Гезат (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

К моменту выхода из Филомелия под моим командованием уже был спаянный, натренированный отряд, о чем я и доложил Марку Туллию Цицерону.

— Ты гарантируешь, что они не разбегутся при первом же натиске врага? — задал вопрос проконсул, как догадываюсь, не для того, чтобы поиздеваться, а чтобы точно знать потенциал подразделения.

— Они отступят и опять вернутся, и так много раз, как парфяне, разбившие легионы Крассов, — ответил я.

— Надеюсь, это нам поможет в войне с парфянами и армянами, — не очень оптимистично произнес он.

Разгром легионов парфянами произвел неизгладимое впечатление на римлян. Они сразу передумали наступать на восток, сосредоточились на защите уже захваченного. Именно это нам и предстояло сделать. В каструм к Марку Туллию Цицерону прибыли послы от Антиоха, царька Коммагены, расположенной по другую сторону Каппадокии, и «друга римского народа». Они сообщили, что парфянский царевич Пакор, форсировав Евфрат, напал на римскую провинцию Сирия, а как бы союзник римлян армянский царь Артавазд собирается атаковать Каппадокию. Кстати, меньше двух десятков лет назад, до поражения, нанесенного римлянами, в царство Армения входили и Каппадокия, и Киликия, и Сирия, и даже Египет. Признаюсь честно, не знал этого, был уверен, что Армения всегда была маленькой, в пределах Армянского нагорья, если не считать Киликийское царство, существовавшее, когда я был в этих краях в составе Каталонской компании, но армянскими в нем были лишь правящая верхушка и часть городского населения.

С вновь набранными войсками Марк Туллий Цицерон отправился в Иконий на соединении с двумя сильно поредевшими легионами. Сыновья обоих Цицеронов поехали почти в противоположную сторону, в царство Галатия, которым управлял Дейотар, тоже друг Рима, правда, доказавший это на деле, сражаясь против Митридата. За что римляне отстегнули ему много земель, отобранных у последнего. Он еще не догадывается, какую свинью ему подсунули Цицероны, доверив своих наследников. Убить их нельзя будет и терпеть тоже.

Иконий — это бывший хеттский город Куванна. Там проконсул должен был встретиться со своим предшественником и, так сказать, принять дела. На передачу полагалось тридцать дней, которые уже подходили к концу, а Аппий Клавдий не спешил появляться. Более того, складывалось впечатление, что он старательно избегает встречи, передавая через своих людей неверные места, где якобы находится. Пока мы ждали возле Икония, купцы привезли сведения, что Аппий Клавдий творит суд в Тарсе, хотя уже не обязан это делать. За это время Гай Помптин встряхнул оба легиона и пополнил почти до штатного уровня. Мало-помалу они становились похожи на те, что я привык видеть под командованием Гая Юлия Цезаря.

Сменщик прибыл в последний день срока, отведенного на передачу дел. Оба проконсула несколько часов провели наедине в шатре. Что они обсуждали и о чем договорились, можно только догадываться. Судя по тому, что после этого разговора Марк Туллий Цицерон перестал возмущаться лихоимством и беспределом своего предшественника и уверенно заговорил, что пробудет здесь всего год, а не два, как грозились его римские доброжелатели, не трудно было сделать вывод, за что он продал свое молчание. Я был рад, что этот, как позже решат, великий человек не оказался негодяем, способным проявить принципиальность и поставить интересы государства выше личных.

97

Римская армия движется в Каппадокию. У Марка Туллия Цицерона хватило ума пойти не по северному маршруту, через Барату, более короткому, но проходящему по безводной местности, а по южному, через Листру, Дербу, Ларанды — более обжитые, благоприятные места. Хотя по провинции Киликия уже пошел слух, что новый проконсул отменяет многие налоги и вообще добр и сердечен, судя по лицам аборигенов, нам были не очень рады. Часть пути проходила по формально независимым царствам, где нас встречали радушнее.

Правитель Дерба по имени Антипатр и вовсе устроил Марку Туллию Цицерону торжественный прием. Злые языки утверждали, что таким образом пытается отвлечь внимание от захвата Ларанды и других менее значимых территорий. Впрочем, римляне сейчас не в том положении, чтобы ссориться с ним. Дерба является столицей киликийских пиратов, которыми считают всех, базирующихся на средиземноморском берегу полуострова Малая Азия. Шестнадцать лет назад Гней Помпей основательно подсократил их и переселил уцелевших вглубь материка, но так и не уничтожил полностью. Наверное, понял, что это невозможно в принципе, и заключил с ними негласный договор: пираты не нападают на римские суда и поселения, римляне не нападают на пиратов. Царь Антипатр, приютивший большую часть уцелевших морских разбойников, стал основным выгодополучателем от побед Гнея Помпея. Ему доставалась доля от всей захваченной ими добычи, плюс остальное реализовалось на рынках его городов, что способствовало обогащению царства. Меня, как и остальных средних и младших командиров и рядовых, в город не пустили и на пир не пригласили, так что посмотреть на царя пиратов не удалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В Каппадокии расположились в большом каструме неподалеку от Кибистры. В будущем возле этого города Каталонская компании разобьет тюрок, и я приму участие в сражении. Марк Туллий Цицерон ждал здесь царя Дейотара, который обещал привести большую армию. Проконсул плохо знал менталитет аборигенов и был уверен, что они поступают точно так же, как римляне. Так, да не так. Пока не будет полной уверенности, что победят римляне, никто им на помощь не придет, но обещать будут очень искренне. Времена, когда все считали римские легионы непобедимыми, закончились два года назад вместе с гибелью Крассов. К тому же, Марк Туллий Цицерон пока не знал, откуда придет беда. По сведениям беженцев парфяне уже грабили Киррестику, одну из областей Сирии, а армяне собирали армию, но последним идти было ближе и удобнее. Из Сирии в Каппадокию можно попасть только двумя путями, через горные перевалы, которые могут перекрыть сравнительно небольшие отряды, а из Армении дорог было много и все удобные.

Сидеть в каструме было скучно и неприбыльно, поэтому я намекнул Квинту Туллию Цицерону, что надо бы отправить конный отряд на разведку, чтобы следил за противником, сдерживал его до подхода главных сил. На счет сдерживания я, конечно, загнул, причем сильно. Погибать во славу римского народа не собираюсь. Легат перетер этот вопрос со старшим братом и приказал мне отправиться вместе с когортой, набранной из эвокатов, на границу с Сирией. Командовал когортой префект Децим Антоний — бывалый вояка, с лицом, словно вырубленном из камня — угловатом и в оспинах. Конкретной задачи ему не поставили. Мол, действуй по обстановке. Как по мне, самый лучший приказ.

Семью я оставил в каструме. Мало ли, что нас ждет. Про военные подвиги Марка Туллия Цицерона я ничего не слышал. Значит, больших сражений не выиграет, иначе бы этому посвятили половину учебника по истории Древнего Рима. Он точно вернется в Рим, иначе бы его гибели в Малой Азии посвятили вторую половину учебника. Скорее всего, не погибнут и те, кто будет рядом с ним.

По пути мы посетили Тарс, столицу провинции Киликия. Последний раз я был в нем вместе с армией Александра Македонского. Мне показалось, что город совершенно не изменился сотни за три лет. Да и чему тут меняться?! Как и раньше возле него течет река Кидн, которая километров через двадцать впадает в Средиземное море; как и раньше вокруг Траса поля, возделываемые свободными крестьянами и рабами; как и раньше с гор, с трех сторон обступающих долину, ветра приносят прохладу, которая смягчает летнюю удушливую жару.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И дальше мы следовали по следам македонской армии. Дорог здесь мало, ровно столько, сколько перевалов в горах. Вдоль Исского (Искендерунского) залива добрались до горного хребта Аманос. Сперва наведались к перевалу Львиные Ворота. Там было спокойно, если не считать радость аборигенов по поводу приближения парфян. Они уверены, что смена оккупанта облегчит жизнь. Мне бы их иллюзии! Затем отправились ко второму перевалу Ассирийские ворота. Я проехал по тому месту, где сражался против персов. Ничего не напоминало о той победе, если не считать алтари, сооруженные по приказу Александра Македонского. Даже не сразу узнал местность, хотя, вроде бы, не изменилась. Во время боя и в мирное время всё видится по-разному.