Меч наемника - Элизабет Мун

Некоторое время Ферраульт смотрел словно сквозь нее, затем его взгляд сфокусировался:

— Пакс, ты… все сделала правильно… Молодец… Я сказал герцогу…

— Спасибо, сэр. Я… Мне очень жаль, но мы не смогли вернуться быстрее… мы хотели…

Капитан чуть повернул голову:

— Молодец, Пакс… Очень быстро… Мы и не надеялись…

Ферраульт замолчал, не договорив. Пакс заметила, как герцог сжал кулаки. Врач чертыхнулся себе под нос и сказал:

— Извините, мой господин, но капитану лучше помолчать. А вы, друг мой, — обратился он к Ферраульту, — терпите.

Врач размотал бинты, и взглядам присутствующих открылась огромная воспаленная рана на животе Ферраульта. Присвистнув, врач стал быстро, но как-то машинально протирать ее какой-то резко пахнущей жидкостью. Пакс поняла — опытный врач, увидев такое ранение, уже не надеялся на то, что капитан поправится.

— Бесполезно… Слишком поздно… Заражение… — прохрипел Ферраульт, и в его голосе не было вопроса.

— Сам знаю, — с привычной раздраженностью к больным, лезущим не в свое дело, буркнул врач, но, помолчав, добавил: — Действительно, вряд ли удастся спасти вас, капитан. Облегчить вам страдания — все, что в моих силах.

— Это будет… долго? — сквозь зубы прошептал Ферраульт.

— Нет, — четко, словно докладывая, ответил врач, поднося к губам капитана флягу. — Выпейте, разбавлять не будем — вас может стошнить от жидкости. Сделайте несколько глотков.

Затем врач смочил чистое полотенце в жидкости из стоявшего у кровати котелка и наложил повязку на рану Ферраульта. Повернувшись к герцогу, он сказал:

— Мой господин, большая доза снимет даже такую боль на несколько часов. Больше я ничего сделать не смогу. Если я понадоблюсь вам, пошлите за мной в казарму. Там остальные раненые.

— Спасибо вам, маэстро Симмит, идите… Капитан… — обратился он к Ферраульту.

— Мой господин… я… я сдал форт.

— Я знаю. Ты правильно поступил. Все было сделано честно и достойно.

— Простите меня…

— За что? Ты выбрал единственно верное решение.

— Но… я… я потерял когорту.

— Это не твоя вина. Так сложились обстоятельства. Ты же вел себя как настоящий офицер. Твой патрон Гед будет доволен тобой, когда ты предстанешь перед ним. Я не знаю, многие ли из офицеров смогли бы так долго держаться в форте с маленьким смешанным гарнизоном, почти без воды…

— Такие потери… Что вы будете делать?

— Я? — Герцог внимательно посмотрел в лицо Ферраульту, а затем улыбнулся молодому офицеру. — Я разделаюсь с этим негодяем. И ни его друзья, ни кто-либо из таких же, как он, слуг дьявола не посмеет даже поставить камня на его могиле. Я его уничтожу. Уничтожу за то, что он нападает на раненых, убивает и пытает пленных, сжигает деревни, вырезая их жителей только для того, чтобы никто не мог сообщить о его передвижениях. Мы уже уничтожили его отряд, который он вел для снятия осады с Ротенгри. Теперь я займусь его армией на юге.

— Вы… вы сможете сделать все это… мой господин?

— С помощью богов… и людей. С нами пришли всадники Кларта, Влади прислал на помощь когорту своих копьеносцев. Завтра-послезавтра сюда придет Алиам Хальверик, чтобы отомстить за сына. Слишком многие ненавидят Медового Кота, но боятся связываться с ним поодиночке. Так что не волнуйся. Лучше попроси своего покровителя, святого Геда, о помощи — нам она будет не лишней.

Ферраульт еле заметно улыбнулся:

— Слушаюсь, мой господин. Я выполню ваш приказ.

Герцог поднял глаза и словно только сейчас заметил Пакс, стоявшую у стены.

— А ты, Пакс, ничего о моих планах не слышала, ясно?

— Так точно, мой господин.

— Можешь идти. Отправляйся на перевязку — ты ранена. По пути передай оруженосцам — пусть пришлют ко мне капитанов и сержанта из роты Хальверика. Я хочу поговорить с ними.

— Слушаюсь, мой господин.

Пакс попыталась выйти из комнаты, не прихрамывая, но раненая нога не давала забыть о себе. Пакс сжала челюсти так, что скрипнули зубы.

Оруженосец герцога бросился разыскивать тех, кого вызвал Пелан, и, прежде чем Пакс проковыляла через двор, ей навстречу уже шел человек в зеленой тунике. Пакс вспомнила его лицо.

— Привет, — первым поздоровался он. — Я Саннот, сержант, вспомнила?

Пакс кивнула:

— Герцог вызвал вас. Хочет поговорить.

— Да уж я думаю. Сижу жду, когда он меня позовет. Такая заваруха. Где он?

— С капитаном Ферраультом.

— Ну да, разумеется. Как капитан?

Пакс махнула рукой. Саннот вздохнул:

— Я думал, может быть, ваш врач что-то сможет сделать… Герцог-то не очень зол?

— Очень… но не на вас и не на ваших солдат.

— Это хорошо… Ладно, я пойду… Слушай, так это ты сумела добраться до ваших?

— Да, — коротко ответила Пакс и пошла дальше; помолчав, она, как бы извиняясь, бросила через плечо: — Герцог ждет вас.

— Иду, иду.

Оруженосец уже успел передать приказание герцога, и капитаны направились в казарму: Понт — из казармы, превращенной в лазарет, Кракольний — от ложбины у реки, куда стаскивали трупы противников, готовясь сжечь их, Доррин — из лагеря осаждавших, где она контролировала составление описи и сортировку трофеев. Седжек погиб — арбалетная стрела попала ему прямо в глаз.

У казармы Пакс встретил Эриал, один из сержантов когорты Кракольния:

— Давай быстро к врачу, — сказал он. — Герцог сказал, что после обеда будет общий сбор, все ходячие раненые тоже вызываются. Хотелось бы, чтобы и ты была на ногах.

Пакс не возражала против того, чтобы оказаться у врача. Мучаясь от боли в раненой ноге и в груди, она уже не была уверена, что относится к категории ходячих.

Маэстро Визаниор, увидев Пакс, воскликнул:

— Опять ты! Я же тебе сказал — не нервничать и не соваться куда не надо.

Пакс деловито кивнула, одновременно пытаясь представить себя не нервничающей в бою и не сующейся куда не надо.

— Не вижу ничего смешного, — заявил врач, заметив ее улыбку. — Упрямство — хорошее качество для солдата, но не в этом нужно его проявлять. Ладно, сейчас посмотрим, что с тобой… Так, что дергаешься, болит?

Пакс, сжав зубы, чтобы не закричать, кивнула.

— Ничего, кость не задета. Чем это тебя?

— Пикой, наверное, сверху и вскользь, когда я ее отбила.

— Ясно. Сейчас смажем и наложим повязку. Судя по всему, ребрам дать срастись ты не хочешь. Еще что?

— Вроде все.

— И то ладно. Нога дней десять болеть будет — это, если не перегружать ее. Опять устроишь что-нибудь — и в месяц не очухаешься. Старайся вообще поменьше ходить. Твоих сержантов я предупрежу. Ты уже поела?

— Нет, — вспомнила Пакс, удивившись, что она, оказывается, совсем забыла про еду.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});