Поиграйте с Женечкой (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

Но то, как раздевается Аронов…

Боже ты мой… на это можно смотреть, как на эротическое шоу!

Ещё сильнее всё обостряет то, что он делает это естественно, не вкладывая никакого сексуального подтекста. Скользящие по пуговицам пальцы и чуть резковатые движения… его пальцы дергают полы рубашки в стороны, чуть касаясь пуговиц, и каждый рывок открывает сильнее красивую рельефную грудь…

Положив руки на ремень, Олег, дергает свободный конец в сторону, удерживая второй рукой стальную пряжку, и край ремня скользит по тёмной дорожке волос пониже пупка… Его пальцы, уверенно манипулирующие ремнем — это…

Уткнувшись носом в подушку, я сдавленно выдыхаю.

Это не мужчина, это — секс! Его лучшее воплощение!

Так!!

Спать… Он хотел попробовать уснуть.

Но я снова сокращаюсь от звука расстегиваемой ширинки.

Щёлкнув по рубильнику, Олег ложится рядом, не касаясь меня. Я тоже не собираюсь, пусть у него будет хотя бы шанс заснуть. Надеюсь несколько бокалов спиртного, которые он позволил себе в клубе этому поспособствуют. Покрутившись, он устраивается на животе, обнимая свою подушку, и мне хочется улечься точно так же, что я и делаю. Минут через пять он меняет позу, и я автоматически двигаюсь следом за ним. На третий раз с его стороны раздается тихий смешок.

— Перестань крутиться! — хихикаю я в ответ. — Так мы оба не уснём.

— Ладно, засыпай… — шепчет он мне, вставая. — Я приду позже.

Натянув в темноте брюки, Олег выходит из комнаты, и я почти моментально отрубаюсь.

Сон чёрно-белым и необычный: меня крутит на какой-то старой развалившейся платформе от карусели. Это я знаю по факту. На самом деле я не вижу ничего, кроме мелькающей в трещине полусгнившего деревянного пола сухой травы.

Только ленивый ржавый скрип и бесцветное мелькание. Я уверена, что сплю, поэтому даже не пытаюсь проверить это, хотя знаю пару способов. Оторвать взгляд от мельтешения никак не получается, и я, желая перевести сон в управляемый, пробую увидеть перед собой свои руки, но почти сразу чувствую себя зафиксированной. Я проваливаюсь вниз. Мои руки вдавливаются вдоль тела, сливаясь с ним. Начинается гроза… Взглядом управлять не получается, и я усилием воли превращаю его в периферийный, а потом в сферический. Полотно сна подчиняется. Но это только пока, я уже знаю, что будет дальше.

Теперь я вижу объемно, во все стороны сразу, вокруг клубится свинцовыми тучами. В пространстве, как на кадрах старой плёнки, мелькают с бешеной скоростью коцки, круги и кресты. Через какое-то время я слышу треск этой самой плёнки, крутящейся на старом плёночном видеопроигрывателе. Никогда не видела таких вживую. Сконцентрировавшись, я визуализирую для себя картинку и начинаю её изучать… Под моим внимательным взглядом пленка тут же рвется, погружая меня в серое ничто, теперь я вижу и слышу только как бьется этот оторванный кусок плёнки на замедляющемся барабане. Внутри всё сжимается от приближающегося знакомого ощущения. Я дергаюсь. Но рук нет. Паникуя, пытаюсь смоделировать альтернативную реальность сна, но не успеваю, проваливаясь еще ниже. В густую темноту. Дыхание замирает, у меня больше нет ни носа, ни рта, чтобы дышать, и лёгкие истерично двигаются в холостую, пытаясь раздобыть кислород. Задыхаюсь! Тело паникует, и я вместе с ним. Внутри полыхает от удушения, и я вспоминаю, как один раз утонула… Запас кислорода в крови заканчивается. Тело бьет судорогами, ощущение удушья сводит с ума и разжигает внутри огонь, разрывая на части.

— Смотри, — раздался внутри моей головы властный беззвучный голос.

Перед глазами мелькает стробоскопом серия ужасающих картинок, и в мозгу многоканально идет информация, комментирующая демонстрируемое. Если бы у меня был рот, я бы кричала…

Попытаюсь закрыть глаза, чтобы не видеть этого больше, но мои веки пропадают точно так же, как и остальные органы до этого, превращая меня в чистый адский приёмник. Меня бьет судорогами удушья, а перед глазами мелькают картинки концлагеря, медицинских экспериментов и пыток. Мозг заполняется подробной информацией о частностях происходящего. И я на грани помешательства…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тряска усиливается и я с криком прорываюсь в реальность, оказываясь стиснутой в руках у Олега., выдернувших меня из очередного путешествия в ад.

Опять при нём…

И я дышу, дышу, дышу… Пытаясь стереть эмоции от увиденного. Забыть. Забыть быстрее! Стереть!

Но картинки очень яркие и я обессилев рыдаю у него в руках.

Он молча сжимает меня, я чувствую от него ужас.

— Моя девочка…

— Всё, всё… — успокаиваюсь я, ругая себя за этот срыв при нём.

— Маленькая моя, ну что такое? — сипло шепчет он.

Я не рыдала в прошлый раз, а теперь сорвалась, да. И я чувствую вопрос от него — в чем разница.

Отвечаю, еще не полностью контролируя себя.

— Прошлый раз были взрослые… — шепчу я сбивчиво, — а сейчас — дети…

Он каменеет, в бешенстве вколачивая кулак в стену.

Чувствую его ярость и беспомощность…

— Это какое-то безумие… мы что-то должны с этим сделать… Это нужно как-то остановить!

— Всё, всё… Я уже в порядке!

— Зря я повел тебя туда!

— Это никак не связанно!! Нет! Это другое, клянусь!

— Я хочу, чтобы ты пошла к психоаналитику.

— Нет. Это не поможет.

— Должен же быть какой-то способ!!!

— Поспи со мной…

Давлю ему на грудь, он падает на спину. Ложусь к нему на грудь.

Его сердце долбится, как сумасшедшее, под моей щекой. Меня уже отпустило, и я могу все забыть, блокировать это. А он теперь не может. И это мой косяк!

— Тихо… — поглаживаю я его играющие от напряжения мышцы. — Расслабься…

— Расслабиться?!? — психует он, напрягаясь еще больше.

— Ну ты же ничего не можешь с этим сделать! Ты ничего не можешь сделать для меня!

— Да. Я не могу ничего для тебя сделать. Ни в чем! — горько и чуть слышно выдыхает он. — Начинаю терять в себе смысл.

Глава 40 — Все отлично!

Одиннадцатый… — выхожу я из-под арки КПП, поглядывая на время в телефоне. Он садится у меня в руках.

Да, бл*ть!

Как я вызову такси? Я обещала Олегу быть через полчаса у агентства.

Оглядываюсь, попросить телефон у кого-нибудь. И на пустынной, занесенной снегом тропинке, я вижу только своего декана, идущего к припаркованной тачке.

Припозднился…

Решительно иду в его сторону.

Пикая сигнализацией смотрит, как я подхожу ближе.

— Предложил бы довезти… Но боюсь оставаться с тобой наедине! — хмыкает он, разглядывая мой слегка провокационный видок. Его взгляд застывает на моих бордовых колготках, выглядывающих в промежутке между высокими сапогами и короткой дубленочкой.

— А если пообещаю вести себя прилично? — ухмыляюсь я.

— Ты не умеешь… — недоверчиво качает он головой, возвращаясь к моим глазам.

Какой умный дяденька!

— Пойду пешком… — угрожающе стреляю я глазами на заснеженную дорогу.

— Туманова… — безнадежно вздыхает он. — Садись!

Обогнав меня, он открывает мне переднюю дверцу машины и грозит:

— Будешь хулиганить, пересажу назад!

— Я Вам и сзади нахулиганю! — играю я ему бровями.

Как только мы оказываемся в замкнутом пространстве, стебное настроение слетает с обоих, и в машине немного искрит. Машина трогается с места, и я перевожу взгляд на его профиль, разглядывая детали. Интересный мужчина, в меру вкусный. Лет на десять старше Олега. Он хочет меня…

— Перестань так на меня смотреть, — бросает он, не поворачиваясь, после десяти минут пытки взглядом.

— Да всё нормально, — не отвожу я взгляда. — Нет смысла проигрывать статусы, когда мы наедине. Мы оба знаем, что ты чувствуешь сейчас. И мы оба знаем, что ни ты, ни я это желание реализовать не готовы. Но мы можем получать удовольствие от самого факта…

— Ты о чем? — напрягается он, неровно дыша.

— Ты знаешь, о чем я…

Нервно увеличивает скорость, не отвечает мне больше и никак не комментирует мои гляделки. Атмосфера накаляется, и от его эмоций мне становится тяжело дышать, голова слегка кружится…