Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении - Георгий Тертышников

Падший человек своими силами не мог победить грех и восстановить общение с Богом. Это Богообщение, потерянное через грехопадение, возвратил человеческому роду Богочеловек.

Господь Иисус Христос стал Главой людей, стремящихся в Отечество Небесное, Источником вечной блаженной жизни, которая начинается для христианина уже здесь, на земле. «Истинная жизнь человека, потерянная в падении, — по словам епископа Феофана, — восстановлена и явлена, в совершеннейшем виде, в Лице Иисуса Христа, Бога Слова воплощенна. Она в Нем в такой полноте, что все верующие почерпают в Нем себе истинную жизнь. Поэтому‑то Он Сам Себя именует Лозою, а всех верующих — ветвями на лозе, из лозы берущими жизненные соки» [25, с. 42].

Святое общение с Богом — не только долг человека, оно является для него единственным благом, единственным нормальным состоянием его природы. Предельно кратко епископ Феофан выразил это в следующих словах: «Веровать в Бога и быть с Ним в общении — се человек» [132, с. 161].

Во время земной жизни христиане должны постоянно стремиться к живому Богообщению, ибо в этом и заключен смысл жизни на земле. «К этой главной цели обращай и цели частные, ученые, житейские» [91, с. 477], — учит епископ Феофан. Созданный по образу и подобию Божию, человек по самой природе своей есть «некоторым образом Божеского рода. Поэтому человек должен искать Бога не только как свое начало или первообраз, но и как верховное благо» [118, с. 32].

Живое общение с Богом должно быть характерным для христианина, ибо оно является признаком духовной жизни. Богообщение необходимо человеку не только в загробной жизни, в Царстве славы, но и во время пути к вечному блаженству. Оно должно быть для христианина окружающей атмосферой, в которой единственно возможна его духовная жизнь.

«Наша жизнь — в общении с Господом, — учит преосвященный Феофан, — во вкушении Его… Здесь оно — таинственно; там будет оно иным образом, более истым и живым. Вкушая Господа, с Ним едины бываем, а чрез Него — с Богом Отцем. И когда это есть, мы в цели, на своем месте, в своем чину» [140, с. 43—44].

Существуют различные виды богообщения. Епископ Феофан Затворник различает три вида богообщения: «одно — мысленное, бывающее в период обращения; два другие — действительные, но одно из них — скрытое, невидимое для других и незнаемое самим, другое же и для себя, и для других явное» [8, с. 177.

Общение человека с Богом начинается с жажды богопознания и обнаруживается у человека поисками Бога, стремлением к Нему, у Бога же — благоволением, содействием, покровительством. «Но Бог еще вне человека, и человек вне Бога, не соприкасаются, не взаимно–входны» [Там же]. В таинстве святого Крещения человек становится членом Святой Церкви Христовой и Божественная благодать входит внутрь христианина, сообщая ему духовную радость и блаженство. «Богообщение, начавшись после освящения таинствами, развивается и укрепляется в христианине, исполняющем заповеди Господни, но вначале оно бывает сокровенно и для других, и для самого верующего» [85, с. 239].

После таинства Крещения Божественная благодать часто скрывает свое действие, и у христианина начинается период борьбы за искоренение своих греховных немощей и недостатков. Укрепив христианина после принятия святого Крещения, Господь, по словам святителя Феофана, «опять скрывает сие явление Своего общения, только по временам возобновляя его — и то легко, как в отражении только, а не в подлиннике, оставляя человека в неведении о Себе и Своем в нем пребывании до определенной меры возраста или воспитания по мудрому Своему руководству» [8, с. 177].

Период сокровенного Богообщения у последователя Христова продолжается до тех пор, пока не будет рассеян мрак страстей и пока не воссияет свет добродетелей в человеческом существе. Чистоты сердечной и христианского совершенства христианин сможет достигнуть только исполнением евангельских заповедей, неуклонным пребыванием в законе Божием.

После очищения сердца от греховных недугов «Бог особенным образом вселяется в человека, видимо преисполняет его, соединяется и общается с ним, что и составляет цель всего подвижничества и всех трудов со стороны человека и всего домостроительства спасения от Лица Божия» [8, с. 181].

Искреннее, ревностное искание единения с Богом по действию благодати увеличивается со вселением Его в человека. Это единение осуществляется всеми Лицами Святой Троицы. В этот период духовной жизни христианский подвижник становится «храмом преисполняющего его Триипостасного Божества» [8, с. 177] и Его жилищем.

В живом личном богообщении последователь Христа вступает в единение с Господом, но «он не исчезает во Христе Господе, а, пребывая отдельною особою, устрояет себя по образу Христа [25, с. 42].

Человек, достигший таких духовных высот, осуществляет главное назначение своего земного бытия. Как пишет преосвященный Феофан, «мы все и по назначению своему должны быть храмами, как учит святой апостол Павел: «Не весте ли, яко храм Божий есте?» — и не это только утверждает, но что и «Дух Божий живет в вас» (1 Кор. 3, 16) [133, с. 329]. У христианина, достигшего духовного совершенства, открываются благодатные дары, и Господь видимо для других людей являет в нем Свое присутствие. «Как солнце, все освещая, зрится в вещах земных только тогда, как сретит чистую росинку, чистый хрусталь или воду: так Бог вездесущий благоволит являть видимо для всех Свое присутствие только тем, кто сретает чистоту духа и тела» [105, с. 49].

Через Господа Иисуса Христа, Сына Божия, мы вступаем в общение с Богом Отцом и становимся чадами Божиими по благодати. «Верующие едино со Христом Господом, а Он едино со Отцем Богом. Се златая цепь, Самим Богом связанная» [89, с. 15]. По словам епископа Феофана, истинно верующие уже здесь, на земле, «становятся едино с Господом Иисусом Христом, облекаются в Него, прививаются к Нему, как ветви к дереву» [86, с. 498].

«Сам Бог присвояет Себе верно исполняющих волю Его, называя их Своими рабами, Своими верными слугами, друзьями, сынами и дщерями; и вступающие на путь заповедей чувствуют, что вступают как бы в некое свойство с Богом, становятся своими Ему. Так бывает и между людьми: когда кто верно служит кому, то не считает себя чуждым ему, и верует, что и тот, кому он служит, не считает его чужим себе» [74, с. 321].

Начинаясь и созревая во время земного пребывания, вечная жизнь для него достигнет своего совершенства и полноты в Царствии Небесном. «Живот вечный, — говорит епископ Феофан, — в будущем приемлется в совершенстве; но зачинается и зреет здесь по законам воплощенного домостроительства» [103, с. 36).

Глава 2. Страсти и борьба с ними

Для достижения спасения каждый христианин еще во время земной жизни должен стремиться к личному живому общению, к внутреннему единению с Богом, которое по существу и составляет источник вечной радости небожителей. Но, как об этом уже говорилось в предыдущей главе, единение с Богом возможно только тогда, когда сердце очищено от греховных страстей, чувств и пожеланий. Поэтому греховные страсти являются одним из главных препятствий в деле спасения христианина. «В пустыне кто живет или в монастыре, — учит святитель Феофан, — или в миру содевает свое спасение, всякому неотложный закон очистить свое сердце от страстей» [82, с. 218].

Человек был создан безгрешным, бессмертным, святым и в своем естестве чистым, украшенным всякою добродетелью. Через грехопадение первозданный человек прервал живое общение с своим Творцом, которое имел в раю. Как порождение самолюбия, под влиянием диавола, возникли страсти, которые, заглушив собою добродетели, стали разрушать силы человека. Душа его наполнилась зародышами всякого рода духовных болезней или страстей. Человек всем существом своим предался чувственности, страстям.

Страсть — это грех, целиком захвативший существо человека и заставивший его ревностно служить себе, привлекая на это служение все силы человека. По выражению святителя Феофана, страсти — «это сильные стремления внутреннего настроения порочного сердца. Они глубоко входят в естество души, и долгим властвованием над нею и привычным удовлетворением их до такой степени сродняются с нею, что составляют, наконец, как бы ее природу» [60, с. 996].

Всякая страсть имеет свой «язык», выражающий понятия, «которыми она отстаивает свои права на существование» [15, с. 747] среди других явлений жизни.

Страсти — это не естественные наши проявления, а нечто, пришедшее извне, они не имеют своей сущности и могут быть полностью изгнаны из человека, без нарушения его естества. «Страсти в нас, — пишет святитель Феофан, — но самостоятельности в нас не имеют. Разум, например, есть существенная часть души, и его никак нельзя отнять, не уничтожив душу. А страсти не таковы. Они привзошли в естество наше и выгнаны из него могут быть, не мешая человеку быть человеком, тогда как присутствием своим портят его и делают из него лицо, во многих случаях худшее животных» [82, с. 192].