Тайная война против Советской России - Майкл Сейерс

Среди многочисленных влиятельных друзей и сторонников Троцкого во Франции были Жак Дорио, ренегат-коммунист и нацистский агент, и Марсель Деа, в прошлом профессор-социалист, а затем нацистский агент и — после поражения Франции — видный коллаборационист. Переезд Троцкого во Францию был встречен с одобрением антисоветскими элементами из французской разведки и тайной полиции. В апреле 1937 г. на процессе в Мексике Троцкий заявил: «…Мосье Том и мосье Кадо, генеральный секретарь полиции и префектуры департамента Нижней Шаранты, — вся полицейская верхушка была очень хорошо знакома с моим положением. Секретный агент полиции был осведомлен о каждой моем шаге». (Примеч. авторов)

66

Владимир Ромм был корреспондентом ТАСС в Токио, Женеве и Париже. В 1933 г. в Париже ему было назначено Троцким свидание в кафе в Булонском лесу. Троцкий сказал Ромму, что только «с помощью крайних мер» заговорщики смогут добиться своей цели, и процитировал латинскую пословицу: «Что не излечивает лекарство, излечивает железо, что не излечивает железо, излечивает огонь». В 1934 г. Ромм был назначен корреспондентом ТАСС в США. Перед отъездом и Америку Ромм встретился с Седовым в Париже. Впоследствии Ромм показал:

«Седов сказал мне, что в связи с моей поездкой в Америку имеется просьба Троцкого: в случае, если будет что-либо интересное в области советско-американских отношений, информировать его. Когда я спросил, почему это так его интересует, Седов сказал: «Это вытекает из установок Троцкого на поражение СССР. Поскольку вопрос о сроках войны с Германией и Японией в известной мере зависит от состояния советско-американских отношений, то это не может не интересовать Троцкого». (Примеч. авторов)

67

20 февраля 1937 г. токийская газета «Миако» опубликовала отчет о секретной заседании «плановой и бюджетной комиссии» японского правительства. На этом заседавши депутат Иосида спросил военного министра генерала Сугияму, располагает ли он или армия какой-либо информацией о пропускной способности Сибирской железной дороги. Военный министр ответил утвердительно, добавив, что пропускная способность стратегически важной советской железной дороги известна японскому верховному командованию во всех деталях. «В России, — продолжал генерал Сугияма, — есть элементы, находящееся в оппозиции к нынешнему правительству, и именно от них мы получили эти сведения». Опубликование этого заявлении в газете «Миако» имело серьезнейшие последствия для журналистских кругов Токио. Газета была оштрафована правительством на крупную сумму за предание гласности тайной информации, а главный редактор ее информационного отдела Ягуци Гилеи, по настоянию военного министерства, был вынужден подать в отставку. (Примеч. авторов)

68

Деньги, выплаченные Шестовым убийце Бояршинова, были взяты им из секретного фонда в 164 тыс. рублей, которые похитили из государственного банка в Анжерке троцкистские бандиты, действовавшие под руководством Шестова. Эти деньги пошли на финансирование вредительской и террористической деятельности в Сибири. (Примеч. авторов)

69

Внутренняя атмосфера троцкистско-зиновьевского террористического центра, если отвлечься от его «политического» фасада, напоминала нравы нью-йоркских гангстеров.

Руководил террористами Бакаев, в прошлом политический помощник Зиновьева в Петроградском совете. Бакаеву Зиновьев поручил «устранять» всех тех, кто был способен предать организацию. В мае 1934 г., когда покушение на Сталина сорвалось потому, что получивший это задание убийца Богдан в последнюю минуту заколебался, Бакаев взял на себя миссию «заставить Богдана молчать». Он пришел к Богдану на квартиру и провел там ночь. На утро, после ухода Бакаева, Богдан был найден на полу с пулей в голове. Рядом с его трупом лежал револьвер. В комнате было найдено также письмо Богдана, которое Бакаев заставил его написать. В письме говорилось, что Богдан покончил с собой ввиду «гонений», которым троцкистско-зиновьевская оппозиция подвергалась со стороны советского правительства.

Член троцкистско-зиновьевского террористического центра Исаак Рейнгольд впоследствии показал: «Предполагалось и Зиновьевым и Каменевым…, что Бакаев должен будет на завтра после переворота, после захвата власти, стать во главе ГПУ в качестве председателя его. Опираясь на аппарат ГПУ, он должен был помочь скрыть следы, должен был уничтожить, убить не только тех сотрудников и работников ГПУ, которые могли бы знать кое-что о заговоре, но и всех непосредственных исполнителей террористических актов против Сталина и его ближайших помощников. Своих активистов, своих террористов-боевиков, которые были замешаны в этом деле, должна была уничтожить троцкистско-зиновьевская организация руками Бакаева». (Примеч. авторов)

70

В конце 1934 г. ОГПУ было преобразовано в НКВД (Народный комиссариат внутренних дел). (Примеч. авторов)

71

23 декабря 1943 г. доктор Генри Е. Сиджрист, профессор истории медицины в университете Джона Гопкинса, выдающийся американский авторитет по истории медицины, писал авторам настоящей книги о докторе И. Н. Казакове:

«В 1935 г. я провел целый день с профессором И. Казаковым в его клинике. Это был человек высокого роста, с пышной шевелюрой, которого скорее можно было принять за деятеля искусства, чем за ученого, по виду он больше всего напоминал оперного певца. От разговора с ним создавалось впечатление, что он либо гений, либо шарлатан. Он уверил, будто открыл новый метод лечения, который называл лизатотерапией, но отказался сообщить, как он изготовлял лизаты, которыми пользовался для лечения самых разнообразных болезней. Свой отказ он мотивировал тем. что этот метод может быть дискредитирован, если им будут пользоваться неосмотрительно и неумело, пока он еще недостаточно исследован. Высшие органы здравоохранения отнеслись к нему и к его открытию чрезвычайно сочувственно и предоставили ему все возможности клинического и лабораторного исследования и развития его метода.

Профессор Казаков ожидал моего посещения и вызвал на этот день многих из своих бывших пациентов, чтобы продемонстрировать их мне… Все это произвело на меня впечатление какого-то балагана. Мне приходилось и в других странах видеть случаи чудесного излечения, осуществленного знахарями… Спустя несколько лет выяснилось, что его метол не оправдал себя и что сам он был не только шарлатаном, но и преступником». (Примеч. авторов)

72

Несмотря на преклонный возраст Горького, троцкисты ненавидели и боялись его. Сергей Бессонов, троцкистский связист, показал, что в начале июля 1934 г. Троцкий говорил ему: «Максим Горький очень близко стоит к Сталину. Он играет исключительно большую роль в завоевании симпатии к СССР в общественно-мировом демократическом мнении и особенно Западной Европы… Вчерашние наши сторонники из интеллигенции в значительной мере под влиянием Горького отходят от нас. При этом условии я делаю вывод, что Горького надо убрать. Передайте это мое поручение Пятакову в самой категорической форме. Горького уничтожить физически во что бы то ни стало».

Русские эмигранты и террористы, действовавшие заодно с нацистами, также внесли имя Горького в список советских вождей, которых они замышляли убить.

Перед убийством сына Горького, Пешкова, Ягода говорил одному из заговорщиков, что смерть Пешкова будет «большим ударом по Горькому» и превратит его в «безобидного старика». (Примеч. авторов)

73

Троцкий дал инструкцию своим сторонникам в России приложить все усилия к тому, чтобы сорвать попытки советского правительства добиться организации коллективной безопасности. В начале 1935 г. троцкист и японский агент Христиан Раковский, бывший ранее советским послом в Лондоне и Париже, получил от Троцкого письмо, подчеркивавшее необходимость «изолировать Советский Союз в международном отношении». Русские заговорщики, писал Троцкий, должны при этом учитывать особенности различных политических элементов. Если приходится иметь дело с «левыми заграничными элементами», то надо «играть на их пацифистских чувствах». С «правыми заграничными элементами» дело обстоит проще: «Их настроения против СССР достаточно ясны и определенны, — заявлял Троцкий. — С ними можно говорить открытым языком».

В мае 1935 г. в Москву прибыла французская делегация для переговоров о франко-советском пакте. Делегацию сопровождал Эмиль Бюре, редактор влиятельной правой парижской газеты «Ордр», с которым Раковский был в близкой дружбе, когда жил во Франции. Он посетил Бюре в гостинице «Метрополь» в Москве. В разговоре он сказал Бюре, что франко-советский пакт чреват опасностями и может привести к «превентивной войне со стороны Германии». К этому он добавил, что выражает не только слое мнение, но и мнение очень многих видных дипломатов и других официальных деятелей Советского Союза.