Проклятье Эвери (СИ) - Кривенко Анна

Усадив ее перед очагом, «кот» вручил чашу с горячим питьем и тарелку с каким-то непонятным варевом.

— Это пища моего народа, — проговорил он, видя легкое отвращение на лице Эвери. — Бобы, мясо и травы. Тебе нужно это съесть!!!

Он не предлагал, а настаивал. Эвери улыбнулась.

— Спасибо, Вайлет. Я постараюсь…

Пока девушка работала ложкой, парень внимательно ее разглядывал.

В последние два дня — с тех пор, как принц все-таки встал на ноги — Эвери явно преобразилась. Она снова стала румяной, сияющей, и «кот» отчётливо понимал — она счастлива! Счастлива вместе с этим недостойным принцем, который якобы раскаялся…

Вайлет злился. Даже ненавидел. Ненавидел Кристофера за то, что тот все-таки получил ЕЁ — ту, которую вообще не ценил, а потом и себя за то, что никак не мог выбросить свои чувства из сердца.

С тех самых пор, как «кот» ближе познакомился с этой удивительной девушкой, у него внутри зародилась к ней глубокая нежность. Несмотря на ее впечатляющую магическую мощь, несмотря на ее ловкость и удивительную для девушки силу, он видел в ней хрупкое ранимое создание, которое так хотелось защитить!

Ведь никто не защищал.

Старуха пыталась убить, принц обижал и презирал, окружающие вовсю пытались использовать, а она… она была так одинока! Как и он сам…

Но не сломалась. Не превратилась в трясущееся от ужаса существо, а преодолела всё и всех, подавив вождей и князей своей силой.

Вайлет был глубоко впечатлен.

И желал ей счастья.

Да, он смирился. Ведь с самого начала знал, что она никогда не ответит ему взаимностью, но… неприязнь к принцу так или иначе наполняла его сердце.

— Ты уйдешь вместе с ним? — его приглушенной голос прозвучал в атмосфере шатра слишком звонко.

Эвери вздрогнула и прекратила подносить ложку ко рту.

— Нет… — произнесла она еще более тихо. — Мы уйдем все вместе…

Вайлет удивился. Когда же Эвери изложила ему свой план, он застыл, как громом пораженный.

О том, что к ней приходил сам Рикшан, «кот» поверил безоговорочно. Он и сам в детстве видел несколько божеств, которые приходили к нему с расспросами, хотя потом никто из родни не верил его словам.

Однако требование бога войны немного смутило.

— Войной на Ашерван? — переспросил Вайлет, небрежным движением перебрасывая за спину толстую рыжую косу. — Если Рикшан не вмешается, как обещал, будет большое кровопролитие…

Эвери печально кивнула. Она и сама понимала, что ужасно рискует. Но у нее просто не было выбора: Кристофер здоров, и теперь она обязана исполнить то, что обещала богу войны…

— Ладно, — протянул «кот» задумчиво. — Тогда тебе нужна четкая стратегия на случай возможного военного конфликта…

Откопав где-то кусок пергамента и чернила, Вайлет начал чертить карту и рассказывать о том, как лучше всего будет расставить войска…

Эвери смотрела на него с превеликим изумлением.

— Ты такой… потрясающий! — наконец выдохнула она, заставив парня отвлечься от своих речей и удивленно на нее посмотреть. Видя искреннее восхищение в глазах девушки, Вайлет вдруг смутился.

— Увлекался в юности, до пленения… — пробормотал он, словно оправдываясь, а Эвери вновь ощутила волну глубоких чувств к нему — братских, но нежных и искренних.

Нет, это не просто чувства. Это — голос крови…

Кто же ты, Вайлет?

Глава 83. В пути…

Неторопливая колонна передвигающейся армии, скользящая по склонам холмов и долинам, была похожа на откормленную змею, ищущую спокойное местечко для многодневного сна. Немногочисленная конница вела за собой пехоту, причем северяне не сливались с толпой шиянцев или армией «котов», а шли обособленными группами.

Палаточный городок остался далеко позади: армия кочевников направлялась к пределам Ашервана.

Эвери вместе с остальными вождями передвигалась на коне спереди. Слева от нее верхом ехал Вайлет, а справа другой «раб» — принц Кристофер…

Иногда вожди косились на императорского отпрыска с недовольством: одет он был шикарно по их меркам и держался с обычным для своего прежнего статуса достоинством.

Да, Эвери не по-рабски поступала со своими невольниками, и многим это не нравилось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но никто не возражал. Это было бы глупо во свете намечающейся битвы.

Три дня живая колонна передвигалась по холмам и степям, а впереди было еще целых две недели похода, ведь такая огромная амия просто не могла добраться в Ашерван обычным путем — по морю. Пришлось проложить маршрут в обход его, что серьезно усложняло дело.

Конечно, в Ашерване узнают о наступлении гораздо раньше, чем они доберутся к нему, но кочевники рассчитывали победить за свет своей многочисленности и, конечно, при помощи великой и непобедимой магии наследницы рода де Гуарран.

Эвери была очень напряжена, понимая, что опирается только на благородство и обещание бога войны. Не обманул ли он? Поможет ли прекратить войну?

Но у нее просто не было выбора. Он просил довериться ему, и она пыталась это сделать изо всех сил, надеясь, что потом не пожалеет об этом…

Кристофер был напряжен не меньше.

Днем они почти не разговаривали, но каждую ночь в наскоро собранном шатре он обнимал девушку, а потом медленно и тягуче целовал, пытаясь отогнать от нее печаль и усталость.

Эвери отвечала охотно, с удовольствием, действительно черпая для себя в этих ласках умиротворение и отдых. Принц заставлял себя не слишком возбуждаться, чтобы держать себя в руках, но с такой солнечной и хорошенькой девушкой было очень трудно не доходить до состояния головокружения.

И как он раньше не понимал, что она совсем не мальчик? Высокая, как для женщины, гибкая и сильная — в прошлом она не отличалась женственными формами, но эти огромные синие глаза, своеобразные, но очень женственные черты лица, четкая линия подбородка, золотистые кудряшки — всё было несомненно привлекательным и определенно девичьим.

Ее тонкие, но такие мягкие и сладкие губы, ставшие податливыми и умелыми за эти дни, приносили Крису неимоверное удовольствие. Не меньшее, чем тогда, когда орудовала брачная магия.

Кристофер шептал ей на ушко всякие нежности, от которых Эвери мило краснела и смущалась, а он получал огромное удовольствие от мысли, что это чистое и неискушенное создание принадлежит только ему.

Иногда они вспоминали, как встретились впервые, и Эвери со смехом говорила, что Кристофер ей сразу не понравился.

Принц изумленно косился на нее: мол, как ей мог не понравиться такой красавчик, как он? А девушка насмешливо отвечала, что считала его слишком надменным и наглым наемником, которого оказалось так приятно пнуть еще тогда, в лесу…

Кристофер на такое заявление не выдержал и расхохотался. Непосредственность и совершенная искренность Эвери покоряла его всё больше.

Они засыпа́ли в объятьях друг друга, а утром возобновляли путь…

***

Через неделю пришлось остановиться основательно и на целые сутки: требовался отдых. Недалеко протекала река, да и погода значительно улучшилась: после того, как войско спустилось в низины, оно нагнало ускользающую осень и теплые деньки. Эвери изнывала от желания вымыться, потому что пыль и грязь, казалось, въелись прямо в кожу. Даже ее кудри серьезно потускнели и отчаянно требовали воды.

В полдень она незаметно для всех выскользнула из шатра в старой одежде мальчишки, в которой ее никто не узнавал (хотя до плоского состояния грудь перевязать не удалось). Кристофер как раз углубился в изучение карт, Вайлет бродил по лагерю, как и всегда в последнее время, а девушка скрылась между деревьями и направилась к реке.

Ей пришлось отдалиться на приличное расстояние, чтобы не оказаться кем-то замеченной. Найдя укромные кусты прямо у кромки воды, она начала быстро сбрасывать с себя одежду, пока не осталась в одной только тонкой рубахе, едва достающей длиною до середины бедра.

Грудь непривычно торчала вперед, просвечиваясь сквозь тонкую ткань. Она, кажется, стала еще внушительнее, с непривычки отягощая и странно колыхаясь при каждом движении. Девушка испытывала непонятное чувство смятения, оказавшись вдруг обладательницей такого несомненного богатства. С одной стороны, она до сих пор не могла поверить, что действительно стала полноценной женщиной и могла даже претендовать на звание симпатичной… наверное. Но, с другой стороны, она испытывала какое-то странное смущение, не привыкнув выпячивать сие достоинство далеко вперед.