Принцесса и чудовище - Афанасьев Роман Сергеевич

В центре на каменных ступенях стоял огромный трон. Ла Тойя даже не сразу заметил Вэлланор — она сидела так неподвижно, что казалась частью этого каменного чудовища, предназначенного, должно быть, для великанов. Только пройдя до середины зала, Сигмон увидел знакомую хрупкую фигурку, застывшую на троне.

— Вэлланор! — воскликнул Ла Тойя.

* * *

Еще никогда в жизни Корд Демистон не чувствовал себя таким дураком. Он знал, что поступает глупо. Внутреннее чутье, не раз помогавшее ему ускользнуть от смерти, кричало: беги! И Корд Демистон, и пират Кейор Черный знали, когда надо отступить. Сейчас был именно такой случай. Жернова истории пришли в движение, стронулись с места, скрипя и сыпля каменной крошкой. Сейчас они начнут молоть в кровавую пыль всех, кто окажется рядом. Кем бы ты ни был, чем бы ни занимался — завтра все это будет неважно. Жизнь менялась на глазах, на смену одной эпохе приходила другая, время благоденствия отступало, и наползало, оставляя за собой кровавый след, время смуты. Демистон был уверен: чтобы уцелеть, нужно бежать прочь от черной тучи, накрывшей столицу Ривастана и уже начавшей расползаться по всему королевству. Еще не поздно вскочить в седло и броситься вдогонку за старой жизнью, стремясь нагнать ее в каком-нибудь крохотном городке, навсегда застывшем во вчерашнем дне и равнодушном к переменам. Догнать и влиться в прошедшее мгновение, пытаясь удержать в руках вчерашний день и прошлогодний снег. Так можно поступить. Даже нужно. И все же Корд Демистон, командор городской стражи, бывший наемный убийца и пират по рождению, решил поступить иначе — наперекор здравому смыслу, своему опыту и природному чутью.

Он больше не хотел убегать.

Сначала идти было довольно трудно, но потом Корд приноровился орудовать самодельным костылем, и дело пошло на лад. Теперь он твердо и уверенно шагал по камням Королевской площади, приближаясь к своему будущему, которое было туманно, как никогда ранее. Единственное, что грело ему душу, — рядом ступали те, кого он мог назвать соратниками, а там, где-то в глубине королевского замка, находились те, кого он мог назвать своими друзьями. Друзей и соратников никогда не было ни у Кейора Черного, ни у капитана Корда. Во всяком случае, таких, какие появились у командора Демистона. И он не желал отдавать их смутному времени. Ему хотелось взять это время за глотку и выпотрошить, как снулую рыбину, чтобы оно и думать забыло о том, что может хоть краем задеть друзей Кейора Черного.

Скосив глаза, Корд обозрел свое войско, которое он вел на приступ королевского дворца. Справа — бывший сержант, а теперь и бывший лейтенант Тран. Упрямец прямо ночью снял с себя мундир, запачканный изменой, и облачился в гражданское. Теперь идет, выпятив заросший щетиной подбородок, и крепко сжимает в руке старый и тупой меч. Рядом с ним — двое крепких парней, то ли братья Трана, то ли племянники — Корд толком и не понял. Главное, что они тоже были стражниками и так же, как Тран, не смирились с переменами. Слева, словно на параде, шагает Легерро. Бледный, как простыня, он судорожно сжимает рукоять казенного клинка, а на плечах у него китель лейтенанта. Капитанский, пожалованный ему самим Кордом, Легерро оставил в штабе стражи, превратившемся в самый настоящий бордель, после того как из замка прибыл новый командор стражи — огромный бородатый громила, бывший главарь шайки головорезов с южных окраин Рива. С Легерро из штаба пришли трое — все бывшие стражники. Их Корд не знал, но зато они знали его и беспрекословно последовали за старым командиром.

Корд выпрямил спину и зашагал быстрей, стуча костылем по камням. Быстрей. Пусть все случится прямо сейчас, пока Ла Тойя еще во дворце и у него есть шанс поквитаться с теми, кто принес в Ривастан клочья тьмы. Нужно помочь ему, отвлечь внимание на себя и дать графу хоть немного времени. Быть может, у него и получится.

Стражники, охранявшие вход в замок, давно приметили странную процессию, что направлялась к воротам. Но, вопреки ожиданиям командора, не накинулись на гостей с мечами наголо. Нет, они попятились, отступили к самым воротам, словно полтора десятка воинов боялись восьмерых оборванцев, ничем не напоминавших бравых стражников Рива. Они боялись. Корд чувствовал их страх, видел неуверенность и сомнение в их бегающих глазах. Он даже догадывался, кто именно так напугал стражников. И молился о том, чтобы частичка этого страха еще оставалась в их продажных душах.

— Эй, вы! — крикнул командор, останавливаясь напротив стены обнаженных клинков. — Что столпились? А ну, разойтись по домам!

Никто ему не ответил. Стражники лишь немного раздались в стороны, словно намекая на то, что им ничего не стоит окружить странную компанию, подошедшую к воротам.

— Я, командующий городской стражей Рива, Корд Демистон, приказываю вам вложить оружие в ножны и разойтись по домам! — гаркнул Корд, привычно отмечая про себя слабые места в строе противника.

И вновь ему никто не ответил. Лишь строй клинков придвинулся ближе, потихоньку оттесняя незваных гостей подальше от ворот. Демистон отступил на пару шагов, так и не притронувшись к оружию. Он видел, что двое стражников, из тех, что помоложе, колеблются, опускают клинки. Еще двое, те, что постарше, старательно отводили глаза, стараясь не встречаться взглядом с бывшими сослуживцами.

— Кого защищаете? — с горечью в голосе воскликнул Корд. — Северян! Захватчиков, которые убили нашего короля и убьют еще тысячи таких, как вы, чтобы обобрать королевство до нитки!

— Иди ты, — буркнул кто-то из толпы. — Короля убил уродец. И сбежал.

— Уродец! — хмыкнул Корд. — Три десятка лет, значит, верой и правдой служил, шкуры своей не щадил. А как в замке появился таримский герцог с бандой своих северян, так вдруг король умер и уродец пропал. Совсем оболванились от дармового пива?

Корд заметил, что трое охранников опустили клинки, а один и вовсе вложил оружие в ножны. Демистон мысленно возликовал — конечно, подобные мысли посещали любого из ривастанцев, кто сохранил хоть капельку здравого смысла. Еще немного, и ему не нужно будет пробиваться с боем.

— Мы за королеву, — буркнул стражник, стоявший напротив Корда и грозивший ему обнаженным клинком. — Ее Величество — супруга Геордора Третьего. И сына его носит. Ему и служим, а северяне…

— Конечно, будет у королевы с малым сыном время делами заниматься, — бросил Корд. — Править будут таримцы. Северный герцог да его прихлебатели. Глазом моргнуть не успеете, как набегут они со своих гор на свеженькую поживу. Мечами нас взять не вышло, так вон, хитростью взяли.

— Ты сам-то, поди, изменник, — злобно бросил охранник. — Сам куда прешь? Королеву законную хочешь извести? А ну, ступай отсюда, корявый, пока вторую ногу не обломали.

Корд скрипнул зубами. Половина стражников уже опустила клинки, прислушиваясь к его словам. Не все такие дураки в страже, как этот. Многим не нравится то, что происходит. Не нравятся северяне, не нравится герцог, не нравится подозрительная смерть короля. Но им нужен повод, чтобы встать и потребовать ответов. Нужен тот, кто первым спросит — где правда? И кто это будет, уже неважно, важно только, чтобы этот голос прозвучал, хотя бы один раз, слабо, едва слышно, но — прозвучал.

— Я командор королевской стражи, — ответил Корд. — Иду за распоряжениями к своей законной королеве, потому что в городе смута. Как велит она мне поступать, так и поступлю. А вы, по наущению таримского герцога, не пускаете меня к королеве. Прячете ее? А сами-то ее видели? Может, и королеву уже проклятый герцог уморил, а вас байками кормит?

— Ты полегче! — взвился охранник. — А то башку в лукошке домой понесешь! Ступай прочь, кому сказано, не мути народ!

Но Корд только улыбнулся в ответ — он видел, как остальные стражники опускают клинки. Пятеро из тех, что стояли поближе, уже сделали шаг в сторону. Теперь и непонятно было, то ли они охраняют ворота, то ли пришли вместе с оборванцами. Еще трое колебались, переступали с ноги на ногу, не решаясь покинуть пост. Оставалось нажать еще немного, и тогда расклад сил поменяется. А там, глядишь, и ворота сами собой откроются…