановить армию противника и не допустить разорения земель.

Сендельмен тоже оказался перед сложным выбором — или отправиться сразу с принцем или же последовать к королевству драконов, чтобы вернуть почти угасшую надежду. И все же он решил остаться в Сердели, подумав, что кто-нибудь из драконов или демонов даст о себе знать. Когда-то он пообещал себе, что его жизнь принадлежит Сердели. И вот настало время выполнить обещание, пусть и данное самому себе.

Эгр пытался закрыть Витни от града камней и земли, осознавав, что он останется с ней погребенным в этой яме, куда они провалились. Ее сердце билось так тихо, что орк даже не слышал его стука, а может, это бараны заглушили остальные звуки.

— Рано, — прошептал Эгр.

Он всегда знал, что однажды предки сыграют для него погребальную песню, но никогда не думал, что это произойдет так рано. Пока наконец-то не осознал, что предки пришли не за тем, чтобы проводить его в великую степь, нет, они пришли, чтобы помочь.

«Сражайся».

«Старые туннели под землей».

«Мы поможем тебе».

Голосов было так много, что Эгр с трудом различал их слова, но это было и не важно, он чувствовал их поддержку, будто они стояли рядом с ним и защищали его, как он Витни, от камней. Они указали ему путь, но затем исчезли, ведь они не могли долго находиться в мире живых.

А следующие два часа практически стерлись из памяти орка. Прежде чем яму завалило, орка сумел найти, вернее раскопать вход в туннель. Об этих потайных ходах забыли в Оширской крепости, хотя много лет назад они спасли осажденных. Но время для обычных людей было так быстротечно, что они забыли и о туннелях, как и о многом другом.