Осада Бостона, или Лайонел Линкольн - Джеймс Купер

— Случилось! Во-первых, уже одно то, что мистер Лайонел обвенчался сегодня вечером в Королевской церкви!

— Обвенчался! — протянул Ширфлинт. — Ну, слава богу, с нами такая беда не стряслась, хотя мы и были «ампутрированы». Вот уж никогда не согласился бы жить у женатого! Хватит с меня одного барина, в панталонах, без того, чтобы объявился еще другой, в юбке, и стал его подзуживать.

— Все зависит от того, кто на ком женится, Ширфлинт, — ответил Меритон снисходительным тоном, словно жалея приятеля. — Конечно, для пехотного капитана, который всего только пехотный капитан, было бы безумием соединиться узами Гименея. Но, как говорят у нас в Равенсклифе и в Сохо, Купидон всегда будет благосклонен к вздохам наследника девонширского баронета с пятнадцатью тысячами фунтов годового дохода.

— Насколько я слышал, всего с десятью, — с явным неудовольствием перебил его денщик.

— Десятью! Эти десять тысяч я сам могу сосчитать, а неужто там не найдется еще кое-чего, о чем я не знаю?

— Ну, а хоть бы и с двадцатью! — воскликнул Ширфлинт, поднимаясь и разбрасывая сапогом головешки, чтобы загасить уютный огонек в камине. — Выполнить поручение это вам не поможет. Вам должно быть известно, что у нас, слуг бедных капитанов, нет помощников, как у некоторых других, и нам особенно требуется положенный природой отдых. Так что вам угодно, мистер Меритон?

— Видеть вашего господина, мистер Ширфлинт.

— Это никак невозможно! Он под пятью теплыми одеялами, и я не соглашусь стянуть с него легчайшее даже за месячное жалованье.

— Тогда я это за вас сделаю, потому что должен с ним говорить. Он у себя в спальне?

— Да, вы найдете его там в одеялах, — ответил Ширфлинт, настежь распахивая дверь в соседнюю комнату в тайной надежде, что Меритону проломят голову за его труды, благоразумно ретируясь к камину.

Меритон вынужден был несколько раз сильно встряхнуть капитана, прежде чем тот пробудился от крепкого сна. Затем послышалось глухое бормотание.

— Чертовски глупая затея эта атака — взяли бы ноги в руки, так, может быть, сохранили их в целости. Ты берешь этого человека в мужья на горе и радость… Ха!.. Кого это ты трясешь, собака? Надо совсем не уважать пищеварение, чтобы так трясти человека после ужина!

— Это я, сударь, Меритон!

— Как ты смеешь себе позволять такие вольности, мистер Я, или мистер Меритон, или как там тебя звать!

— Меня срочно послали за вами, сударь!.. На Тремонт-стрит случилась беда!

— Случилась беда? Что же там случилось! — повторил Полуорт, с которого наконец совсем слетел сон. — Я знаю, олух ты эдакий, что твой барин женился, я сам был посаженым отцом у невесты. Надеюсь, что ничего особенного, помимо этого, не стряслось?

— О господи! Стряслось, сударь: ее милость в обмороке, а мистер Лайонел исчез неизвестно куда, а госпожа Лечмир померла!

Меритон еще не кончил, а Полуорт соскочил с кровати со всей прытью, на какую только был способен, и начал машинально одеваться, хотя еще не знал, зачем и для чего.

По сбивчивому рассказу Меритона он вообразил, что смерть миссис Лечмир произошла вследствие какой-то непонятной и таинственной разлуки новобрачных, и не преминул вспомнить странное происшествие на свадьбе, о котором не раз уже упоминалось.

— А мисс Денфорт? — спросил он. — Как она?

— Она, как и подобает истинной леди, спокойна.

— Что верно, то верно. Она предпочитает, чтобы другие из-за нее теряли голову.

— Это она, сударь, послала меня просить вас немедленно явиться на Тремонт-стрит.

— Она? Подай-ка, любезный, вон тот сапог. Один, слава богу, быстрее обуешь, чем пару! Теперь жилет и галстук! Эй, Ширфлинт, куда ты запропастился, бездельник? Принеси мне ногу, да поживей!

Услышав это приказание, денщик тут же явился, и, так как он лучше Меритона был посвящен в тайны туалета своего барина, капитан скоро был полностью экипирован для этого неожиданного похода.

Одеваясь, Полуорт продолжал забрасывать Меритона вопросами о событиях на Тремонт-стрит, но получаемые ответы только усиливали его недоумение и тревогу. Покончив со своим туалетом, он накинул плащ и, опираясь на руку камердинера, двинулся с рыцарской самоотверженностью, за которую в другой век и при других-обстоятельствах удостоился бы наименования героя, сквозь бушующую метель к дому, где, по словам Меритона, его дожидалась Агнеса Денфорт.

Глава 25

О гордый род, как низко пал ты ныне!

Блейр

Хотя Полуорт с величайшей готовностью поспешил выполнить неожиданный приказ своей капризной красавицы, благосклонности которой так долго и, казалось, безуспешно добивался, он, приблизившись к дому на Тремонт-стрит, замедлил шаги, заметив, что в окнах тревожно мелькают огоньки свечей. На пороге он остановился и прислушался к беспрерывному хлопанью дверей — ко всем этих отчетливым и в то же время приглушенным звукам, возвещающим о том, что в жилище больного пожаловал мрачный владыка.

На стук в дверь никто не вышел, и капитану пришлось попросить Меритона провести его в маленькую гостиную, где он бывал частым гостем в более счастливые времена.

Там его ждала Агнеса, но с таким серьезным и озабоченным лицом, что у Полуорта мигом вылетел из головы пылкий комплимент, которым он собирался начать беседу, решив, что сердце девушки смягчилось — как истый солдат, он не желал упустить полученное им хотя бы небольшое преимущество. Однако сияющая улыбка сбежала с его лица, как только он взглянул на мисс Денфорт. Соболезнующим тоном, гораздо более подходящим для такого случая, он выразил сочувствие ее горю и спросил, чем может быть полезен.

— Смерть явилась к нам в дом, капитан Полуорт, — сказала Агнеса, — явилась нежданно-негаданно. И в довершение всех бед исчез майор Линкольн.

Говоря с капитаном, она не сводила с него глаз, словно пыталась прочесть на его лице разгадку непостижимого исчезновения новобрачного.

— Лайонел Линкольн не такой человек, чтобы бежать при приближении смерти, — ответил в раздумье Полуорт, — и мне трудно поверить, что он мог покинуть в такую тяжелую минуту прелестную женщину, с которой только что обвенчался. А не пошел ли он за врачом?

— Нет, этого не может быть! Из бессвязных слов Сесилии я поняла, что Лайонел и еще кто-то, мне неизвестный, последними оставались при бабушке. Очевидно, при них она и скончалась: ведь ее лицо было закрыто. Я нашла новобрачную в комнате, которую недавно занимал Лайонел, — дверь была распахнута настежь, и все говорило о том, что он и его таинственный спутник спустились по потайной лестнице, которая выходит в боковой проулок.