Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор. - Джон Фуллер

Поправить эту грубую политическую ошибку можно было только продолжением преследования. Однако преследование, поднимая дух деморализованных немцев, требовало использования таких огромных сил, которые не представлялось возможным обеспечить запасами вследствие создавшегося к этому времени критического положения со снабжением.

Кризис снабжения стал назревать еще тогда, когда фон Клюге нанес удар на Авранш.

«Если бы тогда наши самолеты были прикованы к земле, — пишет Эйзенхауэр, — противник, возможно, достиг бы Авранша при первом натиске, а это заставило бы нас в течение некоторого времени снабжать по воздуху наши войска, действующие южнее и восточное коридора у Авранша…».[435]

Слова «заставило бы нас» указывают на то, что Эйзенхауэру не нравился этот способ снабжения. Позднее, когда Паттон стал приближаться к Сене, «автотранспорт совершенно перестал удовлетворять требованиям», и вследствие этого из только что созданной 1–й союзнической воздушно—десантной, армии, а также из состава стратегической авиации пришлось брать самолеты, для того чтобы подавать Паттону 1 тыс. т. горючего в день; вскоре эту цифру пришлось удвоить.[436]

Когда 5 августа Эйзенхауэр изменил первоначальный план вторжения, отказавшись от движения к портам Бретани, он нарушил систему тылового обеспечения своих армий. Если бы в его распоряжении было достаточное количество транспортных самолетов, этого бы не случилось. Но самолетов не было, отсюда обострение кризиса. Получилось так, что, как только Паттон освободил Париж, приоритет в снабжении (горючее и смазочные материалы) пришлось отдать левому крылу наступающих армии Монтгомери, чтобы дать ему возможность захватить Антверпен и открыть еще один крупный порт. Когда Антверпен был взят, портом нельзя было пользоваться до 26 ноября, так как немцы упорно обороняли укрепления, расположенные в устье Шельды. До этого момента главные линии снабжения армий шли назад, к побережью Нормандии и Шербуру. Именно поэтому, «для того чтобы поддержать наступление союзных экспедиционных сил в направлении линии Зигфрида, пришлось «спешить» 3 американские дивизии вблизи Шербура и бросить весь их транспорт на помощь продвижению победоносных армий».[437]

«Чтобы обеспечить все потребности наших войск, — пишет генерал Арнольд, — колонны грузовиков и днем и ночью шли потоком из Шербура по шоссе «Красные шары».[438]

Но этого было недостаточно. Американские танки потребляли тысячи галлонов бензина в час. С каждой милей нашего продвижения вперед положение со снабжением горючим становилось все более критическим.[439] Генерал Мартел справедливо указывает, что эта проблема не была достаточно продумана и что в результате к 30 августа автомашины пришлось переключить на снабжение горючим 1–й американской армии, после чего танки 3–й американской армии остановились.

«Чуть ли не в самом начале операции, — пишет Мартел, — стало ясно, что будет ощущаться нехватка в горючем, и в самую последнюю минуту были разработаны планы погрузки и перевозки горючего вместо менее существенных предметов снабжения, таких, как запасное обмундирование. Кроме того, автомашины, перевозившие горючее, грузили до 1300 галлонов вместо нормальной нагрузки 650 галлонов. Дивизионный транспорт, который нормально возил запас горючего на 100 миль, теперь стал содержать запас на 200 миль. Такое поспешное планирование недопустимо при организации жизненно важных тыловых мероприятий в условиях быстро развивающихся военных действий»[[440]

Почему произошел недосмотр? Ответ один: потому что военно—воздушные силы применялись почти исключительно стратегически и тактически и, когда господство в воздухе было обеспечено, выяснилось, что о возможностях использования авиации. Для службы тыла забыли. Действительно, никто не понял, что, поскольку самолет может обходиться без дорог и является наиболее подвижной «повозкой» из всех существующих, он представляет собой идеальное средство переброски грузов, когда не имеет значения стоимость перевозок. Если бы бомбардировщиков было построено несколько меньше и если бы генерал Эйзенхауэр вместо этого мог в любой момент вызвать, скажем, 2 тыс. летающих четырехтонных цистерн, не понадобилось бы делать остановку западнее Рейна, ибо прорыв на севере можно было осуществить и без захвата Антверпена,[441] а фланги прорыва прикрыть авиацией, как 6ыл прикрыт правый фланг Паттона во время наступления на Париж.

Несмотря на то, что в распоряжении англичан и американцев было более половины мировых ресурсов нефти, на всем американо—английском фронте из—за недостатка воздушного транспорта снабжение горючим стало для двух западных союзников в сентябре почти таким же решающим фактором, как и для немцев, которые начиная с августа могли пользоваться только синтетическим горючим, производство которого все время сокращалось.

Чтобы восполнить недостаточное снабжение по шоссе и железным дорогам, на воздушном транспорте пришлось прибегнуть к импровизации, так как транспорт не был заранее организован. Генерал Арнольд сообщает, что «транспортные самолеты С–47 отправлялись из Англии, заполненные пятигаллонными бидонами с бензином. Тяжелым бомбардировщикам пришлось нести транспортную службу. Произошла переоценка ценностей. На первом месте был бензин, на втором — боеприпасы. Продовольствие стояло на третьем месте.[442] Морхед пишет:

«Даже, несмотря на использование этих и многих других средств, Эйзенхауэр убедился, что степень наращивания его запасов недостаточна, чтобы бросить все армии в Германию до зимы. Это был самый опасный период промедления. С каждым часом, с каждым днем укреплялся моральный дух немцев. По мере того как разбитые остатки 15–й и 7–й армий пробивались обратно в Германию, их переформировывали в новые соединения»[[443]

Таким образом, вторая «битва за Францию» окончилась из—за отсутствия горючего. Хотя союзники добились полного господства в воздухе и сохраняли его в течение месяца и хотя Германия подвергалась опустошительным налетам, однако после стремительного продвижения пришлось отдать приказ о прекращении наступления в тот самый момент, когда 1–я американская армия 11 сентября перешла германскую границу. Это произошло потому, что наиболее важная возможность, которой обладает авиация, не была достаточно использована. Немцы же, воспользовавшись остановкой союзников, сплотили свои силы и приготовились к отражению натиска противника с запада.

3. Русская осенняя кампания 1944 г.

Завоевание прилегающих к Дунаю районов, последовавшее за выходом из войны Румынии, было завершено в три операции. Первая операция являлась подготовительной и заключалась в овладении Трансильванией и форсировании реки Тиссы. Вторая операция завершилась падением Будапешта. Третья операция привела русских в Вену. Первая операция началась немедленно после взятия Бухареста. В это время 2–й Украинский фронт маршала Малиновского был развернут от Северной Буковины до Турну—Северина, близ ущелья Железные ворота, на протяжении более 400 миль. Справа от него действовал 4–й Украинский фронт генерала Петрова, протянувшийся на запад от Черновиц вдоль Карпат до горного прохода Ужок. Южнее Малиновского действовал в Болгарии 3–й Украинский фронт маршала Толбухина. Против Малиновского находилось не более 3–5 немецких и, возможно, 8 венгерских дивизий. Но Венгрия была настолько важна для германской экономики и безопасности, что не могло быть сомнений в том, что Гитлер приложит все усилия, чтобы ее удержать. Кроме того, Румыния теперь вела войну с Венгрией, и это в свою очередь должно было увеличить сопротивление венгров. Несмотря на эти обстоятельства и чрезвычайно трудную местность, Малиновский решил двигаться вперед, пока сопротивление было слабым. Он это сделал путем выдвижения нескольких колонн, из которых две (главные) наступали от Брашова и Сибиу в направлении столицы Трансильвании — города Клужа.

10 сентября была занята Альба—Юлия, и оттуда на запад двинулась танковая колонна, которая 12 сентября вступила в Деву, в 80 милях восточнее Арада и Тимишоары. 19 сентября эта колонна заняла Тимишоару, а 21–го с боем захватила Арад. В результате этого наступления Малиновский оказался на расстоянии нескольких миль от венгерской границы.

Между тем Толбухин, ставший теперь маршалом, уладив в трехдневной бескровной войне дела с болгарами, повернул на север, на Белград. В конце сентября он форсировал Дунай у Кладово (южнее Железных ворот) и 1 октября занял Неготин, где соединился с частями югославских партизан маршала Тито.

В Турну—Северине войска Толбухина сомкнулись с левым флангом фронта Малиновского. После этого Малиновский продвинулся на запад и 5 октября занял Панчево, что в нескольких милях к северо—востоку от Белграда. Через пять дней колонны Толбухина достигли города Ведь на реке Мораве. 15 октября они вступили в пригороды югославской столицы и через четыре дня выбили немцев из города. В то время, как развивались эти действия, Малиновский начал новое наступление. 5 октября колонны его войск пересекли западнее и севернее Арада венгерскую границу и 11 октября форсировали Тиссу у Сегеда. В этот же день другая его колонна взяла Клуж. Немцы и венгры стали поспешно отходить в направлении Будапешта, так как в это же время 4–й Украинский фронт Петрова усилил давление на Галицийском фронте. Перед тем наступление этого фронта развивалось медленно не только потому, что местность в полосе его движения была исключительно пересеченной, но также вследствие того, что начали появляться хорошо вооруженные германские дивизии. Тем не менее в середине октября Петров вышел к важному железнодорожному узлу Чоп и приближался к главной железной дороге и шоссе, которые связывают Клуж и Будапешт. 28 октября он взял Чоп, но был немедленно контратакован и выбит из города, который русские снова заняли только после продолжительных боев.