Я люблю Капри - Белинда Джонс

— Ух ты — как будто эти полоски вспыхивают! — ахаю я.

— Это что-то, правда? — Тайлер улыбается моему восторгу.

— Мне ужасно нравится!

— Мне нравится, что ты здесь со мной, — говорит Тайлер.

Я отпиваю из пустой чашки.

— Еще чаю? — предлагает он.

— Нет, спасибо. Наверное, пора начинать переодеваться к ужину — ты говорил, в семь мы должны быть уже там?

Тайлер кивает.

— Я сейчас побреюсь, а потом подожду тебя в баре.

— М-м… Тайлер…

— М-м… Ким…

— В буклете написано: «Никакой вечерний наряд не будет слишком роскошным для Восточного Экспресса». Это правда?

— Чистая правда. — кивает он.

Кажется, расшитое бисером платье, которое мама положила мне в чемодан, все-таки на что-то сгодится.

40

Очень странно осознавать, что Тайлер — всего в метре от меня. Тем более что я собираюсь раздеваться. Я проверяю, заперта ли разделяющая нас дверь, осматриваю панели — нет ли там щелей, а потом изучаю миниатюрный умывальничек. Стриптиз с умыванием, значит.

За стеклом в даль убегают поля. Приятно для разнообразия полюбоваться видом за окном, а не пялиться на кафельные стены. Я стараюсь поливать водой только под мышками и ненароком не заплескать чуть выцветший рыжевато-бирюзовый ковер, как вдруг меня окутывает тьма — хоть глаз выколи. Только через пару секунд я понимаю, что мы въехали в тоннель. Я не хочу рисковать и по ошибке нажать на кнопку вызова стюарда, вместо выключателя, поэтому замираю во тьме, чувствуя, как по мне стекает вода и мыльная пена. Так продолжается до тех пор, пока мы наконец не выезжаем на свет.

Споласкиваясь, я замечаю, что мы уже остановились у платформы. Такое чувство, будто я опять у Лазурного Грота, но на этот раз аудиторию составляет не полная яхта юнцов, а смущенный пожилой господин. Я хватаюсь за штору и рывком опускаю ее. Я просто бродячее эротическое шоу. Нужно взять себя в руки и перестать раздеваться перед итальянцами.

— А американцами? — так и слышу я веселое подтрунивание Клео.

— Нет. Ни перед кем. Только перед Люка.

Я рассматриваю свое отражение в зеркале и думаю. что бы такое предпринять, чтобы было похоже, будто я стараюсь выглядеть хорошо. Не столько ради Тайлера, сколько для остальных пассажиров и персонала. Не хочу выглядеть человеком, который час бегал трусцой и вдруг оказался среди декораций фильма от «Мерчант Айвори». Тут я вспоминаю про мамину газовую плойку и принимаюсь обуздывать волосы: одним глазком гляжу в зеркало, другим — на бесконечно меняющуюся красоту за окном. К сожалению, газ заканчивается, едва я успеваю разобраться с половиной прически. Ладно, могло быть и хуже: представьте, если бы у меня были прямые волосы, как у Клео, и я накрутила бы только половину — вот тогда бы я влипла. Так. Макияж — новый набор, привет от Софии. Я пытаюсь освоить новое для меня искусство накладывания основы. Не может быть, чтобы так и было задумано — кожа похожа на свежевыкрашенную стену, где виден каждый мазок.

— Смешивайся! Ну смешивайся! — умоляю я. — Пусть у меня будет кожа, как у Софи Эллис Бекстор! Ну пожалуйста!

О, нет! Я приглядываюсь. Скажите мне, что я не распивала сейчас с Тайлером чаи вот с этим волосом, торчащим из подбородка. И откуда они только берутся! Вчера его здесь не было, а сегодня он почти в сантиметр длиной. Я молюсь, чтобы он подумал, будто этот волос случайно выпал из моей кисточки для румян, а не вырос сам по себе. Пинцет. Пинцет…

Нет пинцета.

Я шмякаюсь на сиденье и издаю громкий писк. Пошарив под собой, я нахожу телефон Тайлера. Надо бы, конечно, вернуть его, но…

Я стучу в его дверь. Тишина. Наверное, он уже ушел в бар. Конечно, я бы обязательно попросила разрешения позвонить за границу, но я больше не могу ждать и минуты — я должна узнать, чем же у Клео и Гарета все вчера закончилось. Она рано заканчивает в среду, так что сможет рассказать мне все, без сокращений. Я молю богов, чтобы он поддался ее чарам. Ну же… Динь-динь. Щелк. Автоответчик. Черт.

— Клео! Это я! Ты там? Возьми трубку! Никогда не угадаешь, откуда яз…

— Алло? — доносится слабый голос.

Я тут же настораживаюсь — Клео никогда не падает духом.

— Что случилось? Тяжелый вздох, потом:

— Я проявила его фотографии.

— И?

— Он не был в Корнуолле. И на Карибах он не был.

— Ну, и не стоит же из-за этого…

— Он был в свадебном путешествии.

Мне остается только заткнуться. Разок я даже бьюсь лбом о стену.

— Ты там как, нормально? — спрашиваю я, и мне чертовски обидно, что я не могу ее сейчас обнять.

— Дело даже не в этом — я его толком и не знала, просто еще одна глупая влюбленность… Просто… — Клео вздыхает. — Я смотрела на разные фотографии, которые сегодня проявляла. Там был папаша в больнице с новорожденным на руках. Эта малявка была пунцовая и орала во всю глотку, а папаша сиял от счастья! Потом еще была томно-нежная пара в кровати с пологом — явно в дешевом отеле — и женщины на фоне развешанных на веревке огромных свежевыстиранных трусов…

— Здесь-то чему завидовать?

— Это было на концерте Тома Джонса в Кардиффском замке! Ты бы видела их лица — они подпевали и от души смеялись. Я завидовала даже большой компании под жгучим солнцем в какой-то «Коста дель Похмелье» — они показывали языки и строили друг другу рожи. Дело не в том, что я хочу обгореть на солнце и пропитаться текилой, просто у меня такое чувство, будто все на свете живут. Все, кроме меня.

Я всем сердцем тянусь к ней, но Клео не дает мне вставить слово.

— Я ведь не для того говорю, чтобы испортить тебе удовольствие, просто я это все заметила, только когда ты уехала. Я ничего не делаю, никуда не хожу… Я пыталась позвонить старой подруге, но оказалось, что она уже полгода как переехала, и нового номера у меня нет. Я позвонила папе, и началось: «Марлон — то, Марлон — это…». а когда он спросил, как я поживаю, мне даже нечего было ему рассказать. — Клео переводит дыхание. — Все это не имело значения, пока ты была здесь, потому что бездельничать с тобой было здорово. Но когда я осталась одна, я не знаю… Я тут с ума сойду! Пару вечеров по телевизору ничего не было, и мне пришлось рано ложиться спать, потому что я не могла придумать, чем бы заняться. Я с нетерпением жду. когда наступит утро и мне надо будет идти на работу. а потом прихожу туда — и не получаю никакого удовольствия, только механически совершаю привычные действия. Моя жизнь пуста — вот почему, должно быть, я так запала на Гарета. Мне просто хотелось из-за чего-то приятно волноваться. И смотри, до чего это меня довело.

Никогда не видела Клео такой подавленной. Но я в последние два года и не уезжала из дома больше чем на два дня.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});