Бальмануг. Невеста-2 (СИ) - Лашина Полина

Хелен развернулась полностью и, сделав недостающий шаг, приблизилась почти вплотную к парню. Обняла его за талию, прижалась щекой к плотной ткани камзола. Вакрок замер на какое-то время, и девушка плотно прижатым ухом слышала, как за тканью и ребрами быстро билось чужое сердце.

Тук-тук, тук-тук. Его доброе, великодушное, большое сердце, в котором нашлась любовь – или всего лишь симпатия? – и для нее, не баронессы из провинциальной, нищей и даже опальной семьи.

– Спасибо за то, что всегда был рядом со мной! Всё это время, – тихо произнесла девушка, так и прижимаясь к мужской груди, но ее услышали.

Взяв за плечи и чуть отодвинув, Вакрок заглянул ей в лицо. И в его глазах Хелен видела неподдельную тревогу.

– Ты так говоришь, будто куда-то собралась уезжать, – с сомнением протянул парень. – Но ты ведь никуда не денешься? Ни к Ларкам в Адинай, ни в Большой лес, никуда? Ты останешься здесь, с нами, Хелен, ведь так? Теперь, когда всё позади?

Хелен молчала. Она хотела бы согласиться, заверить, что никуда не собирается и совершенно не хочет никуда деваться, но почему в груди такая холодная тоска?

– Останешься со мной. Навсегда! – почти командным тоном произнес Вакрок, продолжая выглядывать что-то в ее глазах. – Что бы ни случилось!

– Как скажешь, – через силу улыбнулась Хелен. – Я не против. Я очень даже за.

И будто ожидая именно этих слов как разрешения, парень сразу наклонился и коснулся сухими губами ее губ. Коснулся осторожно и, не встретив сопротивления, усилил натиск, захватывая ее своим откровенным влечением всё больше, сильными руками крепко держа за талию, будто она собралась куда-то бежать прямо сейчас, и настойчивее вжимая в свое тело.

Рука Хелен скользнула по мужской груди, по жесткой ткани плотного камзола, наверх к теплой коже шеи, пальцами коснулась виска, зарылась в густые волосы. Второй рукой девушка обхватила широкую шею парня, притягивая Вакрока к себе всё сильнее.

Дыхание у нее сбилось. Оно, рванное у них обоих, было сейчас одно на двоих.

И только жадные поцелуи здесь и сейчас существовали в их мирке. Словно мучимые жаждой путники наконец-то припали к свежему роднику. Их слитые воедино губы, украденные поцелуи для них двоих, их общее желание быть вместе вопреки всему и всем.

Услышав всхлип, Хелен вздрогнула и отстранилась. Но здесь кроме них никого не было. Это она издала тот звук?

Губы горели, грудь тяжело вздымалась, пытаясь накачать воздуха в опустевшие легкие. Голова кружилась, то ли от недостатка кислорода, то ли от пульсации крови в висках.

Вакрок, не собираясь прерываться, вновь потянулся к ней. Но Хелен осторожно коснулась кончиками пальцев его мягких губ, пытаясь остановить. Новые поцелуи достались ее пальцам.

– Нет, подожди, – с трудом выдохнула Хелен. – Мы не можем... не должны. Я... всё-таки помолвлена. Извини...

– К грыху всё! Завтра же потребую у дяди разорвать вашу помолвку! – буркнул парень, пытаясь ухватить губами тонкие пальцы, но Хелен уже убрала руки, положила их на широкие плечи отрывисто дышащего Вакрока.

– Хелен, я не оставлю тебя! Как и обещал, я буду с тобой! Всегда! – продолжал яростно шептать парень в пустом полутемном зале для тренировок.

– Хорошо, – покорно согласилась девушка, отстраняясь еще дальше.

Почему-то ей казалось, что нет у них этого "всегда". Или что оно ничтожно мало.

– Я выйду сейчас одна, – твердо произнесла девушка. – Ты... потом.

Вакрок заглянул ей в лицо и не стал возражать, с превеликим трудом разжал руки, выпуская ее из своих теплых объятий.

Хелен сразу стало так одиноко, словно она вновь, как и год назад, оказалась совершенно одна в этом чужом мире.

Когда девушка, обхватив себя за плечи, вышла в прохладный вечер и сделала несколько мелких шагов по дорожке, то увидела впереди одинокий темный силуэт, который в опустившихся за это время сумерках казался чернильными пятном. Агуэла или Магна? Видела ли поджидающая ее девушка их с Вакроком "недопустимое" общение, гадала Хелен. Или уже плевать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Однако когда она сделала еще несколько шагов вперед, то поняла, что ошиблась.

Ее ждал жених собственной персоной, чуть полуотвернувшись в сторону дома. И откуда только взялся? Когда раздался шорох гравия под подошвами ее ботиночек, то мужчина развернулся и вгляделся сквозь сгущающуюся темень.

Щеки Хелен полыхнули жаром смущения, но она очень надеялась, что красные пятна на ее лице не будут видны. Как и то, что дотошный дознаватель не выяснял, чем она сейчас занималась в тренировочном флигеле, не видел их с Вакроком жарких и жадных поцелуев. Пусть их с Лернаваем помолвка временная и, вообще, не настоящая, но ей следовало соблюдать приличия весь положенный срок. Не позволять себе ласки с другим парнем за спиной жениха, который при всей ее... нет, их обоюдной нелюбви, тем не менее честно защищал ее всё это время.

– Хелен? – окликнул мужчина, поскольку девушка застыла соляным столбом на дорожке. – Ты в порядке?

Быстро облизнула губы, словно стирая следы преступления.

– Да, – не сразу, но отозвалась девушка чуть хриплым голосом.

Да, всё в полном порядке, кроме того, что она не знает, что с ней происходит.

И никто не знает, все приглашаемые лекари никаких болезней, кроме излишне нестабильных потоков, не находили, грын тоже ничего нового не передавал.

– Пойдем в дом, на улице холодно, – протянул Раймонд руку.

Обычно спутника брали под локоть, но сейчас к ней была протянута развернутая вверх ладонь. Хелен сама не поняла почему, но положила свою ладошку прямо поверх мужских пальцев. Ее пальцы тут же осторожно сжали, окутали чужим теплом, потянули на себя. Девушка не возражала. Переплетя ее пальцы со своими, мужчина положил их сцепленные ладони себе на сгиб локтя и развернулся в сторону дома.

Шли они молча, не тревожа вечернего покоя поместья. Только легкие звуки их шагов нарушали полную тишину.

Только когда впереди уже показались огни дома, стали слышны редкие голоса прислуги, Раймонд заговорил.

– Хелен, рано унывать. Мы обязательно найдем причину твоих недомоганий и способ лечения.

– Угу, – невнятно отозвалась девушка.

Говорить что-либо не хотелось.

– Завтра утром тебя осмотрит эйр Суригайн. Он известный на своей родине целитель, очень опытный, многое ему под силу. Он родственник эйра Аршадана, прибыл из Свиленсии недавно, и мы сразу с ним связались...

– М-м. – Что еще скажешь? – Благодарю, Раймонд.

Оставалось лишь надеяться, что всё не так плохо.

***

Пробуждение было тяжелым. Тело почему-то ломило и плохо слушалось. Распахнув глаза, Хелен с удивлением уставилась на незнакомый потолок, вернее, на тяжелый балдахин из бархата темно-персикового цвета, который скрывал от нее часть комнаты. Незнакомой комнаты.

Завозившись, Хелен попыталась приподняться на локте и далось ей это с большим трудом. Будто она вчера или вагоны разгружала, причем в одиночку, или неделю жестко болела гриппом.

Где-то за пологом балдахина что-то громыхнуло, послышались быстрые шаркающие шаги и чужой голос запричитал:

– Ох, эйра, вы очнулись?! Радость-то какая! Марька, дурында, чего стоишь? Бегом к хозяину, обрадуй его. Ох, госпожа, счастье-то какое!

Рядом с постелью появилась полная невысокая женщина среднего возраста, в форме прислуги, но не в цветах дома Кагматта. Женщина была совершенно незнакома Хелен, но продолжала радостно голосить:

– Ох! Наконец-то! А я молилась Пресветлой! Мы все молились! И наши молитвы были услышаны! Воды, хозяюшка? Али еще чего подать?

– Где я? – с трудом выдала Хелен севшим голосом.

– Так в доме родителей! Неужто свою детскую спальню не узнаете? – Служанка продолжала радостно тарахтеть что-то еще, но многочисленные скороспелые слова наплывали друг на друга, и Хелен мигом теряла смысл услышанного.

– Родителей?

Интересно, чьих?