Накануне - Николай Кузнецов

Именно тогда разрешались вопросы: что же строить и сколько строить. Как известно, интересы военных моряков и судостроителей часто не совпадают. Мы хотели больше, а Наркомат судостроительной промышленности настаивал урезать наши аппетиты. Мы требовали как можно быстрее переходить на самые новые проекты, а В. А. Малышев доказывал, что потребуется еще ряд лет, пока старые проекты будут заменены новыми и начнется массовый выпуск новых кораблей. Немало спорили. Каждый по-своему был прав. В такой, пусть иногда и чрезмерно горячей полемике, я не вижу ничего, кроме пользы. В спорах рождалась истина.

В начале пятидесятых годов В. А. Малышев назначается заместителем председателя Совета Министров, но по-прежнему ведал судостроительной промышленностью. Когда я в 1951 году вернулся на работу в Москву, он меня встретил шуткой:

— Ну, опять будем драться?

Хотя и бывали у нас разногласия, но работали мы с ним дружно. Его организаторский талант, неутомимость, умение уловить главное и найти ключ к решению труднейших проблем всегда восхищали меня. Военно-морской флот многим обязан В. А. Малышеву. Вместе с ним в свое время мы работали, в частности, над первыми корабельными ракетами и атомными подводными лодками…

Но вернемся к 1940 году.

На стапелях заводов высились громадные корпуса линкоров и крейсеров. Работы на них, однако, почти не велись. У стенок стояли только что спущенные крейсеры. Их еще строили, но весьма медленно. Зато самым спешным порядком заканчивалось строительство эсминцев и подводных лодок. Воздушные шланги загромождали палубы. Рабочие одновременно вали клепку и монтаж. В правительстве готовилось важное решение о пересмотре судостроительной программы. Это уже чувствовалось и на заводах.

В те дни я побывал в Ленинграде. Надо было бы осмотреть новое здание Академии кораблестроения и вооружения. Отложил до более удобного случая. Начальник морского полигона контр-адмирал И. И. Грен попросил побывать на испытании нового двенадцатидюймового орудия.

— Лучшая пушка в мире,— говорил он. И, как показала жизнь, не преувеличивал.

Показали мне и шестнадцатидюймовую пушку для будущих линкоров. Это оружие — яркое доказательство наших экономических возможностей и талантливости советских конструкторов — тоже оказалось превосходным. (Когда строительство линкоров свернулось, башни с такими орудиями решено было установить на береговых батареях. Но начавшаяся война нарушила эти планы.)

Как всегда, настойчиво зазывал к себе командир военного порта А. Н. Лебедев. Но в Москве накопилось много дел, и скрепя сердце я в тот же вечер расстался с Ленинградом.

В 1940 году я был избран депутатом Верховного Совета РСФСР, а затем членом президиума Верховного Совета республики. Работой в президиуме меня не загружали — товарищи щадили, понимали, что дел мне в то время хватало. Но участие в деятельности высших государственных органов давало многое, оно помогало быть в курсе всей жизни страны.

Встречался с М. И. Калининым. Впервые я увидел его еще в 1932 году, когда в составе группы моряков с Черного моря и Балтики приехал в Москву для получения наград за успехи в боевой подготовке. В Свердловском зале Всесоюзный староста вручил мне орден Красной Звезды. Запомнились слова Михаила Ивановича, с которыми он обратился к нам:

— Пришло время принять флоту большее участие в обороне страны.

И сейчас на сессиях Верховного Совета СССР, на которых я присутствовал как член правительства, М. И. Калинин часто интересовался делами флота. Мне нравилась простота и демократичность Михаила Ивановича. Зачитав подготовленный проект Указа, он всегда добивался его делового обсуждения, настаивал, чтобы как можно больше депутатов высказали свое мнение.

Как-то после совещания мы вместе вышли из здания Совнаркома.

— Зайдемте ко мне, — предложил Михаил Иванович.

Жил он в Кремле. Квартира очень скромная. Сводчатые потолки делали ее чуть мрачноватой. Небольшие окна выходили на Манежную площадь.

За ужином Михаил Иванович расспрашивал меня о флоте, о жизни моряков.

— Чудесный народ у вас. Хочется поближе узнать их, на кораблях побывать. Да вот вырваться трудно. Сами видите, сколько работы. Но обязательно съезжу на флот.

Часы, проведенные с этим обаятельным человеком, запомнились мне на всю жизнь.

* * *

Следуя правилу — хотя бы раз в году побывать на каждом из флотов, — я в конце сентября выехал в Мурманск. Эта поездка была продолжительнее той, которую я совершал в 1939 году, и запомнилась больше.

Северный флот был самым молодым и самым малочисленным. Год его рождения — 1933. Тогда по новому Беломорско-Балтийскому каналу пришли туда первые боевые корабли. Они и составили ядро будущего Северного флота, неплохо обосновались в Полярном. На Севере строилась военно-морская база. Побережье с моря защищалось главным образом береговыми батареями.

Взлетная полоса еще не была закончена, а с нее уже  поднимались истребители — курносые И-16. Летчики учились действовать совместно с кораблями.

Север мне знаком с юных лет. Едешь туда — будь готов к капризам погоды. Случалось, иной работник наркомата выезжал в конце мая из Москвы в белом кителе, а на Баренцевом море его встречали снежные заряды.

Тут вам не Севастополь, — посмеивались северяне.

На этот раз там было сравнительно тепло, воздух сух, на море — редкая для тех мест видимость. Над Кольским заливом, однако, курился легкий туман: теплая вода, принесенная Гольфстримом, соприкасалась с охлажденным воздухом. Туман напоминал о приближении зимы…

Вечером за чашкой чая и пирогом с семгой вспоминали, как всего шесть-семь лет назад здесь была организована Северная флотилия. Первым ее командующим был Захар Закупнев. Старый, опытный моряк, но недостаточно требовательный, он не справился с обязанностями. Его сменил К. И. Душенов, которого, я хорошо  знал и по Черному морю и по академии. При нем флотилия превратилась в Северный флот. Кораблей прибавилось, и Душенов приложил немало усилий, чтобы «оморячить» их экипажи.

Говорили мы о том, как всего года три назад, корабли ютились у недостроенных причалов в бывшей Екатерининской гавани и Полярное было еще, по сути дела, не городом, а большим селом. А в тот вечер мы уже сидели в двухэтажном здании штаба флота, построенном на отвесной скале, откуда просматривались все причалы и входы в гавань.

Основные средства выделялись на строительство базы: на бумаге это была крупная база и город. На деле — пока один-два причала да несколько домов и казарм.

Командующий флотом пожаловался, как трудно идет дело у строителей. Не хватает стройматериалов, людей, а на носу полярная зима с вьюгами, северными сияниями и короткими сумерками всего на несколько часов. Строить тяжело, гранит, место гористое.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});