Невидимые правители. Люди, которые превращают ложь в реальность - Renee DiResta

которое можно выставить в качестве недостойной вражеской группировки, ненавидящей вас, - справедливая мишень для ярости толпы, управляемой влиятельным человеком.

Эта тактика стала достаточно распространенной, чтобы заслужить свой собственный сленг: nutpicking. Оскорбление происходит, когда один человек в сети (часто влиятельный, например the Perpetually Aggrieved) выделяет другого, часто обычного человека. Первый делится постом второго, обычно спорным или нелепым взглядом на какую-то проблему культурной войны, которая привлекает много внимания или раззадоривает какую-то фракцию. Затем этот неудачный постер позиционируется как аватар (чучело, на самом деле) общих врагов фракции. Редко бывает прямой призыв преследовать цель, но это и не нужно. Тот, кто разжигает толпу, просто выставляет цель в качестве достойного порицания человека или распространителя дурных мнений и разводит руками по поводу сложившегося положения дел. Это давно известная форма искусства: "Неужели никто не избавит меня от этого вредного священника?" - спросил король Генрих II в 1170 году, имея в виду архиепископа Кентерберийского. Четыре рыцаря прочитали между строк, и в результате жестокость решила проблему короля.

Точно так же и группировки сегодня знают, что делать: подстрекательский пост ретвитят толпы и, возможно, алгоритм выводит его в тренды. Цель становится главным героем момента в социальных сетях. Ищейки-любители начинают копать, публикуя личную информацию (доксинг) или выискивая какую-то непрочную связь с другим плохим человеком, которого фракция уже ненавидит (переходное свойство плохих людей). Любая непрочная связь вызывает бурное ликование и волну постов о том, что цель "разоблачена!".

Иногда фракция подключает к преследованию работодателя объекта, требуя наказать или уволить его. Фракция может привлечь друзей, членов семьи или соратников объекта преследования и преследовать их в качестве доверенных лиц - наказание иного рода, поскольку объект, чувствуя ужас от того, что его близкие и родные оказались втянуты в эту ужасную драму, может теперь самоизолироваться, чтобы не привлекать к себе внимания.

Если цель попытается исправить запись, ее объяснение часто будет проигнорировано (если у нее мало последователей, оно может быть даже не замечено), если только другая фракция не решит дать отпор от ее имени. Если же они переведут свой аккаунт в приват или удалят его перед лицом толпы, они будут выглядеть виноватыми. Слухи должны быть правдивыми, иначе зачем им скрываться?

В течение следующих нескольких дней в СМИ могут появиться сообщения о том, что "некоторые люди в Интернете говорят", и посты в Подстатье, а спровоцированная полемика может на некоторое время стать главным результатом поиска в Google. В конце концов толпа устанет, а зачинщики перейдут к чему-то (или кому-то) другому. Но для объекта спора последствия останутся.

Правые называют это культурой отмены; левые спорят, существует ли культура отмены. Существует. И все фракции делают это, оправдываясь тем, что это "вызов кому-то", возможно, или "разоблачение врага народа". Для толпы, в самый разгар событий, цель оправдывает средства.

Цель - охладить участие и высказывания, и это работает. Страх перед подобным опытом заставляет некоторых заниматься самоцензурой или избегать критики влиятельных лиц. Есть старая пословица, апокрифически приписываемая Марку Твену: никогда не вступай в драку с человеком, который покупает чернила по бочкам. 35 В эпоху социальных сетей мы можем обновить ее: никогда не вступай в драку с человеком, который владеет онлайн-мафией.

Эссеист и культурный критик Венкатеш Рао дал этому положению вещей название: "Интернет говядины". 36 (Говядина - сленговое обозначение давней неприязни или конфликта между людьми).

По мере того как становилось ясно, что влиятельные люди могут привлечь внимание и извлечь выгоду из перформативной агрессии, а также что алгоритмы и толпы могут получить удовлетворение от участия в онлайн-битве, она становилась нормой. В виртуальных публичных пространствах все чаще стали доминировать "мыслители только о говядине", писал Рао в начале 2020 года, а безграничные возможности для культурных войн привели к фоновому состоянию непрерывного конфликта. По его словам, ни одна из видимых, часто вирусных битв не отражала реальных индивидуальных конфликтов. Скорее, они носили чисто фракционный характер и велись "харизматичными рыцарями-знаменитостями, слабо связанными с различными крепостями, похожими на цитадели, населенными армиями, состоящими из оппонентов".

Но почему? Что мотивирует участников?

Влиятельные люди получают вовлеченность и ее преимущества: больше влияния, больше денег. Военнослужащие получают товарищеский дух борьбы и чувство миссии - возможно, даже признание в виде желанного ретвита от героя влияния. Иногда толпа состоит из истинных верующих, которые искренне верят, что "бифтинг" продвигает дело; если вы делаете его трендом, значит, это правда. Но еще одним важным мотивом является просто смех - быть троллем может быть весело.

Победа - фактическое продвижение дела - не главное. Суть в борьбе. На самом деле победа может негативно сказаться на влиятельных лицах , поскольку разрешение спора снизит потенциал для будущего монетизируемого контента.

Почему так происходит? Одно интригующее объяснение из исследований в области социальных наук утверждает, что дизайн платформ социальных сетей не только создает возможности для постоянной приманки и борьбы с другими фракциями, но и непреднамеренно увеличивает широту тем, которые люди считают приманкой. 37 В своем районе вы можете быть согласны со своей соседкой по поводу абортов, но не согласны с ней по поводу облегчения долгов студентов. В реальном мире вы бы с этим смирились. Она - ваша соседка, и в вашем обществе существуют базовые нормы цивилизованности. Кроме того, горячие вопросы для демократов в трех штатах от вас могут просто не вызывать особых разногласий в вашем городе.

Однако в Интернете алгоритмическая сортировка означает, что политические фракции являются скорее глобальными, чем локальными. Если тема поляризует какую-то часть фракции, она становится частью списка потенциальных тем, за которые будут бороться все члены фракции. То, что не имело бы значения в вашем районе, становится частью основной демократической идентичности (например) на онлайн-арене. Сдерживающий эффект таких вещей, как местная география и знание реальных людей, стоящих за мнениями, исчезает. В результате все большее число идентичностей, убеждений, мнений и культурных предпочтений становятся фронтами резкого социального разделения - и, следовательно, кормом для "Интернета говядины". Как сказал один социолог, изучающий эту динамику, эффект похож на "Повелителя мух". 38

Между тем, проблема усугубляется еще одним фактором. Исследования показали, что политическая враждебность - эффективная поляризация - возникает, когда люди с одной политической идентичностью переоценивают распространенность экстремальных взглядов, которых на самом деле придерживается лишь незначительное меньшинство "другой стороны". 39 Вспомните пример иллюзии большинства из нашей маленькой английской деревни в главе 1, но в глобальном масштабе. Люди, живущие в крайне пристрастных заказных реалиях, искаженно воспринимают то, что происходит снаружи. Они видят карикатуры, представленные стимулируемыми СМИ и влиятельными лицами, которые постоянно укрепляют идею о том, что люди за пределами их пузыря - это неистовые