В унисон - Тэсс Михевич

Лору коленом в живот.

Лора захрипела, пытаясь вздохнуть, а после стрельнула в Тамаку злыми, бешеными глазами, налитыми красным пламенем.

Ёсико воспользовалась мгновением, чтобы поднять Хидео и осмотреть его ладонь. Он не мог пошевелить пальцами: было так больно, что ему показалось, словно Лора в схватке отсекла ему конечность, раздробив каждую кость в крошку. Он захныкал, в мольбе призывая мать помочь ему, но она могла лишь на время избавить его от боли, пока они не окажутся в безопасном месте.

Хидео цеплялся за нее, как за спасательный круг, в бреду повторял имя Мичи, моля всех богов и Инари, в частности, чтобы с ней все было хорошо и чтобы рука перестала так нестерпимо болеть. Мама, как могла, ослабила боль, пытаясь перенять часть ее на себя. Она вздрогнула, когда мягким движением чья-то рука осторожно легла ей на плечо. Обернувшись, она встретилась взглядом с Генджи, которого трясло как в лихорадке от страха и возбуждения.

– Я помогу чем смогу, – прошептал он.

– Ему нужна хэнкан, – пробормотала Ёсико. – Они связаны, и теперь только она сможет его исцелить.

Генджи осмотрелся, ища глазами Мичи, но той нигде не было.

Хидео, потерявший на секунду сознание, очнулся, когда почувствовал, что его слегка приподняли. Он взглянул на маму, в глазах которой плескалось непередаваемое волнение, смешанное с отчаянием. Именно в этот момент, когда она была так ему нужна, она оказалась совершенно бессильна что-либо сделать!

С помощью Генджи Ёсико оттащила Хидео к пионам, где уже сидела притаившаяся Лили. Удивленным взглядом она встретила Ёсико, которую никак не ожидала здесь встретить.

Пионы, точно вырезанные из темной бумаги силуэты, нестерпимо душили своим сладким ароматом. Хидео прикрыл глаза, чтобы целиком и полностью отдаться во власть запаха.

– Людям нельзя здесь быть, – сказала его мать, оглядывая троицу с ног до головы. – Вы все едва не погибли из-за своей глупости!

– Потом прочитаешь нотации, мам, – отмахнулся Хидео, пытаясь прийти в себя. – Где Мичи? Она жива?

Все посмотрели на Генджи, который неуверенно пробормотал, глядя куда-то в сторону:

– Она… исчезла.

– Что значит «исчезла»? – тупо переспросил Хидео. – Рассыпалась на мелкие частицы? Скажи!

– Да не кричи ты! – шикнул его друг. – Она упала и не вставала, а когда я обернулся посмотреть, ее там уже не было.

– Быть может, она все еще дерется с этой чокнутой ногицунэ? – предположила Лили, выглядывая из-за цветов.

Ёсико, сложив руки на груди, приказным тоном проговорила:

– Значит, так, мои дорогие. Разборки цукай нас не интересуют. Сейчас я отведу вас в безопасное место, и мы вместе разберемся с вашими травмами.

– А что будет со школой? – спросил Генджи.

Ёскио окинула школу оценивающим взглядом.

– Этой комнате пришел конец, – констатировала она, осматривая окна верхних этажей и крышу, – а вот остальные кабинеты в безопасности. Комната зачарована, поэтому, как только огонь догорит, чары рассеются, и все увидят лишь пепелище и обломки.

– Будет много вопросов, – пробормотал Генджи, пожав плечами.

– Будет очень много вопросов, – подтвердила Лили.

– И все они будут преимущественно к Лоре, – дополнила Ёсико.

Хидео угрюмо пялился в одну точку, отказываясь принимать происходящее. Он боролся с накатывающей болью, которую мама сумела лишь немного ослабить, и думал о том, где сейчас может быть Мичи. Что, если для нее цикл перезапустился и теперь она вновь начала неделю с самого начала? Вдруг что-то пошло не так, и Хидео ошибся насчет своей причастности к петле, в которую попала Мичи?

Хотелось выть и рвать на себе волосы. Хидео едва сдерживал подступающие к горлу рыдания – каждая прожитая минута в данный момент времени оседала тяжелым камнем у него на душе, создавая вакуум. Каждое мгновение он ждал, что жизнь его в этом мире закончится и снова начнется с того злополучного четверга. Он не может оставить Мичи одну, не может заставить ее вновь и вновь проходить этот круг, каждый раз совершая одни и те же ошибки.

Здоровой рукой он потянулся к карману, чтобы достать чашу. Атрибут по-прежнему был внутри пиджака, но теперь с ним случилось непоправимое: чаша раскололась на две части прямо посередине, отделив ножку от самого сосуда. У Хидео сердце упало в пятки – если атрибут сломался, это не могло сулить ничего хорошего.

– Что это? – резко спросила Ёсико.

– Атрибут полукровки, – пробормотал Хидео безразличным тоном.

Ёсико приблизилась, быстро выхватила чашу из ладони и стала рассматривать, вертя в разные стороны. Хидео наблюдал за ее действиями с холодным отчуждением, а на вопросы, посыпавшиеся от Генджи, не отвечал.

– Кажется, я знаю, где хэнкан, – сказала Ёсико.

Интерлюдия: ритуал

Мебу старалась не отставать от ногицунэ ни на шаг, как будто боялась, что та отойдет достаточно далеко, чтобы взять преимущество. Лора устала: лоб залило кровью от хаотичных ударов Мичи, битва с одной кицунэ была изматывающей, и у нее осталось не так много сил, чтобы легко побороться со второй кицунэ.

– Ты продолжаешь защищаться, несмотря на то что знаешь, что проиграла, – выдохнула Тамака, нанося Лоре серьезное ранение в область груди.

Пошатнувшись, Лора едва не упала на колени, но в последний момент удержалась и подняла ладонь в предупредительном жесте. Тамака застыла, ожидая нападения.

– Я старалась… – задыхаясь, пробормотала Лора, – я, правда, старалась угодить матушке, но разве возможно это сделать, когда никто не хочет отдавать души?!

– Души имеют ценность только в том случае, если они отданы добровольно, ты разве не помнишь?

Лора засмеялась, но тут же скривилась от боли. Они с Тамакой стояли друг против друга и тяжело дышали. Стоило ли так бороться ради общей цели?

– Из-за тебя тут все в беспорядке, – сказала Тамака. – Матушка нам этого не простит.

– Простит, – отмахнулась Лора. – Она всегда все прощает.

– Но не жертвенное убийство семи человек! Как ты вообще умудрилась вправить мозги тому преступнику? Он ведь убивал по твоей указке?

Лора вновь рассмеялась, на этот раз громче – испытываемая боль совсем ее не смущала. Она взглянула на мебу проницательным, чуть насмешливым взглядом и ответила, устало растягивая слова:

– Ничего я не указывала этому дураку. Просто рассказала об архетипах, о душах, которые должны собирать кицунэ. Он воспринял это как высшую миссию. Стал убивать, забирал пальцы, в которых запечатывал души. Это всего лишь дурацкий каприз дурного человека. Моя вина лишь в том, что я долгое время закрывала на это глаза.

– Но почему?

– Может, потому, что так просто удобнее? Я не знаю. В какой-то момент идея запечатывания душ стала мне нравиться, и я решила, что если ритуалу удастся свершиться…

– О чем ты?

– Видишь ли, – Лора сделала