Хижина дяди Тома - Гарриет Бичер-Стоу

— Джордж! Ты не узнаешь меня? Твоя сестра, я твоя сестра Эмилия!

Касси, наоборот, сидела внешне спокойная. Но внезапно она увидела маленькую Элизу — это была точная копия ее маленькой Элизы: лицо, манера держаться, каждая черточка, каждый локон… И крошечная девочка так пристально глядела на нее. Касси не могла совладать с собой: она схватила ее в объятия и, прижимая к сердцу, воскликнула:

— Крошка дорогая моя!

Да, действительно, трудно было следовать плану старого джентльмена. Все же ему удалось всех успокоить и произнести краткую речь, подготовленную им заранее. Он произнес ее с таким чувством, что все всплакнули. Слез было достаточно, чтобы вполне удовлетворить оратора.

В записях миссионеров, сталкивавшихся с беглецами, нашедшими приют в Канаде, нередко можно найти рассказы, кажущиеся более невероятными, чем любой вымысел.

Может ли быть иначе, пока существует система рабства, раздробляющая семьи и разбрасывающая отдельных членов ее, как осенний ветер разбрасывает и рассеивает пожелтевшие листья?

На канадском берегу, дающем приют несчастным, спасшимся от рабства, нередко с безмерной радостью собираются близкие, потерявшие всякую надежду на свидание и горько оплакивавшие друг друга. Трудно подыскать слова, чтобы описать трогательный прием, который оказывают прибывшие сюда ранее каждому новому беглецу. От него надеются узнать хоть что-нибудь о судьбе матери, сестры, отца или ребенка, которых ушедшие потеряли из виду во мраке рабства.

Беглецы нередко совершают героические поступки, далеко оставляющие за собой все созданное фантазией писателя и поэта. Известно немало случаев, когда, рискуя жизнью, не страшась мучений и пыток, они пускались в обратный путь, через все ужасы, которыми грозил им проклятый край, ради того, чтобы попытаться вывезти оттуда мать, сестру или жену.

Один молодой человек (историю эту рассказал нам старик миссионер) был дважды пойман, подвергся самым ужасающим пыткам и снова бежал. В письме, показанном нам, он сообщал друзьям, что намеревается в третий раз сделать попытку пробраться назад, чтобы освободить свою сестру.

Но вернемся к нашим друзьям.

Прошло несколько дней, но какая перемена произошла со всеми героями нашего повествования!

Вот они сидят все вместе за семейным столом, радостные и счастливые. Только Касси иногда с такой страстностью прижимает к себе маленькую Элизу, сидящую у нее на коленях, словно боясь, что ее могут у нее отнять, что девочка с удивлением поднимает на бабушку глаза.

За эти два-три дня Касси словно переродилась. Даже нашему читателю было бы трудно ее узнать: мрачное отчаяние в полубезумных глазах уступило место спокойной уверенности. Она целиком окунулась в лоно семьи.

Мадам де Ту ознакомила Джорджа со своими делами: после смерти мужа она стала обладательницей значительного состояния и великодушно предложила поделиться им со своими родными. Когда она спросила Джорджа, что могла бы она сделать для него на эти деньги, он ответил:

— Помоги мне, Эмили, получить образование. С детских лет это было самым горячим моим желанием. Дальше я уж пробьюсь сам.

Обсудив все хорошенько, семья решила на несколько лет уехать во Францию.

Они увезли с собой и Эмелину.

В пути она очаровала своей красотой первого помощника капитана парохода, на котором они плыли, и вскоре после прибытия в порт стала его женой.

Джордж за четыре года прослушал курс одного из французских университетов. Быстрые успехи свидетельствовали о его блестящих способностях.

Политические волнения, возникшие во Франции, заставили семью вернуться в Америку.

Пробыв в Америке всего несколько недель, Джордж с семьей сел на пароход, отправлявшийся в Африку. Его, как он писал одному из своих друзей, не прельщала мысль прослыть американцем благодаря светлому цвету своей кожи. «Я не жду ничего хорошего от Америки…» — писал он дальше.

Нам кажется, что мы еще услышим об этом смелом и мужественном человеке, который, несомненно, заставит говорить о себе.

Об остальных действующих лицах нашего повествования нам больше нечего рассказать.

Впрочем, еще несколько слов о мисс Офелии и Топси, а затем мы всю прощальную главу посвятим Джорджу Шельби.

Мисс Офелия увезла Топси с собой в Вермонт. Ее друзья и родные в первую минуту решили, что маленькая негритянка была столь же странным, сколь и лишним добавлением к штату их дома, и без того достаточно хорошо обслуживаемого. Но Топси очень быстро завоевала расположение не только всей семьи, но и ближайших соседей. Когда она выросла, ее деятельный ум, энергия и живость, делавшие ее в детстве таким непоседливым озорным ребенком, нашли себе благородное применение: она занялась обучением и воспитанием детей своего народа.

Возможно, что некоторые читатели будут рады узнать, что госпоже де Ту после долгих поисков удалось напасть на след сына Касси. Это был высокий, стройный и очень энергичный человек. Как выяснилось, ему удалось бежать несколькими годами раньше матери. Он нашел приют на Севере у добрых и отзывчивых людей, постаравшихся дать ему образование. В ближайшем будущем он собирается последовать за своими родными в Африку.

Глава XLIV

Освободитель

Джордж Шельби только коротко сообщил матери о дне своего предполагаемого возвращения. У него не хватило мужества рассказать ей в письме о страшной сцене смерти, свидетелем которой он был. Несколько раз брался он за перо, но даже при одном воспоминании у него захватывало дух. Каждый раз он в конце концов рвал в клочья начатое письмо и выбегал на улицу, ища успокоения.

В тот день, когда ожидали возвращения молодого хозяина, весь дом находился в праздничном возбуждении.

Миссис Шельби сидела в гостиной. Горевший в камине яркий огонь разгонял последние остатки осенней сырости. На столе, накрытом к ужину, сверкала богатая посуда и всеми цветами радуги отливал граненый хрусталь.

Всем убранством руководила тетушка Хлоя. На ней было новое коленкоровое платье, белоснежный передник и туго накрахмаленный тюрбан. Ее черное, словно полированное лицо излучало радость.

Она нарочито медленно накрывала на стол, задерживаясь на всевозможных мелочах, ища предлога подольше поболтать с хозяйкой.

— О, как хорошо ему будет здесь! — говорила она. — Я поставлю его прибор сюда, на его любимое место, поближе к огню. Мастер Джордж всегда любит сидеть в тепле… Вот так дело! Почему это Сэлли не достала парадный чайник, тот маленький, который мастер Джордж подарил миссис к Рождеству? Я возьму его из буфета… Получила ли миссис известия от мастера Джорджа? — решилась она наконец спросить.

— Да, Хлоя, получила. Всего одну строчку: он сообщил о дне своего приезда.

— И ни слова о моем бедном старике?! — проговорила Хлоя, переворачивая чашки.

— Нет, Хлоя. Он пишет, что все расскажет сам.

— Как это похоже на мастера Джорджа! Он всегда любит все сам рассказывать. С ним постоянно так… По правде сказать, я никак не пойму, как это белые умудряются так много писать! Так трудно писать, и столько на это нужно времени…

Миссис Шельби улыбнулась.

— Я думаю, что дорогой мой старик не узнает ребят… Особенно малютку… О, она теперь совсем большая, и добрая, и хорошенькая-хорошенькая! Она осталась дома, чтобы приглядеть за пирогом. Я испекла тот самый пирог, который он так любит. И чтоб зарумянился как следует… точь-в-точь как в то утро, когда его увезли. О господи, как тяжко мне было в то утро!

Миссис Шельби вздохнула. У нее на сердце лежала какая-то тяжесть. Беспокойство владело ею с той самой минуты, как она получила письмо от сына. Она чуяла недоброе за этой завесой молчания.

— Миссис сохранила денежные бумажки? — с беспокойством спросила Хлоя.

— Да, Хлоя.

— Мне хотелось бы показать ему те самые бумажки, те самые, что мне дал фабрикант. «Хлоя, — сказал он мне, — я желал бы, чтобы ты осталась у меня». — «Благодарю вас, хозяин, — ответила я ему, — но скоро приезжает мой бедный старик, да и миссис стало трудно обходиться без меня». Вот так я и сказала ему! Он совсем не знает Полли, мой старик… Нет, совсем не знает, — продолжала Хлоя. — Вот уж пять лет прошло, как его увезли… Полли была еще совсем маленькая, даже на ножках еще плохо стояла. Помните, как он все боялся, что она упадет, когда она пробовала ходить? Бедный мой муж!

Послышался стук колес.

— Мастер Джордж! — И Хлоя ринулась к окну.

Миссис Шельби поспешила к входным дверям. Она обняла своего сына. Неподвижная, у окна, Хлоя старалась взором проникнуть сквозь ночной мрак.

Джордж вошел в комнату и направился к Хлое.

— Бедная моя тетушка Хлоя! — проговорил он с волнением и обеими руками сжал ее черную руку. — Я бы пожертвовал всем своим состоянием, лишь бы привезти его с собой. Но он ушел в лучший мир…