Белый вождь. Отважная охотница. - Майн Рид

на другом берегу. А с противоположной стороны к прилегающей низине, словно аллейка, вел еще один просвет меж деревьями; таким образом, полоска открытого пространства как бы рассекала рощу на две, почти одинаковые по величине. Однако с низины, лежащей по обе стороны реки, можно было увидеть этот просвет лишь в том случае, если оказаться против него.

Поляна, просвет между деревьями, протянувшийся ярдов на десять-двенадцать, и самая низина были совершенно ровные и гладкие; росла здесь только невысокая трава, и любой движущийся предмет был бы заметен издалека.

В роще густо разросся подлесок, преимущественно низкорослая акация. Частая сеть плюща и тянущихся вверх лиан оплела ветви могучих дубов, которые возвышались над всеми остальными деревьями. Взор не проникал в подлесок, хотя охотник, преследуя дичь, мог бы пробраться сквозь эти заросли. А ночью, даже при лунном свете, они казались сумрачными и непроходимыми.

По одну сторону полянки на сухой песчаной почве росли кактусы. Их было здесь не больше десятка, но два-три крупных, с вытянувшимися вверх мягкими, мясистыми отростками, казались почти такими же высокими, как виргинские дубы. Массивные колонны этих кактусов, так непохожих на окружающие деревья, придавали этому уголку причудливый вид. Непривычному человеку эти гигантские канделябры, столь отличные от обыкновенных кустов и деревьев, показались бы загадкой, и он не знал бы, к какому царству природы их отнести. Здесь, в этом уголке, преследуемый законом беглец рассчитывал найти себе убежище на ночь.

Глава LVIII

Карлос не ошибся, сказав, что собака сохранила ему жизнь, – во всяком случае, она сохранила ему свободу, а это, в конце концов, одно и то же. Ведь если бы умный пес не отправился вперед, Карлос пошел бы в пещеру, и его, конечно, схватили бы.

Хитрые противники предусмотрели все для того, чтобы его поймать. Лошадей они спрятали в глубине пещеры. Сами расположились за уступами скал по обе стороны от входа и, точно два тигра, готовы были прыгнуть на Карлоса, как только он покажется.

Им помогли бы и собаки: припав к земле, они вместе со своими хозяевами приготовились броситься на ничего не подозревающую жертву.

Засада была тщательно обдумана, и пока все шло неплохо. Охотники покинули Сан-Ильдефонсо украдкой, так что их не могли увидеть; они приехали к ущелью окольным путем, с примерным терпением выждали, чтобы Карлос уехал, и лишь тогда забрались в пещеру. Все это было проделано мастерски.

Мог ли Карлос знать или хотя бы заподозрить, что они скрываются там? Им и в голову не приходило, что он узнал об их возвращении с охоты. Они прошли через долину к миссии темной ночью, выложили привезенную дичь, когда никто этого не видел, и больше в городе не показывались. Отец Хоакин велел им ждать, пока он не известит их. О том, что они вернулись, знали лишь несколько слуг в миссии, но никому из тех людей, кто мог бы сказать об этом Карлосу, ничего не было известно. Если так, рассуждали они, с чего бы ему подозревать, что они засели в его пещере? А след, оставленный ими, когда они шли по ущелью вверх, он, возвращаясь, не заметит. Он может увидеть след лишь в том месте, где дорога усеяна галькой, но на ней и днем ничего не разглядишь.

Можно ли лучше расставить ловушку? Карлос войдет в пещеру, ничего не опасаясь и, возможно, ведя своего коня на поводу. Они оба, а вместе с ними и собаки кинутся на него и свяжут, прежде чем он успеет взяться за пистолет или нож. Судьба его предрешена.

Но судьба его не была предрешена. Мануэль прекрасно это знал, вот почему он бормотал снова и снова:

– Проклятый пес! Задаст он нам хлопот, Пепе...

А Пепе в ответ злобно чертыхался: мысль о собаке беспокоила и его. До них давно дошла молва о Бизоне, но они еще не знали, какую великолепную выучку прошел этот умный пес.

Приятели понимали, что, если первой в пещеру войдет собака, она их обнаружит и предостережет хозяина. Если в ту минуту Карлос еще не подъедет близко, засада обречена на неудачу. А вот если пес останется позади, тогда все сойдет гладко. Даже если он прибежит одновременно с хозяином, а значит, не предупредит его заранее, они успеют выскочить и подстрелить коня или седока.

Вот как рассуждали эти два мерзких негодяя, поджидая Карлоса.

Они еще не засели у входа в пещеру. Они успеют занять намеченные места, когда почуют опасность. А пока они стоят в тени скал, глядя вниз, в ущелье. Возможно, что ждать им придется долго, поэтому они подкрепились – уничтожили весь скромный запас провизии, оставленной Карлосом в пещере. Чтобы не озябнуть, мулат накинул себе на плечи только что присвоенное одеяло. Тыквенная фляга с вином, которую они принесли с собой, помогла им не скучать в ожидании. Лишь мысль о Бизоне, мелькая порой в сознании желтолицего охотника и его темнокожего приятеля, омрачала их веселье.

Они ждали свою жертву совсем не так долго, как рассчитывали.

Им почему-то казалось, что Карлос ускакал далеко, к самому Сан-Ильдефонсо, а там, пожалуй, его задержат какие-нибудь дела, и он вернется лишь перед рассветом.

Но задолго до полуночи, пока они строили эти предположения, Мануэль, не сводящий глаз с ущелья, вдруг привскочил и дернул приятеля за рукав:

– Гляди, Пепе, вон! Вон он, белоголовый!

И мулат показал на тень, которая приближалась со стороны равнины к узкому концу ущелья. В полутьме она была едва видна, но все же можно было различить очертания человека верхом на лошади.

– Черт бы его побрал! Он самый... Ч-черт! – ответил Пепе, вглядевшись в темноту.

– Прячься, сынок! Придержи собак... Назад! Прячься!