Под черным флагом. Истории знаменитых пиратов Вест-Индии, Атлантики и Малабарского берега - Дон Карлос Сейц

хирургию, Уильям Филлипс выздоровел.

Двигаясь на север, пираты захватили португальское судно, шедшее в Бразилию, и несколько шлюпов с Ямайки, на одном из которых Ферн снова попытался сбежать, но был убит капитаном Филлипсом. Через несколько дней еще один член команды разделил судьбу Ферна, по той же самой причине. Жестокая расправа на какое-то время погасила у других желание бежать, но Филмор продолжал наблюдать и ждать удобного случая. 25 марта 1724 года пираты встретили два судна, которые шли из Лондона в Виргинию. На одном из них капитаном был Джон Филлипс, на другом – Роберт Мортимер, прекрасный молодой моряк. Пират Филлипс и два моряка из его экипажа находились на судне Мортимера, когда до них донесся крик, что на судне захватчиков вспыхнул мятеж. Услышав это, Мортимер решил избавиться от пиратов. Он ударил Филлипса пикой и сильно поцарапал, но не убил. Пиратский капитан пронзил Мортимера саблей. Два других разбойника бросились ему на помощь, изрубили Мортимера в куски и выбросили в море. Люди молодого капитана даже не пошевелились, чтобы спасти его. Так закончилось его первое самостоятельное плавание. На этом же корабле плыл его брат, разбойники бросились искать его, чтобы убить, но среди них оказался земляк Мортимера, который спрятал его, и юноша сидел в убежище до тех пор, пока гнев Филлипса не утих. Поскольку плотник Ферн погиб, из экипажа честного Филлипса насильно забрали плотника Эдварда Чизмена, который занял его место.

После этого пираты пошли к Ньюфаундленду, надеясь пополнить свой экипаж захваченными в плен рыбаками, которых оказалось довольно много. 4 апреля 1724 года у острова Сейбл в руки Филлипса попал шлюп. Пиратский капитан оставил его себе, а судно погибшего Мортимера возвратил его помощнику и команде. В тот же самый день, после обеда, была захвачена шхуна. Узнав, что она принадлежит мистеру Майнорсу, у которого Филлипс забрал его первое судно, пират заявил, что уже и так принес ему много убытков, и позволил шхуне идти своим курсом. Вскоре пираты погнались за другим рыболовным судном, а когда захватили его, то выяснилось, что им командовал Депенденс Эллери, которого называли «святым Новой Англии». Пираты заставили его танцевать на палубе до тех пор, пока он не свалился в изнеможении, в качестве наказания за те проблемы, которые он им создал. В первые две недели апреля, одно за другим, в быстрой последовательности были ограблены десять рыболовных судов, но, естественно, добыча на них оказалась очень скудной.

14 апреля произошло событие, которое привело к гибели Филлипса. У мыса Анны он захватил шлюп «Белка», капитаном которого был Эндрю Хэрридон из Бостона. Его экипаж отослали на одно из захваченных рыболовных судов, а Хэрридона Филлипс задержал у себя, однако тот отказался подписать статьи пиратов, как и плотник Чизмен, испанский индеец, Филмор и молодой американец, имени которого Филмор не называет, но который оказался его старым знакомцем. Таким образом, за рамками пиратского закона остались пять человек. Молодого американца вместе с призовой командой отправили на «Белку». Филлипсу показалось, что этот американец задумал что-то неладное, и, обвинив его в том, что он вступил в заговор с Филмором, пронзил саблей. Вызвав Филмора, он заявил, что тот готовит на судне бунт, и стал угрожать ему смертью, приставив к его груди пистолет, и убил бы его, если бы оружие не дало осечку. Когда Филлипс снова направил на него пистолет, Филмор ударил по нему снизу, и пуля ушла в небо. Тогда Филлипс, подняв над головой юноши саблю, велел ему возвращаться на свой пост, заявив, что просто проверял его.

От четырех пленников снова стали требовать подписать договор, но они ответили категорическим отказом, несмотря на угрозы расстрелять их. Эта четверка задумала избавиться от пиратов, которых на борту судна оказалось всего пятеро, и смельчаки решили, что сумеют с ними справиться. Хэрридон вскоре передумал, испугавшись расправы, но обещал не выдавать своих товарищей, и, если бы не он, пишет Филмор, «наш план, скорее всего, потерпел бы крах». О том, что последовало дальше, лучше всего расскажет он сам:

«Мы собрались втроем: Чизмен, индеец и я – и решили, что плотник, закончив свою работу, оставит топор на верхней палубе. Увидев это и готовый пустить его в ход, я стану рубить и колоть всех, кто пойдет против меня; индеец в это время будет стоять рядом, чтобы прийти ко мне на помощь, если возникнет такая необходимость. И каждый из нас должен будет сделать все, что, по его мнению, приведет к исполнению задуманного.

Обсудив таким образом наш план, я спустился в кубрик, где Уайт и Джон Роуз Арчер, несчастный парень, который был захвачен на одном из призов и сразу же вступил в ряды пиратов, лежали на полу, как я уже писал, пьяные в стельку. Я взял свечу и поднес к ногам этих негодяев, но они даже не пошевелились. Я опалил им ступни, да так сильно, что на следующий день они не смогли подняться на палубу. Из старой пиратской команды осталось лишь четыре человека плюс пятеро недавно присоединившихся, если не считать тех, которые, благодаря моим усилиям, не могли нам больше навредить.

На следующее утро мы поднялись очень рано. Чизмен поработал топором и оставил его там, где мы условились. Утро было в самом разгаре, но ни одного пирата на палубе не было; мы боялись, что они встанут слишком поздно, когда нельзя уже будет определить место нашего судна, и наш план провалится. Чтобы этого не произошло, около 10 часов утра я подошел к двери в каюту и крикнул капитану, что солнце скоро будет в зените. «Пошел ты к черту, – заорал он в ответ, – не твое это дело». И это была вся благодарность, которой я удостоился; впрочем, ничего другого я и не ждал. Тем не менее это помогло нашим планам, ибо сразу же после 11 часов капитан, штурман, боцман и квартирмейстер появились на палубе. Они уже знали, что случилось с Уайтом и Арчером, но приписали это несчастному случаю. Хэрридон чуть не умер от страха, а индеец стал почти таким же белым, как и мы. Филлипс заметил бледность Хэрридона, но я объяснил ему, что ночью он чувствовал себя очень плохо, и заявил, что ему не повредит глоточек бренди. Филлипс велел мне сходить в его каюту и принести бутылку, что я и сделал. Все мы выпили от души, только индеец отказался влить в себя хотя бы каплю, хотя изредка употреблял спиртное.

Приближался момент, когда мы втроем должны