Отель - Артур Хейли

В прошлое воскресенье лифт несколько раз отказывался двигаться, несмотря на то, что внешние и внутренние дверцы были плотно закрыты.

Монтер сказал Саю, что такая же история была и в понедельник вечером, когда в кабине находился заместитель главного управляющего мистер Макдермотт.

В среду лифт простоял несколько часов. Механики сказали, что неисправна муфта сцепления, однако ремонт ничего не дал и в течение следующего дня лифт трижды отказывался сдвинуться с шестнадцатого этажа.

Вот и сегодня лифт номер четыре на каждом этаже останавливался и трогался с места рывками.

В обязанности Сая Певица вовсе не входило выяснять, в чем дело. Да его особенно и не волновали причины неполадок, хотя он слышал, как главный инженер Док Викери ворчал, что приходится все «латать и латать» и что ему нужно «сто тысяч долларов, чтобы выпотрошить старье и установить новые механизмы». Интересно, кто бы отказался от таких денег? Уж, конечно, не Сай Левин, недаром он каждый год старается наскрести деньжат, чтобы купить билет тотализатора, хотя это ему ни разу еще ничего не принесло.

Как бы там ни было, а с такими, как он, ветеранами в «Сент-Грегори» считались, и Сай решил завтра же попросить, чтобы его перевели на другой лифт. Да и чего, собственно, стесняться? Он проработад в отеле двадцать семь лет и управлял лифтами еще тогда, когда многих из этих сопляков, которые теперь работают здесь лифтерами, и на свете-то не было. И уж после сегодняшнего дня пусть кто-нибудь другой возится с этим проклятущим лифтом номер четыре.

Время близилось к десяти, и утренняя жизнь отеля входила в обычное русло. Сай Левин принял в кабину очередной груз пассажиров – в основном участников каких-то конгрессов, с именными табличками на лацканах, – и поехал – вверх, останавливаясь на разных этажах, вплоть до самого последнего, шестнадцатого. По дороге вниз, на десятом этаже, кабина заполнилась до предела, и весь остаток пути до вестибюля лифт пронесся без остановки. Во время этого спуска Сай заметил, что лифт перестал дергаться.

Ну, вот, подумал он, по крайнем мере, эта штука в конце концов наладилась сама собой.

Дальше от истины он едва ли мог быть.

Высоко наверху, на самой крыше отеля, словно ласточкино гнездо, прилепился контрольный пункт. И там, в механическом сердце лифта номер четыре, наступала последняя секунда полезной жизни маленького электрического реле. Беда – о чем никто не знал и даже не догадывался таилась в крошечном стержне-толкателе размером с обычный гвоздь.

Этот стержень был ввинчен в миниатюрную металлическую головку, которая приводила в действие три выключателя. Один из них подавал и отключал ток тормозной системы лифта, второй давал энергию мотору, а третий контролировал цепь генератора. Когда все три функционировали нормально, кабина плавно опускалась и поднималась, подчиняясь приказу со щитка управления. Но если работать будут только два выключателя, а третий, контролирующий мотор лифта, откажет, кабина начнет падать под тяжестью собственного веса. Вызвать такую аварию могло лишь одно: полный износ стержня и головки.

Уже несколько недель стержень – толкатель расшатывался в своем гнезде. Расшатываясь – столь незначительно, что, если увеличить амплитуду в сто раз, смещение не превышало бы толщину человеческого волоса, головка медленно, но неуклонно поворачивалась, вывинчиваясь из толкателя. Это имело двоякие последствия. Во-первых, длина толкателя и головки самопроизвольно увеличилась. А во-вторых, переключатель мотора был готов вот-вот отключиться.

Подобно тому, как последняя крошечная песчинка может перевесить чашу весов, так и едва заметный поворот головки мог сейчас окончательно отключить мотор лифта.

Этим-то и объяснялись капризы четвертого лифта, которые заметили Сай Левин и другие. Аварийная бригада пыталась найти причину неполадок, но все старания ее ни к чему не привели. Да и трудно было в чем-либо винить бригаду. Ведь работу каждого лифта обеспечивало более шестидесяти таких реле, а лифтов в отеле было двадцать.

Никто не заметил и того, что оба предохранительных устройства в самой кабине плохо работали.

Словом, в пятницу утром, в десять минут одиннадцатого, лифт номер четыре буквально висел на волоске.

Мистер Демпстер из Монреаля прибыл в половине одиннадцатого. Питер Макдермотт, оповещенный о приезде мистера Демпстера, спустился в вестибюль, чтобы официально приветствовать его. Пока ни Уоррен Трент, ни Альберт Уэллс еще не показывались, – от последнего вообще не было никаких вестей.

Доверенный Альберта Уэллса оказался крупным энергичным мужчиной, внешне напоминавшим управляющего крупным банком. Когда Питер заметил вскользь, что все произошло уж очень стремительно, просто голова идет кругом, тот лишь ответил:

– Мистер Уэллс часто так действует.

Посыльный проводил гостя в номер на двенадцатом этаже.

А через двадцать минут мистер Демпстер появился в кабинете Питера.

Он сказал, что уже виделся с мистером Уэллсом и разговаривал по телефону с Уорреном Трентом. Встреча, ориентировочно назначенная на одиннадцать тридцать, состоится. А пока мистер Демпстер хотел бы побеседовать, еще с несколькими служащими отеля, в том числе с бухгалтером-ревизором, и мистер Трент предложил ему воспользоваться для этого директорским кабинетом.

Мистер Демпстер производил впечатление человека, привыкшего командовать.

Питер проводил его в кабинет Уоррена Трента и представил Кристине. Он уже видел ее в это утро. Приехав в отель, он сразу же разыскал ее, и хотя в холодной, официальной обстановке директорского кабинета они могли лишь подержаться за руки, длже этого было достаточно, чтобы оба испытали радостное волнение.

– Ах, вот вы какая, мисс Фрэнсис, – впервые улыбнувшись с момента своего приезда, сказал гость из Монреаля. – Мистер Уэллс упоминал ваше имя – он говорил о вас очень тепло.

– Я считаю мистера Уэллса замечательным человеком. Я считала так и до… – Кристина запнулась и умолкла.

– Продолжайте!

– Я немного смущена, – сказала Кристина, – в связи с одним обстоятельством, которое произошло вчера вечером.

Мистер Демпстер достал очки в массивной оправе, которые он хорошенько протер перед тем, как надеть.

– Если вы имеете в виду, мисс Фрэнсис, ресторанный счет, то здесь вы можете быть совершечно спокойным. Мистер Уэллс сказал мне – привожу его собственные слова, – что это был один из самых добрых и милых поступков, которые когда-либо совершались по отношению к нему. Он, конечно, прекрасно все понял. Мало что ускользает от его внимания.

– Да, – проговорила Кристина, – я начинаю это понимать.

В эту минуту раздался стук в дверь, она открылась, и на пороге появился главный бухгалтер Сэм Якубек.

– Простите, – сказал он, увидев Питера, Кристину и незнакомого человека, и повернулся, чтобы уйти.

Питер остановил его.

– Я пришел выяснить насчет слухов, – сказал Якубек. – По отелю со скоростью лесного пожара распространяются слухи, что этот пожилой джентльмен, мистер Уэллс…

– Это не слухи, – сказал Питер, – а свершившийся факт. – И он представил бухгалтера мистеру Демпстеру.

Якубек ударил себя по лбу.

– Бог ты мой! А я-то не доверял мистеру Уэллсу. Усомнился в подлинности чека, который он выдал. Я даже звонил в Монреаль!

– Я слышал о вашем звонке, – улыбнувшись второй раз за утро, заметил мистер Демпстер. – В банке ваш запрос всех очень позабавил. Но у них есть строгие инструкции не давать никаких сведений о мистере Уэллсе. Так он предпочитает.

Якубек издал звук, похожий на стон.

– Вы наверняка волновались бы куда больше, если бы не проверили кредитоспособности мистера Уэллса, – успокоил его Демпстер. – Он будет только уважать вас за это. Просто у него такая привычка – выписывать чеки на первом попавшемся клочке бумаги, и многие сомневаются в их годности.

Но, сами понимаете, эти чеки вполне надежны. Теперь-то вам, вероятно, известно, что мистер Уэллс – один из богатейших людей Северной Америки.

Пораженный Якубек, казалось, потерял дар речи: он лишь кивнул.

– Возможно, вам будет легче ориентироваться, – заметил Демпстер, если я расскажу о своем шефе поподробнее. – Он взглянул на часы. – Скоро сюда прибудут мистер Дюмер – банкир и несколько юристов, но думаю, время у нас еще есть.

На этом рассказ его снова был прерван – пришел Ройял Эдвардс. Ревизор явился с папками и толстенным портфелем. Последовала церемония представления.

Поздоровавшись с ревизором, мистер Демпстер сказал:

– Сейчас мы с вами немного побеседуем, а потом мне хотелось бы, чтобы вы присутствовали на нашем совещании в половине двенадцатого. Кстати, вас это тоже касается, мисс Фрэнсис. Меня просил об этом мистер Трент, да и мистер Уэллс будет рад вас видеть.

Впервые у Питера Макдермотта возникло неприятное чувство отстраненности от главных событий.