Светлая в академии Растона: любовь или долг (СИ) - Романова Екатерина Ивановна

— Я предательств не прощаю, — холодно отчеканил он и, отстранив от себя шпионку, бросил на прощанье. — Пора бы это запомнить.

Когда Блэквел растворился в клубах черного дыма, Кристина осознала, что стоит абсолютно голая в апартаментах Рейны. Злость и негодование кипели внутри нее, как лава внутри вулкана. Она знала самый главный принцип Этана — предателям нет места в его жизни, но не думала, что на нее он тоже распространяется. Впрочем, долго грустить по этому поводу не стала, посчитав, что сможет неплохо восстановиться, присоединившись в душе к сестре.

В комнате Леа

Светлая пришла в себя, услышав, шум в комнате.

— Леа? — голос Бри был взволнован. — Леа, ты здесь?

— Здесь! — девушка выскочила из ванной и обрадовалась, убедившись, что с соседкой все в порядке. — Рада, что ты невредима.

— Рада, что невредима ты! — последнее слово она произнесла с нажимом. — Учитывая, что низшие наверняка очень хотели до тебя добраться.

Она сняла автомат, очки и вложила их в выемки в стене. Затем, нажав переговорное устройство, отрапортовала:

— Бри Гановер, жива, ранений нет, оружие сдано.

После этого створки сами собой захлопнулись, и панель вновь сдвинулась, спрятав тайник с оружием. Если бы Леа не знала, что он там есть — ни за что бы не догадалась.

— Теперь твоя очередь, — подсказала девушка.

Действительно, над кроватью Суарес тоже открылся такой же тайник. Только оборудование было на месте. Она нажала на переговорное устройство и также отрапортовала, что жива и повреждений нет. Панель спряталась, и девушки уставились друг на друга.

— Чаю? — предложила Бри.

— Спасибо. Я бы лучше узнала, почему этим монстрам понадобилась я… Кто они такие?

— О, это очень хороший вопрос, — устало протянула девушка, расшнуровывая ботинки и откидывая их в сторону. — Четкого ответа нет. Известно только, что Кваргрэйганы когда-то были людьми. Магами. Я знаю, что они особенно опасны для магов, не прошедших инициацию и не раскрывших силу. Что уж они с ними делают — другой вопрос. И, честно признаться, ответ я знать не хочу.

Она прямо в форме развалилась поверх одеяла.

— Ты не против, если я посплю? Сражения так выматывают…

— Конечно. Я в душ, — уныло вздохнула светлая.

В отличие от соседки, она очень хотела знать, кем являются эти низшие существа и почему им так хотелось до нее добраться. Леа вообще хотела разобраться в устройстве мира, поскольку понимала, что дальнейшее незнание может привести к еще большим бедам.

Раздумывая над всем, она расстегнула пиджак и бросила его на кровать, оставшись в рубашке и брюках. Взяла полотенце и направилась в душ. На пороге замерла. Этан приложил палец к губам, показывая, чтобы светлая не шумела. Хоть Бри уже и засыпала, но шум сломал бы ее хрупкую дрему.

Ей бы возмутиться, бежать, выпроводить темного мага — всего в крови и разодранных одеждах, но вместо этого пальцы сами сдвинули щеколду, закрыв замок. Первая мысль заставила уголки ее губ дрогнуть: «неужели у вас сломался душ, господин куратор?». Но вторая отражала действительную причину его присутствия здесь. Вот только, почему так скоро?

— Я пришел за обещанным поцелуем, — негромко, с усталостью в голосе произнес мужчина. И было в интонации что-то такое, неуловимое, подкупающее, а во взгляде — необычно теплое и искреннее, что Леа не смогла сдержать порыв.

Молча подошла, почти на цыпочках и, уперевшись ладошками в упругую израненную грудь мага, привстала на носочки, закрыла глаза и вытянула губы трубочкой, ожидая, что куратор сделает все сам. Но, вместо ожидаемого поцелуя, услышала мягкий смех и почувствовала, как ее ноги оторвались от пола. Через мгновение девушка оказалась на коленях у Блэквела. Они сидели на единственном в ванной предмете, позволяющим подобную позу.

— Ты никогда не целовалась прежде, не так ли? — предположил он.

Щеки Суарес обожгло огнем. Она опустила ресницы, разглядывая лохмотья кровавой рубашки и осторожно поглаживая пальчиком широкую, покрытую коростой отметину на груди.

— Леа, — мягко произнес мужчина, приподняв ее голову за подбородок. Так, чтобы девушке пришлось посмотреть на него.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Увы, взгляда в упор она не выдержала. Тем более — такого. Обжигающего, но при этом необычайно нежного…

— Приоткрой рот.

Закусив губу, девушка закрыла глаза и решила довериться, сделав, как просил Блэквел. Вскоре мягкое, очень осторожное прикосновение прострелило ее тело, словно электрический ток. В груди разлился огненный ком, опускаясь ниже и сворачиваясь ласковой кошкой внизу живота. Еще одно касание, на этот раз верхней губы. Темный медленно провел по ней языком, захватил зубами и потянул на себя. Леа судорожно вздохнула, пытаясь удержать неприличный, рвущийся из груди стон. Ее сердце колотилось, словно бежало марафон, а ладони, помимо воли сомкнувшиеся на затылке мага, дрожали. Шумно вдохнув, Этан вновь накрыл рот светлой поцелуем, на этот раз осторожно скользнув языком внутрь. Они замерли, слушая собственные ощущения, проверяя внутренние барьеры, которых, как оказалось, уже не было. Когда Леа робко пошевелила пальчиками, путаясь в смоляных локонах темного мага, он продолжил, то углубляя поцелуй, касаясь стеснительного язычка светлой, то мягко посасывая ее распухшие губы. Наконец, немного освоившись, Леа начала отвечать, растворившись в огне, захватившем все ее тело. Разум сгорел в нахлынувшей страсти — стук сердца перекрикивал все его доводы и предупреждения. Она прижалась грудью к груди темного мага, впивалась пальцами в его плечи и без стеснения отвечала на все его ласки. Но этого казалось мало. Слишком мало. Она поерзала, мгновенно ощутив, как под ней напряглась плоть господина куратора.

— Леа, — едва найдя силы, чтобы оторваться от поцелуя, прохрипел он. — Прекрати ерзать…

Они оба задыхались от страсти и нехватки воздуха. Этан прижимал к себе свое светлое сокровище, поглаживал по спине и ягодицам, стараясь обуздать свое желание, для которого сейчас не время и не место. Он пришел, чтобы получить обещанный поцелуй и только. В этот раз — все по-настоящему. Без магии, без принуждения, без каких-либо условностей. Только он, она и это бешеное чувство, не позволяющее оторваться от поцелуя.

Они снова накинулись друг на друга, сминая губы в поцелуе, переплетаясь языками, словно от этого зависела их жизнь, словно поцелуй являлся единственной необходимостью, исцелял. На самом деле — так оно и было.

Оторвавшись друг от друга лишь за тем, чтобы глотнуть воздуха, они нежились в объятиях. Леа с удивлением заметила, что от широкой раны на груди остался лишь небольшой нитевидный шрам. Она с удивлением подняла голову, но вопрос задавать не понадобилось:

— Это все ты, — улыбнулся мужчина, прокладывая дорожку из мягких, невесомых поцелуев от ушка до ключицы светлой.

— Но… как… — едва не задыхаясь от нежности, прошептала она. — У меня же нет магии…

— Это не так…

Суарес понимала, что сейчас тот самый момент, когда можно задать любые интересующие ее вопросы и получить полный и честный ответ, но… но ей было настолько хорошо, что слова теряли всякий смысл. Знания, информация, сейчас все было неважно. Имело значение лишь присутствие мужчины, от которого сердце пускалось в пляс и его губы, заставляющие каждую клеточку тела гореть и трепетать.

— Мне пора, — с сожалением выдохнул он между поцелуями.

— Да, пора, — согласилась Леа, не в силах оторваться от его губ.

Они пытались проститься пять или шесть раз, и все безрезультатно. Наконец, найдя в себе силы, темный маг попросту растворился во тьме посреди поцелуя. И это было правильно. Неизвестно к чему бы привело их безумие, останься он еще хоть ненадолго, ведь Суарес ерзала, не переставая, пытаясь унять странную тянущую боль внизу живота.

Леа с силой потерла лицо руками, чтобы смахнуть с себя наваждение и стряхнуть сладостную дрожь, но ничего не получалось. Каждая ее клеточка пела, что отражалось глупой улыбкой и раскрасневшимися щеками. Приказав себе не думать и не оценивать произошедшее, которое наверняка было просто мимолетным порывом, вызванным стрессом, и никогда не повторится, она скинула с себя одежду и забралась под душ. Но касания мягких губ и сильных рук куратора все еще теплели на ее коже, заставляя глупо улыбаться.