Морозов. Книга 7 - Гоблин MeXXanik

плечами загородить компанию из нескольких человек.

— Отойди с дороги, бестолковый шкаф, — возмущенно зашипели за принц бойца, и от послушно отошел в сторону. А передо мной на дороге осталась стоять улыбающаяся Иванна Львовна.

Женщина приблизилась и подала мне ладонь. Я обозначил поцелуй на костяшках ее пальцев.

— Рад вас видеть здесь, — честно признался я.

— И мне приятно попасть на это мероприятие, — ответила собеседница. — О нем гудит вся Империя. И делает это не первый день.

— Спасибо рекламе, — я пожал плечами.

— Ну что же, — женщина окинула меня внимательным взглядом и подозрительно сощурилась. — И где вы ее сделали, юноша?

— Что сделал? — не понял я. — Рекламу?

Собеседница всплеснула руками, словно поражаясь, насколько я недогадлив:

— Татуировку, конечно. Не говорите, что вы побывали в остроге и не набили на спину крышу храма. Или хотя бы профиль императора у сердца?

Она прищурила правый глаз и шутливо погрозила мне пальцем. И в этот момент, напряжение, вызванное разговорами с семьей и Ксенией словно бы улетучилось, и я рассмеялся:

— Не успел, — ответил я и развел руками.

— Ну как так-то! — возмутилась соседка, и хлопнула себя ладонью по бедру. — Такой шанс упустили. А ведь нет гарантии, что вы снова попадете в это мрачное местечко. И что вы будете рассказывать детям?

Она посмотрела на меня, ожидая ответа.

— Я могу набить что-нибудь соответствующее. И говорить, что рисунок появился, когда я был в остроге, — протянул я. — Например, тигра на всю спину. И говорить, что это мое тотемное животное.

— Врать детям? — притворно возмутилась женщина, прикрыв ладонью рот, а потом все же хихикнула. — И да, я видела тот гуляющий в Сети рекламный ролик. Тотемным там было кое-что другое.

Мы рассмеялись:

— Если же все же решите делать острожную татуировку, то студия решительно не годится. Вам нужно будет найти мастера, который допился до тремора, попросить его смешать чернила из ручки со жженой подошвой сапога и эту сажу вгонять вам под кожу струной от гитары. И чтобы все линии были кривыми, а краска растекалась так, чтобы рисунок было не разобрать с самого начала. Чтобы все было аутентично.

Я потер ладонью подбородок, словно бы обдумывая идею:

— А может не стоит? — неуверенно произнес после недолгой паузы. — Вдруг мне и впрямь доведется вновь оказаться в том мрачном месте и сделать настоящую острожную татуировку.

— Спаситель вас сохрани, — внезапно посерьезнела моя собеседница. — Вы ведь там чуть не погибли, насколько мне известно.

Я пожал плечам, раздумывая, откуда эта женщина может знать о моих злоключениях в остроге.

— Я очень надеюсь, что Арсений наконец нашел покой на том свете, — внезапно продолжила Иванна. — Он был… непростым человеком. И порой вел себя жестко. О мертвых не принято говорить плохо, но князь иногда был редким выродком.

— Вы были с ним знакомы лично? — осторожно уточнил я, и Иванна Львовна кивнула:

— Да, довелось познакомиться и даже общаться какое-то время. И мне бы очень не хотелось становиться его недругом. Воронцов не был святым. Но погиб, защищая вас, как я слышала. Верно? Все так и было? — она испытующе посмотрела мне в глаза.

— Про мертвых либо хорошо… — отозвался я и добавил, — Я не стану говорить о нем скверно. Не буду чернить славное имя после его гибели. Он попал в острог, чтобы ответить за преступление, которое совершил, и этого достаточно. Не мне его винить.

— Вы добрый человек, — заметила женщина. — И дальновидный. Не стоит пинать мертвого льва. В этом вы правы. Но своим заключением под стражу вы и так здорово всех нас подставили, Миша.

— Неужели?

— Мало того,что Русалья неделя не состоялась бы без главного героя Империи, так еще и сама Империя вполне могла расколоться из-за того, что вы засели в камере, чтобы есть макароны.

— Не драматизируйте, — отмахнулся я. — Все это выглядит слишком пафосно. Из-за одного ведьмака не может случиться столь значимых событий. А макароны, кстати, там очень вкусные.

— Вы ведь правда не понимаете, что произошло, Мишенька? — женщина взяла меня под локоть и понизила голос, чтобы нас наверняка не смог подслушать кто-то любопытный.

— Просветите меня, Иванна Львовна.

— Вам удалось сделать то, чего до вас не смог совершить ни один из ведьмаков, — приблизившись ко мне, зашептала женщина. — Вы заслужили абсолютную любовь простых людей без революций, громких высказываний и дешевых манипуляций. Вам рукоплещут жандармы, ремесленники, торговцы и промышленники. Вы стали персонажем детских игр. А это значит, что на легендах о темном ведьмаке растет новое поколение Империи. Это дорогого стоит. Каждый мальчишка на окраине города, который ворует мамин плащ и носиться по округе с палкой, кричит, что он темный ведьмак.

— Ну…

— Темный, — со значением повторила Иванна и наставительно подняла указательный палец, украшенный перстнем. Крупный прозрачный камень на нем поймал солнечный луч и раскрошил его на сотни бликов. — До тебя ведьмаков с этим даром считали проклятыми. И даже самые достойные из светлых не получали от народа признания, которое получил ты. А самое удивительное, что для этого ты всего лишь был собой. Поначалу я подумала, что ты очередной выскочка, который играет прописанную Синодом роль. Что тебе просто повезло оказаться в правильном месте и слава вскружит тебе голову. Я следила за тобой.

— Даже так? — удивился я.

— А что мне еще делать на пенсии? — Иванна закатила глаза. — Однажды и ты станешь старым и бесполезным.

Я взглянул на охранника, который стоял чуть поодаль и, словно хищная птица, оглядывал окрестности.

— Что-то мне не верится, что вы бесполезная, Иванна Львовна. Сдается мне, что вы лукавите.

— Он ищет Принцессу, — покосившись на охранника, доверительно сообщила мне женщина. — Эта глупая собака опять куда-то убежала. И я беспокоюсь, что ее скушает какая-нибудь зверушка ваших дружинников.

— Уверяю, никто из них не станет охотиться на вашу прелестную питомицу, — пообещал я.

— То есть эти звери разумные? — невинно уточнила гостья.

— Конечно, — удивленно ответил я. — Но думаю, что об этом вам лучше расскажет Като.

— Тот юноша, который владеет прелестной кошечкой?

— Быть может вы пожелаете в дружеской беседе расспросить моего дружинника