Люди и нелюди (СИ) - Романова Галина Львовна

— Солнце, — коротко ответил тот.

— Неужели так жарко? — геолог повела плечами. Ее темная кожа невольно притягивала взгляд. У Георга самого кожа была бледно-желтая, наследие мамочки-марсианки, и он отметил, что в сочетании с краснокожим карликанином они втроем составляют интересное цветовое трио.

— Не жарко. Просто…

Просто здешнее солнце… Оно не такое, как все.

Информация всплыла благодаря тем же карликанам, которые со своей дотошностью, прежде чем лететь на планету, стали искать все, что можно найти и про нее, и про ее светило. И накопали такое, что когда эти сведения дошли до аналитиков, «наверху» схватились за головы — как мы такое могли допустить? Где были наши глаза и мозги? Где-где… в состоянии эйфории, вот где! Да и не мог никто всерьез допустить, что так называемым старшим братьям по разуму свойственны такие мелочные порывы, как месть. Перед глазами был пример уриан, всеобщих учителей и наставников, а также змеелюдов, которые на все готовы закрыть глаза и многое простить, если есть шанс наладить торговые и деловые контакты. Да и меоры, несмотря на, мягко говоря, звероподобную внешность, тоже ценили прямоту и терпеть не могли интриг — сгоряча прибить посла во время переговоров, это можно, но вот строить козни и распускать порочащие слухи — никогда. И чтобы веганцы, вторая по значимости, распространенности и влиянию раса, и к тому же с настолько гуманоидной внешностью, вдруг да оказалась настолько коварной?

Конечно, как выяснилось, это была правда. И правда заключалась в том, что уриане и веганцы, как и прочие расы, быстро углядели потенциал людей. Люди плодились и размножались намного быстрее, чем большинство известных рас. Люди обладали приспособляемостью, пронырливостью, живучестью и упрямством. Они могли колонизировать как засушливые пустынные планеты, так и глыбы льда, от которых отворачивались другие расы. Им даже нипочем были ядовитые джунгли, непроходимые болота или сплошное нагромождение камней. Люди ухитрялись строить свои базы даже на астероидах, причем это были не чисто рабочие зоны — там рано или поздно появлялись женщины, а затем и дети, и вот вам, пожалуйста, готова новая колония.

Но если стареющая раса уриан и гораздо менее мобильные и приспособленные змеелюды, меоры и гламры видели в людях что-то вроде надежды на то, что Разум рано или поздно восторжествует, что и через тысячи лет будет, кому нести его свет другим галактикам, то веганцы, наверное, в силу внешнего сходства, видели в людях соперников. А то, что земляне, населяя новые миры, внезапно стали дробиться на множество разных рас, отличавшихся ростом, формой черепа, цветом кожи, волос и глаз и некоторыми другими особенностями, то есть, переставали быть только землянами, в то время как веганцы на других планетах так веганцами и оставались и не эволюционировали в крамарян, гухховцев и кромбиан*, делало людей еще опаснее. Пока, в самом начале космической экспансии, это было почти незаметно и на первый взгляд безопасно. Ну, полетело молодое амбициозное человечество, очертя голову, заселять Галактику. Полетело, не считаясь с потерями, не оглядываясь назад, предпочитая совершать свои ошибки, нежели учиться на чужих, перенимая опыт, но не следуя ему и принялось активно строиться, учиться, плодиться и размножаться. И веганцы сумели разглядеть за этими первыми попытками юного человечества будущих властелинов Галактики. А то, что первым делом эти властелины буквально отобрали у них изученный и чуть ли не освоенный и окультуренный Марс, послужило первым сигналом — точно также рано или поздно земляне отберут и другие планеты. Хищник почувствовал свою силу. Надо его остановить.

(*Крамар, Гухх, Кромб — планеты, заселенные веганцами, как Марс, Вангея и некоторые другие планеты заселены землянами. Прим. авт.)

Открытие планеты, которую теперь знали как Планета Мола Северного или для краткости просто Мола, немного помогло веганцам. У этой планеты была своя тайна. Веганцы ее обнаружили и поняли, как это можно использовать. И предложили опасную планету землянам в надежде, что молодое глупое человечество с радостью ухватится за шанс наложить свою пятипалую конечность еще на один мир.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Надежда оправдалась. Шаттл «Мол Северный» ушел к планете… и пропал. И долгие четыреста лет о нем не было ни слуху, ни духу. О нем, правду сказать, забыли все, даже веганцы, которые так увлеклись решением своих проблем, что перестали думать еще и об этой. И, если бы не комиссия Межгалактического Совета по колонизации, у которой наконец-то дошли лапы, руки и щупальца проверить, как обстоит дело с этой колонией и почему она до сих пор не подала заявку на признание и включение ее в список освоенных планет, так, наверное, про нее бы и не вспомнили.

У людей, конечно, были неприятности. Им намекнули, что могут совсем исключить людей из списка разумных видов, которые имеют право на экспансию. То есть, людей могли ограничить в правах, буквально запереть на уже освоенных планетах и запретить основывать колонии. В некотором роде это было началом конца, и веганцы могли торжествовать. Конкуренты будут подавлены, угроза веганскому владычеству в Галактике конец. План сработал, пусть и с опозданием, но удар все равно вышел сильный — людям заявили, что они уже и так везде расселились, мол, хватит. Карликане получили Планету Мола Северного как раз потому, что внезапно отказались считать себя людьми. Родственниками — да, но дальними.

Конечно, человечество не могло с этим смириться. Надо было разобраться и доказать, что люди имеют право на эту планету, что Мола принадлежит человечеству. И Георг Ортс должен был это доказать.

Как? Ему не сказали. Когда его выдернули из тюрьмы, заменив реальный срок условным и предложив отработать свое спасение, он согласился, не задумываясь. Уже во время полета, ознакомившись с материалами, он понял, что ни хрена не понимает. Он не следователь, не сыщик. Он — военный. Не его дело продумывать многоходовые комбинации, засылать шпионов и потом расшифровывать донесения. Его дело — исполнять приказы. И самый главный и понятный приказ был — охранять людей. Охранять ученых, поскольку на этой планете водятся опасные твари.

Вот об этих тварях он и думал, пока вездеход тащился по саванне.

Покинув границы Пустоши — это было заметно уже по тому, как много стало вокруг растительности — они направились на запад, держась примерно на расстоянии в сотню-полторы метров от условной границы. Дороги никакой не было, вездеход петлял, виляя то вправо, то влево и порой был вынужден останавливаться и поворачивать назад, чтобы по дуге объехать вставшее на пути препятствие. Конечно, имелись записи с камер пролетевших тут только что дронов, то вид сверху — совсем не то, что вид сбоку. И то, что для дрона было «зарослями кустарника», для вездеходов иногда становилось «препятствием, которое необходимо объехать».

Вездеходы задержались только возле остатков лагеря землян. Здесь должна быть их опорная точка. По сути дела, именно отсюда и начинались поиски. Второй причиной остановки было то, что в лагере все еще продолжались раскопки, и надо было доставить на место Патрика Словиша и Грету Борн, а также необходимое оборудование, а именно переносную трансляционную вышку, чтобы держать связь.

Пока профессор и его жена строили планы на сегодняшний день, Георг собрал всех на небольшое совещание. Круг поисков был поделен на сектора, и вездеходам было предложено разделиться, чтобы каждый обследовал только один сектор, докладывая диспетчеру на вышке о результатах. Если в выбранном по жребию секторе ничего не обнаруживалось, вездеход перебирался в соседний, чтобы начать все с начала. И так до тех пор, пока не будут исследованы все сектора.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Все сектора были пронумерованы, и точно такие же номера были вырезаны на плоских жетонах, после чего два из них были выбраны водителями — им предстояло прокладывать маршрут. Георг усмехнулся, заметив, что выпали соседние сектора. Значит, какое-то время обе группы будут друг у друга на виду.