Карты рая - Дмитрий Веприк

— Хм! — сказал Хейл. — Как-то я уже видел нечто подобное. Мое предположение оправдалось. Это гуманоиды, и мы первые, с кем они встречаются. Право, у меня как-то не хватает духу их разочаровать. Это как первый писк младенца. Тебя не охватывает священный трепет? Что они передают сейчас?

— Похоже на лингвистическую информацию.

— М-м, — промычал Хейл. — Ну разбирайся. — И перешел к следующему двигателю.

— Ну, что нового? — спросил он полчаса спустя, освободившись от скафандра и войдя в пилотский отсек.

— Вот, — сказала Сато, показывая на экран. — Теперь это, кажется, уже география и история.

— Ну-ну, — произнес Хейл, плюхаясь в кресло и глядя на экран. — Да, похоже.

После чего замолчал надолго. Сато проследила, как на его физиономии вырастает нечто удивленное и ехидное.

— Не будем терять время, — сказала она. — Стартуй. Нам пора.

— Я передумал, — решительно заявил Хейл. — Первый крик я уже услышал, а теперь хочу услыхать первый лепет. Я вступаю в контакт.

— Это тебе нужно? — спросила Сато.

— Таково мое желание. Полагаю, на этой посудине я еще капитан? Или ты пошлешь мне «черную метку»?

— Это как понимать?!

— Не обращай внимания, это из другой оперы… Только не заставляй объяснять, что такое «черная метка»… Ты не хочешь присутствовать при контакте?

— Обойдусь, — сказала Сато, вставая.

— Правильно, лучше отдохни, — успел посоветовать Хейл. — На твоем бы месте я…

Остальные его слова с глубоким вниманием были выслушаны плотно закрывшейся дверью.

— А что случилось дальше? — спросила крыса.

— Дальше? — переспросил Вольф. И аккуратно установил на место наружную панель терминала. — Малыш двинулся к двери, напролом, как будто тролль был препятствием, не заслуживающим внимания, вроде камня под ногами, который достаточно перешагнуть. И тогда тролль спросил его: «Ой, куда это ты собрался?!»

— Ой, куда это ты собрался?! — спросил тролль. Пузатый, толстый, насквозь пропахший подземельем и даже забавно поросший мхом, он зябко грелся у горящего камина, ухитряясь при этом подпирать задом дубовую дверь.

Дверь была внушительной, толстой, окованной железом. Что самое важное, она была единственной дверью.

Не получив ответа, тролль лениво и будто даже нехотя поднял мохнатую лапу. Малыш отлетел на прежнее место. Было не больно, но обидно. Из противоположного угла жизнерадостно скалился скелет, закованный в ржавые цепи. Сырые дрова трещали в очаге. Блики яркого света дрожали на каменных стенах. Малыш сел, обняв руками подтянутые к груди исцарапанные коленки, и задумался.

— Ты бы подсел ближе, — прогудел вдруг тролль. — Простудишься. Знаешь, есть еще такая болезнь — ревматизм.

Огонь манил ласковым теплом. Хотя про такую болезнь Малыш не слышал, он подсел поближе к очагу, держась все-таки не слишком близко к старому троллю.

— Как тебя зовут, Малыш? — спросил тот.

Не уверенный, что ему стоит разговаривать, Малыш промолчал.

— Вот и ты такой же! — обиженно фыркнул тролль. — А ведь сам во всем виноват. Что тебе было делать в алмазной шахте? Там хозяйничают гоблины, а они жадные, злые. И не любят чужих.

Малыш косо поглядел на него.

— Ты бы лучше сказал, где Дейзи! — отозвался он.

— Ты о своей подружке? — переспросил тролль. — О той самой светленькой Малышке, о которой говорили гоблины? Ее отправили в замок Визарда. А ты, оказывается, все-таки умеешь говорить.

Потерев набухающую на лбу шишку, Малыш вдруг вспомнил, что слышал это имя раньше. Его называл как-то Дедушка Дизз, к бредовым рассказам которого в Тихой Долине уже давно перестали относиться всерьез.

— Визарда? — спросил он.

— Это великий волшебник и маг! — с почтением произнес тролль, подкинув в очаг новое полено. — Несколько месяцев назад он вернулся на остров, выстроил над высокой горой замок из облаков и заставил служить себе все, как он выразился, создания стороны зла. А ты не уважаешь старших. Я уже два раза отвечал тебе, Малыш, а ты даже не сказал, как тебя зовут. Есть хочешь?

— Хочу. Меня так и зовут — Малыш.

— Гм! — сказал тролль, доставая откуда-то большой кувшин и круглый каравай хлеба. — Это, наверное, какое-то временное имя. А ты бы рассказал мне все по порядку. Вдруг я что-нибудь и подсказал бы тебе.

Хлеб оказался сухим и твердым, а в кувшине плескалась вода. Малыш сделал несколько глотков, подумал… И начал рассказывать.

Рассказ продлился достаточно долго.

— Понимаешь, Малыш, я не могу отпустить тебя, — сказал тролль час или два спустя. — Я сам здесь не хозяин, а узник. Это очень старая история. — Он вздохнул. — Вряд ли она интересна тебе… Но я к тому же еще и старый глупый тролль, и ты можешь оказаться хитрее меня. Например, ты можешь вдруг взять и бросить в камин этот кувшин с водой. Он разобьется, не так ли? Не уверен, что воды хватит, чтобы потушить огонь, но мало ли чего не бывает. Странно, конечно, зачем бы тебе это делать, потому что потухший камин — это только потухший камин. Но после этого, проскочив мимо меня, ты можешь со всей силы толкнуть заднюю стену камина. Это тоже будет очень странным поступком, потому что задние стены каминов обычно оказываются глухими. То есть я говорю — обычно, но вдруг стена рухнет и за ней окажется подземный ход? Такое тоже бывает, — он помолчал, — в одном из тысячи замков.

Последнюю фразу Малыш не понял. Или просто пропустил мимо ушей. Она и в самом деле не имела никакого значения.

— Как все просто, — сказал он. — Скажи, а почему ты сам не хочешь убежать отсюда, если ты тоже здесь пленник?

— Когда-нибудь ты станешь старше, Малыш, — сказал тролль, — и поймешь, что всякая свобода — это всегда и неволя, а всякая неволя — еще и свобода. Это очень просто. Надо только понять, какая неволя и какая свобода тебе дороже. Если ты сбежишь из замка, то окажешься в лесу, в котором каждый раз будешь вынужден выбирать новую тропу. А я останусь здесь и буду свободен от необходимости что-то выбирать. Ты не понял меня, Малыш? Ну, значит, тебе еще и не нужно меня понимать.

Малыш смотрел на яркий огонь. Как-то не верилось, что, если разбить даже полный кувшин, вода сможет погасить пламя. Его рука тем временем нащупала в кармане забытое яблоко.

— Это мне? — спросил тролль. Малыш кивнул, сглотнув комок.

— Спасибо, Малыш, — сказал тролль. — Возьми с собой хлеб. Не отказывайся. Бросишь его, если к тебе начнут приставать крысы.

Когда кувшин раскололся в камине, раздалось шипение и поднялся пар. Кажется, тролль сказал еще что-то, но Малыш уже не расслышал его. Неостывшие угли обожгли его ступни сквозь сандалии. Вслепую, закрыв глаза, он изо всей силы ударил стену и едва не полетел вслед за рухнувшими кирпичами. Один из них очень больно зацепил плечо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});