Двое из будущего - Максим Валерьевич Казакевич

Вы хотите одно, а рабочие хотят прямо противоположное. И вам тут не договориться по-хорошему. Отсюда и стачки. На мой взгляд, лучшим бы выходом было бы со стороны царя узаконить профессиональные союзы. Сделать так, чтобы рабочие могли законным путем отстаивать свои права, но при этом не доводили дело до крайности. Это все же лучше, чем стачки и восстания. По моему мнению, нынешние работодатели слишком уж многое могут себе позволить в отношении простого человека. И продолжительность рабочего времени устанавливают кто как хочет, и рабочего держат в черном теле, и штрафуют людей за любые незначительные проступки. Даже в ватерклозете лишнюю минуту посидеть не дают — штрафуют беспощадно. И аргумент у них против недовольных всегда один — не нравится — увольняйся.

Оба моих собеседников переглянулись.

— Не слишком ли радикально вы мыслите, уважаемый Василий Иванович? — спросил после некоторой паузы Цветков.

— К моему большому сожалению — нет, — твердо ответил я. — Была б моя воля, я бы еще и оплачиваемые отпуска бы ввел для рабочих и выплаты по среднему при болезни.

— Ну, это уж слишком. Эдак рабочие нам на шею сядут, свесят ножки и будут нас погонять. Может им еще и прибыль отдавать? И разрешения у них спрашивать на каждую производственную необходимость?

— Увы, но выхода у нас с вами другого не остается. Если мы сейчас не пойдем на встречу рабочим, не удовлетворим их хотя бы минимальные требование, то завтра они устроят стачку. Но не простую стачку, а такую, что вы потом локти кусать будете от отчаяния.

— Не в первый раз, — ответил Цветков. — Разгоняли их раньше, разгонят и потом.

— Это да, — согласился я. — Крови еще немало прольется, помяните мои слова. Я что по вашим складам… То я бы попробовал применить ленточные конвейера, бульдозера и фронтальные и вилочные погрузчики. Даже простые рохли вам могут помочь. Дорого, конечно, это удовольствие, но куда деваться…

— Это что ж за механизмы такие? — заинтересовался Павел Яковлевич.

Пришлось мне выкладывать общее описание приведенных агрегатов. А сам для себя поставил галочку, чтобы обсудить с Мишкой этот вопрос. Сможем ли сейчас потянуть это направление или же лучше подождать?

Вообще странным получался наш разговор. Двое моих собеседников никоим образом в своей жизни не касались заводских проблем. У Павла Яковлевича были лишь склады и занимался он оптовой торговлей, у Петра Платоновича и того проще — контора по скупке ценных бумаг. И никто из них никогда не касался рабочих проблем. Откуда им было знать, что на самом деле требуют рабочие небольшой фабрики? Это мне, выходцу из другой эпохи, было видно, чего людям здесь не хватает, но не им. Для них в порядке вещей нынешнее положению людей и ничего они менять не желали. И потому спорили сейчас со мной. Складывалось ощущение, что они что-то недоговаривают, не выкладывают свои фишки на стол. А наоборот, вытягивают из меня все что можно, выспрашивают о моем мнении. И поняв это, я сбавил свой пыл. И они, видя, что наш разговор затухает, попробовали поднять новую тему.

— А тогда, дорогой Василий Иванович, скажите, что вы думаете об эсдеках? Вы знакомы с их лозунгами?

Ну, все, пошел разговор о политике. А это верный признак, что господа уже подшофе. У меня и у самого был легкий хмель в голове. И потому, честно сознавшись, что об их лозунгах я имел лишь посредственное представление, позволил своим собеседникам высказаться. И они меня с вдохновением просветили. Говорили мы долго, спорили, пытались доказать свою правоту. Они с пылом убеждали меня в необходимости поддержания капиталиста, как основную опору государства, я же, в чем-то с ними соглашаясь, но как всегда, делал упор на рабочих и крестьян. Крестьяне в эту эпоху были словно соседним государством, со своим уставом, населением и менталитетом. И жили они крайне бедно. И было их числом в несколько раз больше чем всего остального населения, и потому их энергия разрушения была намного сильнее. И споря со своими собеседниками, я понял, что напрасно обходил их вниманием. Я об их жизни-то толком и не знал. Из знаний будущего вынес только понятие об «общине», «чересполосице», «выкупных платежах» и постоянной нужде. Надо бы на досуге получше вникнуть в эту тему и попробовать предложить крестьянам что-то такое, из-за чего они будут готовы идти за нашей будущей партией.

Так мы и проговорили весь вечер. Уговорили несколько бутылок шампанского, скурили полкоробки сигар и уже далеко за полночь расстались лучшими друзьями. Господин Бекель, тот который Павел Яковлевич, нарезался шампанским до такой степени, что пришлось его выводить под ручки и затаскивать в экипаж. Он пьяно и громко кричал, размахивал руками и пытался меня облобызать, под смешки моей будущей супруги. А когда он, насильно посаженный в пролетку, уехал, Петр Платонович, извинившись перед гостями, пояснил:

— У Павла Яковлевича всегда была проблема с алкоголем. Чуть выпьет и хмелеет. Но сегодня он на удивление хорошо держался.

Опершись на трость и вдохнув ночной питерский воздух, я поинтересовался:

— Надеюсь, у него завтра не будет болеть голова?

— Еще как будет. Весь день провалятся в постели, Маньку погонит за огуречным рассолом.

Экипаж с невменяемым господином Бекелем завернул за угол. Цветков проводил его взглядом, а затем обратился ко мне и к вышедшем хозяину дома:

— Ну что ж, пора бы и мне домой. А то уже довольно поздно.

И вежливо раскланявшись со всеми, медленно побрел по едва освещенной улице. Бесстрашный человек, никого не боится. А следом и мы, свистнув ожидающего Петра, отправились по домам.

На следующий день Мишка подробно расспросил меня, о чем это мы шушукались целый вечер за закрытой дверью. И я ему обо все рассказал. О том, как мы пили шампанское, болтали, обсуждали политику. Затронув тему о механизации труда, поинтересовался его мнением по поводу механизмов, способных облегчить труд рабочих на складах господина Бекеля. Бульдозер и фронтальный погрузчик Мишка сразу отложил на несколько лет. Пока слишком дорого и технологии пока не разработаны, а вот про ленточный конвейер он высказался очень даже положительно. Можно будет попробовать его создать, на ленту можно будет пустить какую-нибудь крепкую ткань. Но, слегка порыскав по этой теме, мы выяснили, что подобные штуки уже используются и потому мы не стали тратить на него силы.

Зато рохли мы решили попробовать изобрести. Продукт достаточно простой, ничего сложного. Надо только грамотно просчитать гидравлику и колеса покрупней поставить, а то на нынешнем рельефе, что я наблюдал в различных цехах, они просто не