Мэрилин Монро - Дональд Спото

Джо рос и воспитывался в суровом католическом доме, где дисциплина, скромность и самоотверженность рассматривались как вещи совершенно очевидные, а сфера деятельности детей папаши Ди Маджио определялась безоговорочным и преданным участием в семейных делах, посещением школы и регулярным хождением в собор, названный именами святых Петра и Павла. Родители Джо непрерывно вбивали ему в голову важность надлежащего поведения и честного труда; они также предостерегали его, чтобы не позволять другим использовать себя. Никто не смел пренебрегать семьей Ди Маджио за то, что она приняла для себя американский образ жизни.

Между шестым и восьмым годами жизни маленькому Джо пришлось носить на ноге тяжелую и неудобную шину, чтобы исправить врожденный дефект — слабость голеностопного сустава и лодыжки. Этот период усугубил в мальчике склонность замыкаться в себе и укрепил его в намерении овладеть в совершенстве какой-нибудь спортивной дисциплиной, требующей физической ловкости и силы. Когда он избавился от ортопедического аппарата, то вскоре стал играть в бейсбол со своими братьями — младшим Винсентом и старшим Домиником, которые уже тогда всерьез подумывали о профессиональном бейсболе и в конечном итоге достигли поставленной перед собой цели.

Как и многие дети иммигрантов, Джо был воспитан в гордости своим сицилийским происхождением, но одновременно оно вводило его в некоторое смущение, поскольку юноша хотел ощущать себя чистокровным счастливчиком американцем. Мэрилин Монро также испытывала замешательство при воспоминании о своем детстве и всячески старалась забыть о нем, и именно это стало одной из нитей, которые их объединяли. Оба они были в свое время робкими, но привлекательными подростками, которые вели себя сдержанно по отношению к противоположному полу, но явно ценили взгляды исподтишка и комплименты, все-таки достававшиеся на их долю. Джо предпочел бейсбол и уже четырнадцатилетним пареньком помог школьной команде «Бойз клаб» завоевать первенство.

Когда Джо исполнилось шестнадцать лет, он был повыше ста восьмидесяти сантиметров и, хотя выглядел худощавым (даже взрослым человеком он никогда не весил больше шестидесяти пяти килограммов), оказался физически сильным и был полон естественного обаяния. Точно так же как и Мэрилин, он бросил школу в десятом классе — однако не для того, чтобы жениться, а с целью начать работать на заводике, который занимался пастеризацией и разливом апельсинового сока, и тем самым помочь своей многочисленной семье зарабатывать деньги на жизнь. Во время уик-эндов, а также в каждый перерыв на протяжении дня, когда он был свободен от работы, Джо отправлялся в ближайший парк поиграть в бейсбол. Еще до того, как парню исполнилось восемнадцать, ему платили неплохие деньги за то, что он выполнял функции игрока, который в команде «Тюлени из Сан-Франциско» должен был ловить мячи между второй и третьей базами; в 1935 году в возрасте двадцати одного года он под бдительным надзором своего тренера и друга Лефти О'Доула посылал мяч на расстояние более ста двадцати метров.

На следующий год Джо подписал контракт с командой «Янки из Нью-Йорка», в которой он вскоре стал самым знаменитым правым крайним, в обязанности которого входило ловить и бросать мячи, а также оказался самым популярным дебютантом на протяжении последних двадцати пяти лет. Его воистину королевское по тем временам вознаграждение составляло пятнадцать тысяч долларов, причем основную часть своего первого заработка Джо потратил на то, чтобы его семья смогла перебраться в большой и удобный дом на Бичстрит. Он вложил также деньги в ресторан («Грот Джо Ди Маджио»), расположенный на улице под названием Рыбацкая пристань и специализировавшийся на дарах моря, и начал одеваться в дорогие костюмы от лучших портных, разъезжать на «Кадиллаке», а также появляться в Нью-Йорке и Сан-Франциско с красивыми статистками. Прежде чем ему исполнилось двадцать два года, Джо стал национальным героем — в тот период, когда Америка, погрязшая в трясине жестокого экономического кризиса, отчаянно нуждалась в идолах и в безукоризненных образцах для подражания. Окруженный восхищением мужчин, обожанием мальчишек и вожделением женщин, Джо Ди Маджио был сильным и мягким по натуре человеком, чье непоколебимое спокойствие как на бейсбольном поле, так и за его пределами делало этого молодого мужчину еще более привлекательным и интригующим.

Точно так же как и Мэрилин, Джо был уважаемым и приличным человеком, который с уважением относился к другим людям. Подобно ей, он также добился отличных результатов, но, похоже, не любил ими хвастать. По мнению его друзей и коллег по клубу, Джо никогда не играл в бейсбол ради удовольствия: для него это был вопрос достижения рекордных результатов, гордости и (в отличие от мотивации Мэрилин) денег. Например, в 1938 году он в начале сезона отказался приступить к играм, поскольку требовал более высокого вознаграждения, чем предлагавшиеся ему двадцать пять тысяч долларов (на которые он в конце концов все-таки согласился). 2 августа 1939 года в девятом [последнем] периоде игры команды «Янки» против Детройта Джо сумел поймать мяч, пробитый высоко вверх с расстояния почти сто пятьдесят метров от его собственной позиции, а это являлось настолько невероятным и великолепным достижением, что спортивные журналисты, расхваливая Ди Маджио и превознося его под небеса, по существу не обратили внимания на факт поражения его команды «Янки из Нью-Йорка» в указанном матче. «Я стараюсь сохранять спокойствие», — так звучал типичный комментарий Джо. И действительно, складывалось впечатление, что этот игрок никогда не радовался своим успехам, даже тогда, когда получил в американской лиге звание «Самый ценный игрок года» — кстати, он завоевывал этот титул трижды. Отчужденный ото всех и (как говорили некоторые журналисты) аристократичный Джо Ди Маджио в возрасте двадцати пяти лет своим внешним обликом напоминал нового Папу Пия XII[202].

Но с очевидными отличиями. Будучи признанным в 1937 году одним из наиболее элегантно одетых мужчин в стране, Джо получил малозначительную роль в кинофильме «Манхэттенская карусель». В нем играла также милая светловолосая статистка Дороти Эрнолдайн Ольсен. 19 ноября 1939 года Ди Маджио заключил с нею брачный союз.

Джо проинформировал прессу, что зимой они с супругой будут проживать в Сан-Франциско, а в ходе бейсбольного сезона разъезжать вместе с командой «Янки из Нью-Йорка»; Дороти, со своей стороны, заявила, что предпочитает Нью-Йорк и Лос-Анджелес. Джо хотелось иметь женщину, которая любила бы семью — как его полная преданности мать и буквально помешанные на доме сестры; Дороти жаждала делать карьеру. Посему они с самого начала оказались вынужденными пойти на компромисс. Во время бейсбольного сезона 1940 года Ди Маджио снял на Манхэттене роскошные апартаменты по Вест-Энд-авеню. Вскоре после этого Дороти начала жаловаться друзьям и знакомым, что ее муж проводит большинство вечеров вне дома, просиживая с приятелями допоздна в спортивных клубах и в ресторанах — он не видел повода отказаться от этой устоявшейся привычки и тогда, когда Дороти в начале 1941 года забеременела, и когда 23 октября у них родился сын, Джо-младший. В 1942 году их брак оказался под большим вопросом, хотя в прессе об этом не писалось — газетам хватало чего сказать о гораздо более важных событиях, происходивших во всем мире.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});