Трактат об удаче (воспоминания и размышления) - Евгений Сапиро

Наукообразное название этих воспоминаний дает автору право в меру теоретизировать.

За свою взрослую жизнь я имел возможность наблюдать в качестве первого руководителя моей страны восемь лидеров – от И. Сталина до В. Путина. Сейчас внимательно присматриваюсь к девятому. Если исключить не поддающиеся оценке во времени «блицы» Ю. Андропова и К. Черненко и за исходную точку взять И. Сталина, то остаются еще пять, по которым можно делать какие-то обобщения, строить исследовательские кривые.

Уже к концу правления Н. Хрущева я обратил внимание на наличие в его действиях двух закономерностей.

Первая: довольно ощутимый прогресс по отношению к предшественнику в начале «хрущевской эпохи». Под «прогрессом» я понимаю смягчение режима правления, появление если не ветерков, то сквозняков свободы, разумных шагов в экономике.

Например, Н. Хрущев осудил культ личности, сотворил «оттепель», раскрепостил крестьян, много сделал в обеспечении людей жильем…

Его последователи тоже не подкачали.

Так, Л. Брежнев не расстрелял Хрущева, отменил совнархозы, городские и сельские обкомы, смягчил международную напряженность…

М. Горбачев – это «гласность и перестройка», свободные выборы 1989 и 1990 годов, демонтаж «железного занавеса», кооперативное движение… Б. Ельцин – это реальная демократия и свобода слова, амнистия гэкачепистов и «белодомовцев», либерализация экономики…

В. Путин – разгром губернаторской вольницы, вывод из чеченского кризиса, отсечение олигархов от рычагов управления большой политикой… Вторая закономерность менее оптимистическая. Через какое-то время, словно испугавшись собственной резвости, каждый из лидеров не только затормаживал темпы прогресса, но даже допускал некоторый откат от завоеванных им же рубежей.

Н. Хрущев порушил культ личности Сталина, но скоро присудил Ленинскую премию за фильм «Наш дорогой Никита Сергеевич», спровоцировал карибский кризис, почти довел страну до голода.

Л. Брежнев ввел войска в Чехословакию, вляпался в афганскую войну и разорительную гонку в космосе, при нем первые масштабные всходы дала коррупция.

М. Горбачев, демонтировав штатные тормоза вагонов «демократия» и «рынок», испугался собственного подвига и все время пытался затормозить движение этих «вагонов» подручными средствами.

Б. Ельцин – олигархи, кадровая непоследовательность, «семья»…

В. Путин – дискредитация представительной власти, назначение губернаторов, «приручение телевидения», рекордный урожай коррупции. Сочетание этих двух закономерностей я назвал «траекторией Соломона Кляра». Помните?

Это школа Соломона Кляра,Школа бальных танцев, вам говорят.Две шаги налево, две шаги направо,Шаг вперед и две назад[77].

С одной стороны, траектория довольно печальная. А с другой – не такая уж беспросветная. Потому что случается и другое сочетание шагов «вперед» и «назад». Потому что медленнее, чем хотелось, но все же мы двигаемся вперед.

«Луч луны упал на Ваш портрет»

На своем преподавательском веку я принял у студентов, аспирантов, слушателей не одну тысячу экзаменов. Очень редко, но бывало, что когда я называл оценку и тянулся за «зачеткой», экзаменуемый вдруг задавал вопрос: «Евгений Саулович, почему три, а не четыре (четыре, а не пять)?»

Среди вариантов моего ответа был и такой: «Ты был прав, назвав в числе резервов снижения себестоимости «условно-постоянные расходы», но не был прав, отнеся к ним затраты на технологическую электроэнергию».

Вот этот упрек «прав, но не прав» я сделал сам себе, завершая эту главу. Прав, написав во введении, что главное во «внешней среде» – «…частные лица (друзья-приятели и недоброжелатели), всевозможные деловые партнеры, власть, природа»… И не прав, как-то подзабыв потом именно о «друзьях-приятелях». Читая написанное выше, можно прийти к выводу, что в эти годы, и в радости, и в горе, рядом со мной, с моей семьей были Л. Брежнев или М. Горбачев, а не друзья нашей семьи Миша и Галя Кацнельсоны, Игорь и Нина Безукладниковы, Виктор и Людмила Плотниковы; что мысли мои более всего занимали генсеки Н. Хрущев и К. Черненко, а не мои двоюродные московские сестры Вика и две Милы, брат Виктор, коллеги Игорь Кручинин и Валентин Аверин, мои ученики – «сапиранты» Юрий Гантман, Галина Кутергина, Галина Новикова…

Почти одновременно с этой мыслью из далеких 50-х прошлого века всплыла мелодия романса, который в джазовой аранжировке исполнял наш кумир Леонид Утесов:

Луч луны упал на Ваш портрет.Милый друг давно забытых лет!И на миг как будто замер он,И на миг смешались явь и сон.

Я смотрел, не отрывая глаз.Я молчал, я вспоминал о Вас.Я Вас звал. Кругом молчало все в ответ.Лишь луна ласкала Ваш портрет.

Полвека назад эти слова ассоциировались с женским портретом, с романтической историей, которая еще впереди… Сегодня – с образами людей, с которыми в разное время, в разную погоду довелось грести в одной лодке то по ласковому, то по суровому морю под названием «жизнь».

Среди них встречаются фигуры мирового уровня, которым в интернетовских поисковиках посвящены тысячи ссылок. Это приобретение бурных девяностых, позитивный результат «хождения во власть».

Но подавляющее большинство из них – друзья, коллеги, ученики, попутчики по путешествиям, соседи по даче… Как правило, интересные, неординарные люди, не избалованные вниманием СМИ, но хорошо известные в своем не очень широком профессиональном кругу. Известные и уважаемые.

Судьба развела нас по разным и дальним дорогам, с некоторыми, увы, навсегда.

И когда «луч луны» упал на их «портреты», возникло огромное желание больше написать о тех, кто был важнейшей составляющей моей «внешней среды», напомнить о них самому себе, а тем, кто еще «в строю» – послать весточку в такой оригинальной форме.

По душе, по совести это было бы правильно. А «по науке» – не получалось.

За семь десятков лет таких людей оказалось не мало. Если писать обо всех, то это будет другая книга. Даже не книга, а справочник.

Удостоить вниманием избранных? Тогда по какому принципу выбирать?

Да и кому нужен этот конкурс?

Наконец, самое главное: будет ли интересна эта массовая персоналия обычному читателю? Не герою описываемых событий, не его родственнику или другу, а человеку, случайно купившему эту книгу на вокзале, чтобы скоротать время в дальней поездке?

Суровый закон литературного жанра на все эти вопросы давал отрицательный ответ.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});