Фрилансер. Ареал — Венера - Сергей Анатольевич Кусков

У меня тревожные ощущения по поводу сеньора Ортеги, — решил поделиться и этим. — Но подкрепить их ничем не могу.

— Тогда и не думай об этом, — ободрила она. — Я услышала, Алису предупрежу, всех предупрежу, а ты работай над поставленной задачей. Всего объять невозможно.

— Понял. Спасибо. Работаю!

Глава 12. Снова за старое

Глава 12. Снова за старое

Есть несколько аксиом этого мира. Первая — в фонтане я непобедим. Вторая — я люблю спорт. Нежно и трепетно отношусь к гольфу, прям аж спать не могу, только дай в него играть. На втором месте у меня спортивный покер-безлимит. Ну, а сейчас я нежно и страстно люблю футбол. Ещё весной полюбил, но теперь буду любить ещё нежнее, ещё более страстно. А главное, дорожка проторена! А на старые дрожжи, как известно, плющит гораздо сильнее.

Утро встретило в салоне в ангаре. Трупы увезли ещё с вечера, парни и Макс разъехались, я остался с девчонками в машине посреди склада, не понимая, куда направиться. Ибо никуда не тянуло. А раз так, переночевали с девчонками кто в машине, кто в спальнике возле пустых стеллажей.

С утра попросил направить смену к стадиону, и сами двинулись туда же. И к десяти были на месте. Девчонки хлопнули друг другу в ладони, после чего заступил усиленный взвод Снежки, и я пошёл внутрь, принимая последние доклады.

М-да, не так себе это представлял. И тем более не ждал столпотворения. Думал, тысячи две-три придут, причём только болельщиков трёх клубов, лидеры которых участвовали вчера в записи. Однако было куда больше народу, и куда больше клубов.

— Сеньор Шимановский! Вы — сеньор Шимановский? — Моё имя, видимо, за ночь выучил. Лысоватый пуфик лет сорока пяти ждал у ворот, при въезде на территорию, и буквально кинулся под колёса. Я с девочками вышел наружу:

— Да. Что случилось?

— Слава богу!.. — Ему заметно полегчало, а то аж зелёный был. — Там… Там… — Указал рукой на громандину стадиона. Перед которым полумесяцем стояли и чего-то ждали группы брутальных вьюношей с различаемыми даже издали подручными средствами.

— Но раз вы их запустили, значит всё понимаете, да? — оскалился я, чтобы сбить с него возможную спесь — начнёт ещё меня, пацана, строить. Я не сеньор Серхио, меня типа можно.

— Да, понимаю. С такими людьми, как его превосходительство и её высочество не спорят, но… Сеньор Шимановский, вас отрекомендовали как лидера и организатора мероприятия. Я прошу, я умоляю вас, сделайте так, чтобы всё прошло без крови! Если вы настолько круты, как мне сказали, удержите их от потасовки. Хотя бы на вверенной мне территории.

— Всё будет, сеньор! — задорно усмехнулся я и повернулся к Марте. — Снежок, заезжайте и паркуйтесь у самого входа, я прогуляюсь пешком.

Прогуляться стоило. Ибо у самого выхода стояла толпа человек в триста-четыреста в бело-голубых цветах столичного «Эстудиантеса». Затем жёлто-оранжевые «кугуары», с символикой животного-тотема клуба, тоже человек триста. А после во всей красе полыхали… Красно-жёлто-белые цвета самарского «Факела». Причём часть парней даже издалека привлекала внимание титановыми щитами-скутумами легионеров, которые, видимо, для понтов, некоторые держали в собранном состоянии. М-да. И людей в этой группе было под тысячу.

Я в окружении Марты и двоих гномиков двинулся ко главному входу, оценивая обстановку. Сеньор было рыпнулся следом, но передумал. Парни при виде меня смолкали, указывали пальцами — узнали, но заговаривать или как-то взаимодействовать не пытались. Я же шёл чётко вперёд, как древний штурмовой танк, прямо к «факелам».

Те меня также узрели издалека. Ряды и шеренги раздвинулись (я утрирую, они просто стояли толпой, но толпа при моём появлении пришла в движение) и предо мной явились... Ба, а лица-то все знакомые! Мигель, узкоглазый, который всем «рулил» во время последней битвы в мае, якут наверно, или бурят, и ещё несколько человек — все действующие центурионы легиона. Но Мигель и узкоглазый вышли на шаг вперёд.

— Здорово, пацаны! — Не зная, как начать беседу и реагировать, я протянул руку — пусть первые скажут. — Если честно, не думал, что вы придёте. Да ещё в таком количестве.

— Так сам же пригласил! — Это Мигель.

— А нам что, Венера чужая? — А это узкоглазый.

— Хуан, — представился ему, хотя, вроде, в мае общались. Но я забыл его имя. — Позывной в сегодняшней операции — «Командор».

— Тот самый? — усмехнулся Мигель.

— Ага.

— Тогда я «Калмык», — произнёс узкоглазый. — Я отвечаю за всех парней, за взаимодействие. А вот это…

И он начал представлять своих.

— Сколько вас? — спросил я, когда закончили.

— Две двести, примерно, — покачал кистью руки Калмык. — Точно не знаю, и народ ещё подтягивается. Мы тут не все, большая часть наших собирается в районе небольшими группами, чтобы не нервировать сильно гвардов. Тут примерно полторы тысячи. Мы клич кликнули, а кто придёт не из наших постоянных…

— Чего вздыхаешь? — поддел Мигель.

— Вы только не обижайтесь, но слово «Самарский «Факел» — это первое, что мне пришло в голову в тот момент, — признался я. — В качестве красного словца, как нечто абстрактное. Я имел в виду просто фирму из Сектора.

Они все переглянулись, и кое-кто заржал.

— Да и относительно вашего числа думал куда хуже, — добавил вдогонку. — Рассчитывал на актив, максимум на тысячу. А ещё боялся, что с местными нациками передерётесь, — кивнул себе за плечо.

— А чё с ними драться? За одно дело воюем, — заявил один из центурионов во второй линии.

— Но счёт на мероприятие выставили от имени «Факела»… — Я снова вздохнул. Ибо счёт, предъявленный мне в качестве отчёта его превосходительством, был по всем правилам выставлен на самарский «Факел». И это часов в восемь вечера!

— Но вы ж оплатили, — не понял треволнений Мигель. — Сказал «Факел» — значит «Факел». Там тоже свои люди.

Надо сказать, это единственная команда Сектора, периодически бывающая в Примере. Периодически, да, но к сожалению не в этом году. Другие команды Обратной Стороны не дотягивают уровнем. В отличие от «Энергии», существующей на деньги Марса, который не постеснялся протащить своих протеже, вливая огромные средства в договорняки и покупку как игроков, так и тренеров, у Самары для этого нет ни денег, ни желания позориться.