Ричард Длинные Руки — гроссфюрст - Гай Орловский

Сэр Герард почти подбежал, преклонил колено и посмотрел на меня влюбленными глазами.

— Сэр Герард, — приветствовал его я.

— Ваша светлость! — воскликнул он.

— С чем прибыли, сэр Герард?

Он поднялся по движению моих пальцев и все так же, не отрывая взгляда, выпалил:

— Лорды договорились собрать всеобщий съезд сеньоров на день святого Августина Блаженного!..

Я величаво наклонил голову.

— Прекрасный выбор. И хороший день. Кстати, когда это будет?

— Через три недели, — выпалил он. — Из дальних земель добираться в столицу непросто, да и сперва многим лордам нужно подготовиться, потому положили на сборы месяц… Но я одолел весь путь всего за неделю!

— Наверное, — предположил я, — загнали не одну лошадь?..

— Пришлось, ваша светлость.

— Через три недели, — сказал я медленно, — неспешно собираются. С другой стороны, солидные люди едут, не мальчишки.

— Ваша светлость, — просительно сказал он, — меня послали к вам заранее в знак глубочайшего уважения, чтобы вы тоже могли успеть завершить все неотложные дела и приехать на пару дней… Вас очень ждут!

— Спасибо, — сказал я. — Я очень заинтересован в этих выборах. Все-таки от них может зависеть и наша дружба с королевством Варт Генц! Передайте мое удовольствие и благодарность, я обязательно прибуду!

Глава 13

Вообще-то можно было бы выехать за сутки до съезда лордов, но это будет, как мне кажется, чересчур и слишком демонстративно. Уже и так все знают, что подо мной особенно быстрый конь, не знают только, насколько, я же раньше времени никакие карты раскрывать не стану.

Потому выехал за неделю, объяснил своим бодро, что по прямой как раз и домчимся за эти семь дней. Все завистливо повздыхали, они бы добирались на богатырских конях, укрытых тяжелой броней, как раз все три отпущенные недели.

Заря еще дотлевает на восточной половине неба, на сырой земле после отшумевшего ночью небольшого дождика большие лужи. На Юге к утру бы все высохло, но здесь далеко не Юг, как и далеко, к счастью, не Север. Птички уже орут, вернее, не орут, а доорывают, а начинают этот визг, еще когда небо только-только робко светлеет на самом стыке с землей.

Зайчик начал набирать скорость, когда город остался за пределами видимости, но мимо скользили деревни с хорошо возделанными полями и работающими там людьми, и только когда и они ушли за спину, прибавил…

…но впереди Вечно Зеленый Лес, он же Эльфийский, либо проскочить насквозь, что не получится, либо по широкой дуге обойти, Зайчик все понял и заложил крутой вираж, пошел красиво, выбрасывая все четыре ноги сильно в сторону.

Высокие деревья проносятся так близко, что могу удариться головой, я постарался сесть вертикально, что непросто, когда инерция на повороте так заносит…

— Астральмэль!..

Голос донесся издалека, на грани слышимости. Я чуть придержал Зайчика, вслушался. Зов повторился, идет из глубины Леса и как будто приближается.

Зайчик остановился, Бобик пару раз прыгнул, приглашая мчаться дальше, затем насторожил уши и повернулся к стене деревьев.

— Астральмэль!

Из-за деревьев вынырнул на бегу тоненький эльф, закрылся ладонью от яркого солнечного света, грудь ходит ходуном, лицо в испарине и раскраснелось, как нежная юная роза.

— Ох и быстрый же вы, — проговорил он с осуждением и восторгом, — я так бежал, так бежал… и чуть не опоздал…

Я спросил настороженно:

— Что стряслось?

— Гелионтэль умирает, — пояснил он печально. — Она звала вас… тебя, Астральмэль…

— Что за… — ругнулся я в растерянности, — я думал, эльфы вообще даже не болеют…

— Не болеют, — согласился он, — королева полагает, что это от того, что ты ее повредил.

— Повредил?

— Или заразил, — поправился он себя. — У вас, людей, много болезней…

— Пойдем к ней, — велел я. — Побыстрее!

Он вскрикнул:

— Тогда не отставай!

Пес за ним поспевал лучше, чем мы с Зайчиком, но таким деревьям-гигантам требуется простор, мы проносимся как между гигантскими колоннами, поставленными в художественном беспорядке, только сбавили скорость, чтобы успевать избегать столкновения.

Эльф то исчезал, то выныривал из-за деревьев далеко впереди, но Зайчик вошел в раж, несется с таким азартом, что едва успеваю уворачиваться от проносящихся над головой веток, поднимаю ноги на седло, когда справа и слева по стременам чиркают шероховатые стволы.

Пес догнал эльфа и несется рядом, иногда обгоняет, надо же показать свое превосходство над остроухим. Я вжимался в шею арбогастра, наконец ощутил, как он резко замедлил бег, выпутался из укрывающей сверху гривы и ошалело оглянулся.

Мы уже в той части леса, где живут эльфы, не стремящиеся к пышности и блеску королевского двора, а Пес и эльф остановились прямо перед домиком Гелионтэль.

Я птицей слетел с седла, ринулся, не чувствуя ног, стены затряслись, когда я ворвался, как разъяренный кабан. В глубине комнаты широкая постель из шкур, Гелионтэль лежит пластом лицом вниз.

Она не услышала, как я оказался рядом, перевернул ее, и лишь когда поцеловал, а затем похлопал по щекам, медленно подняла веки с громадными ресницами, и на меня взглянули ярко-синие глазищи, от которых у меня всегда на миг останавливается в восторге сердце.

— Гелионтэль, — сказал я требовательно, — что случилось? Ты не думай, я не дам тебе ускользнуть!

Бледная улыбка слабо проступила на ее обескровленных губах.

— Астральмэль… — прошептала она. — Нет, твое умение лечить не поможет…

— Почему?

— Хоть ты эльф… но лечить можешь только людей…

Я сказал горячо:

— Ты лучше, чем человек! Ты моя жена, а это вообще все на свете!.. Гелионтэль, чем ты больна?

Она покачала головой:

— Не знаю… Меня часто тошнит без причины, болит голова, а когда хочу есть, то даже не знаю, чего… Грызла бы кору, как заяц или веточки, как олень…

Я вздрогнул, переспросил неверяще:

— Милая моя, а что, у тебя никогда такого не было?

Она помотала головой:

— Не-е-ет… ох, я умираю…

— И ты никогда не рожала?

— Не-е-е-ет…

Я задал последний вопрос:

— А разве ваши женщины, когда беременеют, не чувствуют себя дурно? Их не тошнит?

Она посмотрела на меня в великом удивлении.

— Тошнит? С какой стати?.. Дать жизнь новому существу — великая радость!

Я обнял ее, прижал очень осторожно и начал целовать в золотые волосы, стараясь добраться губами до заплаканной мордочки.

— Милая моя, ты — беременна. Прости, что так тяжело начинается, но потом все будет лучше. Потерпи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});