Сталинградский рубеж - Николай Крылов

Мы проверяли и перепроверяли. И уверенно докладывали: из неприятельских войск, противостоящих 62-й армии, никуда не отведено ни батальона. Все дивизии Паулюса, с которыми мы имели дело во второй половине октября, были налицо - три танковые и семь пехотных (включая 79-ю и 305-ю, действовавшие раньше против Донского фронта, а также 44-ю, стоявшую сейчас в резерве у Городища, откуда она могла быть быстро выдвинута в любой район Сталинграда). Многие дивизии противника получали пополнение. Наша разведка установила прибытие новых штурмовых саперных батальонов - такого же типа, какие перебрасывались в 6-ю армию из тыла месяц назад.

В справке, составленной для штаба фронта по данным разведотдела армии на 4 ноября, делался такой вывод: "Противник производит перегруппировку и готовится к повторению решительных атак..." А там, в штабе фронта, на основании этих данных приходили, очевидно, и к другому, еще более важному выводу: планов нашего командования враг не разгадал, грозящей ему катастрофы не видит.

* * *

Прежде чем рассказать о последнем наступлении обреченной уже армии Паулюса, я должен еще немного задержаться на предшествовавших ему днях. Они прошли в Сталинграде без крупных боев, но вообще бои не прекращались ни на час, и с этими днями связаны по-своему значительные, заслуживающие упоминания события, к которым потом было бы трудно вернуться. С ними связана память о павших товарищах.

2 ноября 62-я армия потеряла одного из самых отважных и способных старших командиров - Василия Александровича Болвинова, командира 149-й отдельной стрелковой бригады.

Встретиться с Болвиновым мне так и не довелось. Представление о нем складывалось по отзывам тех, кто видел его в деле, а больше всего - по результатам боевых действий бригады, которой выпало, особенно в последние недели, много испытаний. Вкратце это представление сводилось к тому, что бригадой командует человек незаурядный, инициативный и бесстрашный, отличный тактик.

Личные качества командира послужили весомым аргументом в пользу сохранения бригады, когда решался вопрос, как с нею быть после тяжелых потерь, понесенных 14-16 октября.

Бригада стойко обороняла южную и западную окраины Спартановки, не пустила врага за Мокрую Мечетку. Болвинов создал сильную систему инженерных заграждений, смело выдвигал на передний край артиллерию. В трудный час комбриг обычно сам находился на решающем участке, управляя боем с КП одного из своих батальонов. Но смерть настигла Болвинова на командном пункте бригады. В тот день возобновился, после короткой паузы, натиск на Спартановку с запада. Атакам только что пополненной 389-й пехотной дивизии немцев, которую поддерживала 16-я танковая, предшествовала кроме сильной артподготовки многочасовая методическая бомбежка. Одна из бомб и попала в блиндаж комбрига, расположенный в трехстах метрах от передовых окопов.

Болвинова, смертельно раненного осколками, откопали еще живым. Зная, что умирает, он до последнего дыхания жил тревогой за исход боя. Как раз в это время двинулись в атаку фашистские танки, а бригада оказалась фактически без командования: в том же блиндаже были тяжело ранены начальник штаба и начарт, несколько штабистов убито.

Бригада, однако, выстояла. Комбрига временно заменил начальник политотдела Скворцов. Стойко держалась и соседняя 124-я бригада. Северная группа Горохова отбила за день пять атак пехоты и танков противника, нигде не дав ему вклиниться в ее позиции. К утру в 149-ю стрелковую бригаду прибыл новый командир, назначенный из фронтового резерва, - майор Иван Дмитриевич Дурнев.

Похоронить Болвинова решено было за Волгой - посмертная почесть, которая могла быть оказана тогда лишь немногим из павших сталинградцев. Кузьма Акимович Гуров порывался сам выступить на траурном митинге, но отправиться на левый берег не позволила обстановка. На митинге у могилы Болвинов в первый раз был назван полковником. Узнать, что ему присвоено очередное воинское звание - второе за три месяца, - он не успел.

6 ноября, в канун Октябрьской годовщины, немцы вновь зашевелились на Мамаевом кургане, атаковав боевые порядки дивизии Батюка. Однако это, как и усилившиеся опять налеты вражеской авиации, еще не было началом того наступления, которого мы ждали. Просто фашисты, как они делали это всегда и везде, старались досадить нам под праздник.

В ночь на 7 ноября они, не пожалев своих солдат, предприняли бессмысленную "психическую" атаку: после интенсивного минометного обстрела несколько десятков автоматчиков, отчетливо различимых в свете ракет, зашагали в полный рост к окопам одной из рот дивизии Горишного. Эта рота, как и ряд других подразделений 95-й дивизии, "оморячилась" при недавнем доукомплектовании за счет пополнения с Тихого океана, и ею временно командовал флотский старшина Трушкин. Подпустив гитлеровцев поближе, матросы встретили их гранатами, а окончательный исход боя решила в нашу пользу рукопашная.

В политдонесении поарма указывалось, что старшина Трушкин и несколько отличившихся бойцов его роты были в числе тех, кто в день 25-й годовщины Октября подал заявления с просьбой о приеме их в партию.

Ночь на 7-е была морозной. Утром запорхали в воздухе снежинки. По Волге шла и быстро густела шуга. Пока на : переправе еще могли действовать гребные лодки, мы спешили доставить на правый берег всеми наличными плавсредствами побольше боеприпасов, а с правого берега вывезти как можно больше раненых. 8 ноября только лодочный отряд, обслуживавший штарм, переправил через Волгу 360 человек.

За те сутки на эвакоприемники в районах переправ поступило 1050 человек, раненных в дни, обошедшиеся без крупных боев и считавшиеся по сталинградским понятиям довольно спокойными.

Позволю себе привести попутно еще две цифры из документов санитарной службы: из 76 тысяч раненых, зарегистрированных в 62-й армии с начала обороны Сталинграда до 10 ноября, к тому времени более десяти тысяч бойцов и командиров вернулись из госпиталей и медсанбатов в строй. Учтены здесь лишь вернувшиеся в нашу же армию, как правило - в свои прежние части. А тысячи и тысячи легкораненых, находя в себе силы сражаться дальше, вообще не покидали Сталинграда.

Сколько раз выручали эти бойцы и командиры поредевшие подразделения и части! Разве забудешь, как в середине октября, в самую тяжкую боевую страду, удалось сохранить на передовой полк жолудевской дивизии в значительной мере благодаря влитым в него добровольцам из легкораненых? Подобных примеров можно вспомнить немало.

В Сталинграде не было места для батальонов выздоравливающих, которые существовали на одесском и севастопольском плацдармах и служили для армии резервом при крайних обстоятельствах. Тем не менее возвращение в строй людей, уже проливших на сталинградских улицах свою кровь, становилось массовым.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});