Дочери Лалады. (Книга 3). Навь и Явь - Алана Инош

Никто не отозвался, а волна страха отчётливо передалась по хмари, вызвав у Северги довольную ухмылку. Обходя вокруг дома и всматриваясь в окна, она разглядела тень девичьей фигурки, и близость цели обожгла её жарким биением в низу живота. Она хорошо знала устройство таких домов на примере собственного; при попытке проникновения на окнах молниеносно падали мощные, тяжёлые решётки, которые могли и пригвоздить замешкавшегося злоумышленника. Открыть или выломать их не было никакой возможности: в Нави умели делать решётки, способные противостоять сокрушительной силе оборотней; таким образом, дом превращался в своего рода крепость. Подыскав крупный камень среди обломков городской стены, Северга обернула его петлёй из хмари и рассчитанным броском разбила окно первого этажа. Тут же с лязгом и грохотом упали решётки. Каменная глыба сослужила свою службу: подперев собой решётку, она оставила достаточный зазор, чтобы Северга могла сквозь него пролезть.

Грохот её окованных сталью сапогов гулко раздавался в притихшем доме. Снова мелькнула тень, и испуганный стук каблучков заставил Севергу резко ускориться: ведь стоило девушке заскочить в комнату и приказать дому держать дверь запертой, ничто не помогло бы Северге её вскрыть. Крепостью дом был как снаружи, так и изнутри. Чтобы вышибить такую дверь, требовался таран и усилия дюжины воинов.

– Попалась, пташка.

Северга поймала девушку в нескольких пядях от двери: ещё мгновение – и та спряталась бы в надёжном укрытии. Её юная, свежая кожа изысканно пахла дорогим мылом, пушистый плащ льняных волос мягко щекотал Севергу, заставляя её рычать в предвкушении. Впрочем, лёгкой добычей красавица становиться не собиралась: томная глубина её глаз подёрнулась звериным блеском, а белые клыки обагрились кровью Северги. Пришлось сделать ершистой девице больно.

– Не трепыхайся, зверёныш, – хмыкнула женщина-воин, зализывая прокушенную руку, а здоровой поддерживая повисшую без сознания девушку, сражённую ударом хмари. – Целее будешь.

А пол между тем грозно загудел, и волны гула передавались мелкой дрожью по нервам похитительницы. Похоже, дом перешёл в состояние защиты, а это значило, что следовало быть начеку, чтобы не попасть в смертоносную ловушку. Падающие решётки и огромные топоры, внезапно открывающиеся под ногами ямы с длинными копьями-шипами и тому подобные прелести – всё это учили обходить в школе головорезов Дамрад: старшие ученики на завершающей ступени осваивали и ремесло взломщика на самом высоком уровне. Все возможные места расположения ловушек будущие воины зубрили наизусть, а проходить через них невредимыми могли к концу обучения уже с закрытыми глазами. Защитное устройство этого дома оказалось, впрочем, не самым изощрённым: всего две решётки, три топора, одно пронзающее сердце копьё и одна яма с железными кольями – всего семь ловушек, тогда как особо продвинутые дома могли скрывать в себе и до сорока, а то и пятидесяти всевозможных опасных неожиданностей.

Прохождение через череду этих препятствий не составило бы Северге никакого труда, если бы не было осложнено драгоценным грузом у неё на руках. Прижимая к себе бесчувственную девушку, похитительница проскользнула под решётками, причём вторая пригвоздила подол девичьего домашнего кафтанчика. Пришлось оставить его на месте. Яма с кольями была, видимо, рассчитана на невнимательных увальней, а Северга проскочила над ней по мостику из хмари. Под первый топор она поднырнула, второй перепрыгнула, а третий таки отрубил ей край плаща. Копье свистнуло у пригнувшейся Северги над головой, зацепив одну из её косичек.

– Глупый дом! – крикнула она. – Своими ловушками ты подверг опасности и свою хозяйку! Если бы не моя ловкость, девчонка уже давно была бы мертва или ранена. Или тебе важнее поймать вора любой ценой?

Когда она протаскивала свою добычу через окно, подпиравший решётку камень вывалился. То ли дом внял её доводам, то ли защитное устройство дало сбой – как бы то ни было, вместо того чтобы упасть, решётка поднялась, оставив девушку невредимой, и Северга благополучно вытащила её наружу.

– Всё хорошо, моя красавица, – проговорила она грубовато-ласково, укладывая её на повозку и укрывая своим плащом. – Твой дурацкий дом в попытке меня поймать чуть не угробил и тебя, но под конец, кажется, понял свою ошибку, что делает честь его разуму.

Слышала ли её девушка? Она лежала, отправленная в глубокое забытье рассчитанным ударом, и Северге это было на руку: меньше возни в дороге. Перекинувшись в зверя и впрягшись в повозку, она помчалась домой.

Девушка пришла в себя на роскошной постели под балдахином. Обведя вокруг себя непонимающим взглядом, она поморщилась от головной боли, а потом, увидев похитительницу, вздрогнула, съёжилась и натянула на себя одеяло, как будто оно могло её защитить.

– Твоё гостеприимство оставляло желать лучшего, милая. – Северга, взявшись за столбы балдахина, качнулась вперёд и с наслаждением и хрустом потянулась. – Надеюсь, моё ответное гостеприимство тебе понравится. Я – Северга. А как твоё имя?

Девчонка надула губки и отвернулась, изображая отвагу и гордость.

– Не хочешь представиться? Хорошо, как тебе будет угодно. Тогда мне придётся выбрать тебе прозвание по своему усмотрению. Я буду звать тебя… Ну, скажем, маленькой прошмандовкой. Как тебе? – И Северга вопросительно-насмешливо двинула бровью.

О, какой огонь сразу полыхнул в этих прекрасных и загадочных, как озёрная глубина, глазах! Северга про себя посмеивалась, но держала на лице невозмутимое выражение.

– Я не эта… как ты изволила сказать, – процедила девушка сквозь очаровательно ровные и белые, жемчужно-мелкие зубки. Повторить это слово ей было, очевидно, противно. – Меня зовут Довги́рда.

– Совсем другое дело, – кивнула Северга. – Добро пожаловать в мой дом. Если будешь умницей, у нас с тобой всё будет замечательно.

– Моя мать – госпожа Яктóра, казначейша и помощница градоначальницы, – прошипела Довгирда, колко сверкая глазами. – Она найдёт меня и спасёт, а тебя разорвут на клочки!

– Насколько мне известно, все власти Чахрева сейчас под стражей, – сказала Северга, присаживаясь на край постели. – Если они откажутся сотрудничать, их казнят. Мне очень жаль, милая… У твоей матушки в ближайшее время не будет возможности заняться твоими поисками.

Пухленькие губки Довгирды посерели, словно вымазанные пудрой, и затряслись, но она прикусила их, изо всех сил стараясь не заплакать. Юное создание хорошо держалось, вызывая в Северге смутное тёплое чувство сродни уважению.