Закон военного счастья - Николай Басов

Ростик попробовал было перетолковать со старшиной бой с черными треугольниками, но из этого ничего не вышло. Старшина сражение помнил чуть не по минутам, но как-то странно, словно пурпурные не стреляли, а по ним вели огонь только пушки людей. И толку от этих воспоминаний стало сразу гораздо меньше. К тому же, как Ростик понял, незадолго до того, как группа лодочек под командованием Бялого попыталась напасть на треугольники и целиком погибла, старшина вообще вырубился, и Ким приказал его заменить.

От этого Квадратный испытывал к Киму недобрые чувства, а перед Ростиком стыдился, хотя и нечего было – каждого, кто отключился в бою, следовало отложить в сторонку, чтобы не возникло лишних потерь. А может, старшина и на Ростика дулся, считая его виновником своего отстранения от боя с пурпурными армадами, и потому отношения были лишены непосредственности и тепла, к которым Рост привык с этим человеком. Так или иначе, но уже через пару недель, когда Ростик сам стал ходить и пробовал даже выбираться в сад за госпиталем, идущий к пруду и незаметно переходящий в парк «Металлист», старшину выписали. Так им и не удалось сгладить шероховатости, так все и осталось «на потом», хотя когда это «потом» должно было возникнуть, никто из них, конечно, не подозревал.

А в последних числах августа перед госпиталем остановилась роскошная, невиданная по местным, Полдневным меркам машина Председателя, и ее шофер Чернобров пригласил Ростика в Белый дом. Выяснилось, там должно состояться важное заседание с выработкой стратегии на ближайшую осень и зиму.

Рост и сам уже некоторое время томился бездельем, одиночеством в своей палате, заброшенностью от Любани, мамы и даже Татьяны Федоровны, понимая, что это происходит не по черствости, а просто его, как всякого выздоравливающего, уже способного себя обслужить, контролируют, так сказать, мельком, на ходу, а потому с радостью переоделся и отправился к начальству. Тем более что Чернобров клялся-божился, что привезет его уже через пару часов.

Заседание оказалось довольно многолюдным. Лишь теперь Ростик с удивлением обнаружил, как много людей заняты «управлением» города, в котором осталось едва ли пятьдесят тысяч человек. Если бы у человечества было столько пилотов, подумал он, тогда и над восточными степями мы бы установили господство… Впрочем, оборвал он себя, это с самого начала было неумной, ненужной и бессмысленной затеей.

Расселись без начальства, тихо переговариваясь. У председательского кресла обосновались все те же лица – Каратаев, Галя и теща Тамара. Что удивляло, так это наличие среди них Мурата, хотя даже Достальский расположился в задних рядах. Он устроился бы рядом с Ростом, но поздно заметил его, а Ростик, оказавшись на стуле, куда его усадил Чернобров, вдруг понял, что занял чье-то вполне обжитое, привычное место, и слегка смешался. Или слабость после ранения давала знать, в общем, все с самого начала пошло наперекосяк.

Потом появился Председатель. Он быстро, довольно толково, как показалось Ростику, провел «перекличку» текущих дел, узнал, что подвоз продуктов питания от фермеров идет куда лучше, чем они планировали. Что строительство Бумажной крепости к октябрю будет, скорее всего, завершено. Что бараки для пурпурных, переброшенных от Одессы ближе к алюминиевому заводу, где для них было куда больше работы на карьерах, тоже построены, и пленные уже стали «переводиться» туда небольшими партиями. Что второе, августовское посольство к пернатым и к дварам прошло без сучка без задоринки и что осуществлял его Сапаров…

А потом как-то все замерли и стали ждать выступления иного рода. И тут-то выяснилось, что Председатель решил самолично начертать ближайшую перспективу.

– Вот что я скажу, – начал он, окидывая слегка рассеянным взглядом стол, за которым сидел. – Поработали мы неплохо. Совсем неплохо, лето прошло, так сказать, не зря. Но… – И он многозначительно поднял свой очень тонкий и длинный палец, призывая к вниманию всех сидящих в его кабинете. – Есть многое, что следует улучшить, сделать более качественно, более… надежно, что ли. Например, мы не контролируем торфяники. А ведь зимой без этого будет трудно… Тепла, которым мы будем располагать в зимние месяцы, недостаточно для обогрева и тем более для выплавки алюминия.

– Есть мнение, – очень негромко высказался Поликарп, который сидел рядом с Достальским, – что зеркалами можно пользоваться и зимой, например, для кипячения воды и даже выплавки стекла.

– Этого мало, – резко возразил Рымолов. – Останавливать производство недопустимо. – Он величественно покачнулся в своем кресле, оглядел уже не стол, а лица людей. – Нам необходим торф, необходимы другие энергоносители.

– Тогда, кажется, следует пересмотреть договоренности с пернатыми о дани параболоидами, – отчетливо, как примерный пионер, вставил Сапаров. – В конце концов, первая договоренность – не догма, ее заключил на свой страх и риск Гринев… Ее можно и нужно менять, если потребуется.

Рымолов быстро посмотрел в сторону Ростика, оказалось, он прекрасно знал, кто у него где сидит, даже если не поднимал взор от своей родной столешницы. Ростик не понял этот взгляд, он лишь вздохнул и потер не очень хорошо выбритые щеки.

– А с торфяниками вообще следует решать, – в тон Сапарову добавил и Каратаев.

– К тому же теперь у нас есть гравициклы, – подала голос Галя.

Народ заволновался, кто-то стал спрашивать, что это такое и почему им раньше не рассказывали о новых машинах пурпурных?

– Это не машины пурпурных, – тут же взял инициативу Рымолов. – Это, дорогие мои, изобретение бывшего главного инженера одного из наших заводов Казаринова. Он вообще оказался гением, и, если бы мог, я бы ему… государственную премию дал.

– Так что же это такое, Арсеньич? – спросил Кошеваров.

– Это такая машина с уменьшенным расходом топлива и с весьма остроумным приводом, которая может очень низко, практически в нескольких сантиметрах, летать над болотом, водой или прочей сколько-нибудь ровной поверхностью. Она снимает проблему передвижения в Водном мире и позволит установить контроль над торфоразработками даже без широкого применения гравилетов, которые, как выяснилось, против решительного врага не дают желаемого эффекта.

– Это что, вроде мотопехоты будет? – спросил Достальский.

– Лучше, – отозвался почему-то Каратаев. – Это будет подвижная, как кавалерия, массовая армия, позволяющая нам захватить не только торф, но и пустыни к востоку, и даже морское побережье, если… Если все будет, как мы захотим.

– Ничего не будет, как мы захотим, – вдруг спокойно, очень уверенно и убежденно сказал Ростик.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});