Полное собрание стихотворений - Валерий Брюсов

1916

Эчмиадзин

Арарат из Эривани

Весь ослепительный, весь белый,В рубцах задумчивых морщин,Ты взнес над плоскостью равнинСвой облик древле-онемелый,Накинув на плечи покровТаких же белых облаков.

Внизу кипят и рукоплещутПотоки шумные Зангу;Дивясь тебе, на берегуРаины стройные трепещут,Как белых девственниц ряды,Прикрыв застывшие сады.

С утеса, стены Саардара,Забыв о славе прошлой, ждут,Когда пройдет внизу верблюд,Когда домчится гул с базара,Когда с мурлыканьем купецПротянет блеющих овец.

Но ты, седой Масис, не слышишьНи шумных хвал, ни нужд земных,Ты их отверг, ты выше их,Ты небом и веками дышишь,Тебе шептать – лишь младший братДерзает —Малый Арарат.

И пусть, взглянув угрюмо к Югу,Как древле, ты увидишь вновь —Дым, сталь, огни, тела и кровь,Миры, грозящие друг другу:Ты хмурый вновь отводишь лоб,Как в дни, когда шумел потоп.

Творенья современник, ведалТы человечества конец,И тайну новых дней – ТворецТвоим сединам заповедал:Встав над кровавостью равнин,Что будет, – знаешь ты один.

Январь 1916

Эривань

В Баку

Стыдливо стучатся о пристань валыКаспийского моря,Подкрашенной пеной – и выступ скалы,И плиты узоря,

На рейде ряды разноцветных судовКачаются кротко,И мирно дрожит на волненьи валовПодводная лодка.

Сплетается ветер с январским теплом,Живительно-свежий,И ищет мечта, в далеке голубом,Персидских прибрежий.

Там розы Шираза, там сад Шах-наме,Газели Гафиза...И грезы о прошлом блистают в уме,Как пестрая риза.

Привет тебе, дальний и дивный Иран,Ты, праотец мира,Где некогда шли спарапеты армянЗа знаменем Кира...

Но мирно на рейде трепещут судаС шелками, с изюмом;Стыдливо о пристань стучится водаС приветливым шумом;

На улице быстрая смена толпы,Покорной минуте,И гордо стоят нефтяные столпыНа Биби-Эйбуте.

24 января 1916

Баку

Тигран Великий

95—56 гг. До р. X.

В торжественном, лучистом свете,Что блещет сквозь густой туманОтшедших вдаль тысячелетий, —Подобен огненной комете,Над миром ты горишь, Тигран!

Ты понял помыслом крылатымСвой век, ты взвесил мощь племен,И знамя брани над ЕвфратомВознес, в союзе с Митридатом,Но не в безумии, как он.

Ты ставил боевого станаШатры на всех концах земных:В горах Кавказа и Ливана,У струй Куры, у Иордана,В виду столиц, в степях нагих.

И грозен был твой зов военный,Как гром спадавший на врагов:Дрожал, заслыша, парф надменный,И гневно, властелин вселенной,Рим отвечал с семи холмов.

Но, воин, ты умел ЭлладыГармонию и чару чтить;В стихах Гомера знал услады,И образ Мудрости-ПалладыС Нанэ хотел отожествить!

Ты видел в нем не мертвый идол;Свою заветную мечту,Вводя Олимп в свой храм, ты выдал:Навек – к армянской мощи придалТы эллинскую красоту!

И, взором вдаль смотря орлиным,Ты видел свой народ, в веках,Стоящим гордо исполином:Ты к светлым вел его годинамЧрез войны, чрез тоску и страх...

Когда ж военная невзгодаСмела намеченный узор, —Ты помнил благо лишь народа,Не честь свою, не гордость рода, —Как кубок яда, пил позор.

Тигран! мы чтим твой вознесенныйИ лаврами венчанный лик!Но ты, изменой угнетенный,Ты, пред Помпеем преклоненныйВо имя родины, – велик!

11 декабря 1916

Победа при Каррах

53 г. До р. X.

Забыть ли час, когда у сцены,Минуя весь амфитеатр,Явился посланный Сурены,С другой, не праздничной арены, —И дрогнул радостью театр!

Актер, играя роль Агавы,Из рук усталого гонцаПоспешно принял символ славы,Трофей жестокий и кровавыйС чертами римского лица.

Не куклу с обликом Пенфея,Но вражий череп взнес Ясон!Не лживой страстью лицедея,Но правым гневом пламенея,Предстал пред зрителями он.

Подобен воинскому кличуБыл Еврипида стих живой:«Мы, дедовский храня обычай,Несем из гор домой добычу,Оленя, сбитого стрелой!»

Катясь, упала на подмостки,Надменный Красе, твоя глава.В ответ на стук, глухой и жесткий,По всем рядам, как отголоски,Прошла мгновенная молва.

Все понял каждый. Как в тумане,Вдали предстало поле Карр,И стяг армянский в римском стане...И грянул гул рукоплесканий,Как с неба громовой удар.

В пыланьи алого заката,Под небом ясно-голубым,Тем плеском, гордостью объята,Благодарила АрташатаЦаря, унизившего Рим!

1916

Меж прошлым и будущим

Меж прошлым и будущим нить

Я тку неустанной проворной рукою.

К. Бальмонт

Золотой олень

Золотой олень на эбеновой подставке,

китайская статуэтка XIV в, до р. Х

из собрания И. С. Остроухова

Кем этот призрак заколдован?Кто задержал навеки тень?Стоит и смотрит, очарован,В зубах сжав веточку, олень.

С какой изысканностью согнутЕго уверенный хребет!И ноги тонкие не дрогнут,Незримый оставляя след.

Летят века в безумной смене...Но, вдохновительной мечтой,На черно-блещущем эбенеЗверь неподвижен золотой.

Золотошерстный, златорогий,Во рту с побегом золотым,Он гордо говорит: «Не трогайТого, что сделалось святым!

Здесь – истина тысячелетий,Народов избранных восторг.Лишь вы могли, земные дети,Святыню выставить на торг.

Я жду: вращеньем не случайнымМой, давний, возвратится день, —И вам дорогу к вечным тайнамУкажет золотой олень!»

Февраль 1917

Мы – скифы

Мы – те, об ком шептали в старину,С невольной дрожью, эллинские мифы:Народ, взлюбивший буйство и войну,Сыны Геракла и Ехидны, – скифы.

Вкруг моря Черного, в пустых степях,Как демоны, мы облетали быстро,Являясь вдруг, чтоб сеять всюду страх:К верховьям Тигра иль к низовьям Истра.

Мы ужасали дикой волей мир,Горя зловеще, там и здесь, зарницей:Пред нами Дарий отступил, и КирБыл скифской на. пути смирен царицей.

Что были мы? – Щит, нож, колчан, копье,Лук, стрелы, панцирь да коня удила!Блеск, звон, крик, смех, налет, – всё бытиеВ разгуле бранном, в пире пьяном было!

Лелеяли нас вьюги да мороз;Нас холод влек в метельный вихрь событий;Ножом вино рубили мы, волосЗамерзших звякали льдяные нити!

Наш верный друг, учитель мудрый наш,Вино ячменное живило силы:Мы мчались в бой под звоны медных чаш,На поясе, и с ними шли в могилы.

Дни битв, охот и буйственных пиров,Сменяясь, облик создавали жизни...Как было весело колоть рабов,Пред тем, как зажигать костер, на тризне!

В курганах грузных, сидя на коне,Среди богатств, как завещали деды,Спят наши грозные цари; во снеИм грезятся пиры, бои, победы.

Но, в стороне от очага присев,Порой, когда хмелели сладко гости,Наш юноша выделывал для девКоней и львов из серебра и кости.

Иль, окружив сурового жреца,Держа в руке высоко факел дымный,Мы, в пляске ярой, пели без концаНеистово-восторженные гимны!

1916

Изречения

1. Афинский поденщик говорит:

Что моя жизнь? лишь тоска да забота!С утра до вечера – та же работа!Голод и холод меня стерегут.Даже во сне – тот же тягостный труд,Горстка оливок да хлебная корка!Что ж мне страшиться грозящего Орка?Верно, на бреге Кокита опятьБуду работать и буду страдатьИ, засыпая в обители Ада,Думать, что встать до рассвета мне надо!

15 октября 1916

2. Эпитафия римским воинам

Нас – миллионы. Всюду в мире,Разбросан, сев костей лежит:В степях Нумидий и Ассирии,В лесах Германий и Колхид.На дне морей, в ущельях диких,В родной Кампании мы спим,Чтоб ты, великим из великих,Как Древо Смерти, взнесся, Рим!

1915

Тайна деда

– Юноша! грустную правду тебе расскажу я:Высится вечно в тумане Олимп многохолмный.Мне старики говорили, что там, на вершине,Есть золотые чертоги, обитель бессмертных.Верили мы и молились гремящему Зевсу,Гере, хранящей обеты, Афине премудрой,В поясе дивном таящей соблазн – Афродите...Но, год назад, пастухи, что к утесам привыкли,Посохи взяв и с водой засушенные тыквы,Смело на высь поднялись, на вершину Олимпа,И не нашли там чертогов – лишь камни нагие:Не было места, чтоб жить олимпийцам блаженным!Юноша! горькую тайну тебе открываю:Ведай, что нет на Олимпе богов – и не будет!– Если меня испугать этой правдой ты думал,Дед, то напрасно! Богов не нашли на ОлимпеЛюди? Так что же! Чтоб видеть бессмертных, потребныЗоркие очи и слух, не по-здешнему, чуткий!Зевса, Афину и Феба узреть пастухам ли!Я ж, на Олимпе не быв, в молодом перелескеСлышал напевы вчера неумолчного Пана,Видел недавно в ручье беспечальную Нимфу,Под вечер с тихой Дриадой беседовал мирно,И, вот сейчас, как с тобой говорю я, – я знаю,Сзади с улыбкой стоит благосклонная Муза!

1916