В городе жестоких людей - Арина Александер

Почему не сказала сразу?

Ксюша обхватила себя руками, будто замёрзла, и посмотрела перед собой невидящим взглядом. Тогда она испытывала беззащитность и страх за Дениса, сейчас — моральное истощение и пустоту. Это… это не то, о чем кричат на каждом углу. Спешат поделиться с любимыми, открыться перед родными.

Денис, сам того не ведая, срывал с неё защитную оболочку, рушил застывший фундамент, вынуждая открыться. А это сродни раздеться догола и пройтись по многолюдной улице. Проблема не столько в примененной к ней силе во время полового акта, сколько в ощущении испачканности. Никак не могла избавиться от этой грязи. Никакие гели и мыла не помогали. Потому что не отмыться от такого, не скрыться за ворохом одежды. Изнутри эта беда. Изнутри и из головы. А ещё из изнасилованной морально души.

— Ты не знаешь, каково это, — сильнее сцепила на плечах пальцы, придавая голосу твердость. — Думаешь, об этом так просто рассказать? — вскинув голову, подняла глаза, и невольно вздрогнула. Оказывается, не заметила, что Денис подошел практически вплотную, что сигарета давно выкурена, а потемневшие глаза ищут контакта с её взглядом. Господи, какой же он всё-таки родной. Срослась с ним, будучи с температурой и кажись, температурила по сей день.

Денис положил на её плечи тяжелые руки и легонько сжал.

— Да, ты права, не знаю. А почему?.. Почему не знаю? М?.. Чем он тебя запугал? Скажи, Ксюш. Я ведь всё равно узнаю. Уже нет смысла скрывать.

К горлу тут же подкатил ком. Колючий такой. Болезненный. Денис не давал возможности перевести дыхание, подобрать правильные слова.

— Он сказал, что… — сглотнула, чувствуя, как его пальцы надавили чуть сильнее, побуждая не останавливаться, — у него есть на тебя компромат. И не один. Я больше чем уверена, что за темой с Крутоголовым стоит Антон. Он жалел, что тебя не убили. Представляешь? Что мне оставалось делать? Я ничего о тебе не знаю, Денис. Ничего… Не знаю, реальны его угрозы или нет?.. — договорить не смогла, голос перехватило от волнения. В носу предательски защипало, пришлось прикусить изнутри щеку, взяв короткую паузу. — Я так боялась за тебя, — прошептала сдавлено севшим от пережитого стресса голосом. — Так боялась…

Денис прижал её к груди так сильно, как только смог. С необъяснимым облегчением коснулся губами виска, вдыхая полюбившийся аромат её волос, обжигаясь от произнесенной искренности. Почему-то очень боялся, что Ксюша сейчас заплачет. Ставил себя на её место и чувствовал, как по венам вместо крови бежит разрушающая ненависть. Она заскользила по натянутым до предела нервам, полоснула по грудной клетке, сжала измученное сердце.

Нестерпимо захотелось проораться, разнести что-нибудь в хлам, лишь бы показать, насколько она ошиблась. Неужели она настолько не верила в него? Неужели бы он не смог защитить их? Как же он жалел о своей беспечности.

Ксюша всхлипнула, вжимаясь лицом в его куртку. Чётко ощущала, что Денис отслеживает каждую её эмоцию, всякое, едва уловимое движение. Казалось, как она себя поведет, зависит что-то важное. Только бы сдержаться. Только бы не заплакать.

Внезапно Дениса накрыло яростью. Видеть её состояние — ещё те муки.

— Ксюх, я обещаю, что Антон заплатит за всё. Только не плач. Ты есть у меня, а я — у тебя. Пока ты рядом, я многое смогу. И те угрозы, — перевел дыхание, понимая, что она не должна узнать, насколько всё серьёзно, — они беспочвенны и… ничего не значат.

— И ты не откажешься от меня после всего? — против воли её голос предательски дрогнул. Больше всего боялась, что не захочет быть с ней.

— Глу-у-упая. Какая же ты у меня всё-таки глупая. Я не отказался, зная, что ты его, а сейчас и подавно не откажусь.

Произнесенные слова ещё звучали в воздухе, а Денис уже целовал её. Его губы были со вкусом никотина. Тёрпкие. Горькие. Такие желанные. И самые вкусные. Приподнявшись на носочках, Ксюша потянулась к нему, отвечая на поцелуй с такой самоотдачей, что Денис невольно улыбнулся. Как же он нуждался в ней, если бы она только знала.

Всё… стерлись все границы. Все условности и препятствия. До одури хотел её. До безумия. И то, как она льнула к нему, как отвечала, прижимаясь со свойственной только ей одной ранимостью, лишало тех единственных крох благоразумия, что ещё оставались при нем.

Сначала обхватил пальцами затылок, желая раствориться в ней до последней капли, потом нырнул руками под свитер, освобождая нежную кожу от одежды.

Ксюша не отставала. По венам неслась не кровь, а самая настоящая раскаленная магма. Желание отдаться было настолько велико, что стало всё равно, где и как. Лишь бы почувствовать его. Прогнать из памяти болезненные ощущения.

Вот оно — долгожданное прикосновение кожа к коже. Грудь к груди. Опаляло оно, не смотря на сгустившийся вокруг них холод. Обжигало, заставляя искриться. И от этого сгорали не только изнутри, но и снаружи.

Денис не спешил. Вкус её поцелуя, её губ, её запах заполнил все пустоты. Мучительно медленно скользил ладонями вдоль её рук, огибал округлые плечи, гладил спину, слегка касался груди над линией бюстгальтера. Потрясающие ощущения. Сумасшедшие. Они заставляли дрожать и хотеть большего. Намного большего.

Но сдерживался. Это стоило титанических усилий. Его девочка пережила насилие. Если он сейчас набросится на неё со всем накопившимся голодом — сможет напугать. Она ещё не готова к его сокрушающей силе. Напору. Ненасытности. Даже грубости. С ней нужно быть нежным, терпеливым, внимательным. Сейчас был именно тот случай, когда стоило выложиться на все сто, отдаться на все сто, лишь бы не спугнуть. Не вызвать отвращения.

Ксюша впервые ощущала его теплые ладони обнаженной кожей. Ворох мурашек рассыпался по телу, спускаясь к самим пяткам. Наконец-то она смогла прикоснуться к его груди, царапнуть соски, вызвав тихий стон и осторожно, лаская, очертить контуры татуировки.

Денис мягко отстранился, обхватив руками её лицо, и внимательно посмотрел в глаза.

— Ксюш, я ради нас готов на всё. Никогда и ни за что не откажусь от тебя, — произнес решительно, всматриваясь в чёрные глаза. — Похрен, что будет дальше, лишь бы ты была рядом.

Его руки прижимали её к себе всё крепче и крепче. Казалось, куда уже больше, но ему всё было мало. Если прыгать