Пещера Чёрного Льда (Меч Теней - 1) - Джулия Джонс

Аш выпрямилась и повернулась лицом к ветру, втягивая ноздрями запахи города. От аромата дыма и жареного сала рот у нее наполнялся слюной. Ей ужасно хотелось есть. Деньги вышли еще пять дней назад, и она не могла больше ничего выручить, не продав плащ и сапоги. Ее одолевало желание стянуть что-нибудь с одной из жаровен на углу, где днем и ночью поджаривалась ветчина и колбаса из гусиных шкварок. Но из наблюдений за детьми, бывшими гораздо шустрее ее, она знала, что попасться будет еще хуже, чем терпеть голод. Поймав кого-то из ребятишек, уличный торговец поджаривал ему руку над своей жаровней. Увидев это впервые, Аш не могла понять, почему дети подвергают себя такой опасности. Теперь она знала. От запаха жареного сала и лука голодный ребенок просто лишался рассудка.

Аш прошлась немного, чтобы испытать, крепко ли она держится на ногах, и ее взор снова обратился к Тупиковым воротам. Там так спокойно - всего один стражник виден на башне, и решетка поднята. Через них должно быть нетрудно прошмыгнуть. Никто ее не узнает - это точно. Наблюдая за воротами несколько последних дней, Аш знала, что стража там не была усилена: она всегда видела только одного гвардейца, а в часы смены караула - двоих. Даже нищие и уличные торговцы всегда оставались одни и те же. Какая опасность может ждать ее там?

Голодная Аш подошла к самому краю крыши. Низ живота сводили легкие судороги - опять месячные настают, что ли? Надо идти к воротам прямо сейчас. Голоса могут вернуться в любое время, и она не знает, долго ли еще сможет с ними бороться и переживет ли новый приступ беспамятства. Вчера она провалилась во мрак на два часа, сегодня - на четыре.

Аш тряхнула головой. Теперь или никогда.

Приняв решение, она ощутила прилив нестойких, последних сил. Когда она выйдет за ворота и увидит место, где ее нашли, все переменится. Она сможет покинуть город и пойти, куда пожелает. Она умеет читать и писать - это везде пригодится. Возможно, она найдет себе место горничной у знатной дамы, компаньонки или даже писца. Или отправится на восток, в Монастырскую Башню на Совином Утесе, и попросит зеленых сестер дать ей убежище. Если бы только не зима... не этот холод, когда дыхание леденеет на лету.

Аш, запахнувшись в плащ, спустилась по шаткой лестнице дубильни. Она Аш Марка, найденыш, брошенная за Тупиковыми воротами умирать.

- Нет, парень, нам лучше войти через заднюю дверь. - Ангус ухмыльнулся - как всегда, когда хотел сделать что-то, не имеющее смысла. - Лошадям небольшой крюк вокруг стены только на пользу - не будут маяться коликами.

Райф знал, что спорить с ним бесполезно. За две недели их совместного путешествия он научился чуять дядюшкины увертки за версту. Ангус Лок редко выбирал прямую дорогу. "Как слепая ворона летит, раненая ползет, а дохлая гниет", - говорил он, объясняя этой поговоркой причудливые пути, которыми попадал из одного места в другое. Если им попадалась дорога, Ангус не ехал по ней. Если встречался мост, Ангус искал брод. Если они видели вдали городские ворота, Ангус качал головой.

- Трогай, юный Севранс. Если ты так и будешь пялиться на Морозные ворота, стража примет нас за полоумного и его дурака.

Райф не мог оторвать глаз от черного обледенелого свода западных ворот города Вениса. Они были вытесаны из целого ствола кровавого дерева, огромного, как собор. Очищенная от коры древесина блестела, как обсидиан. Резьба на своде густо обросла инеем, но в ней можно было различить все, что связано с Западом: заходящее солнце, леса кровавого дерева, Буревой Рубеж и Погибельное море. Райф за всю свою жизнь еще не видел такого дива - ничто в клановых землях не могло сравниться с ним.

Как только два дня назад впереди замаячила городская стена, Райфа пробрало холодком от волнения. Сливочно-белый камень Вениса отражал всякий падающий на него свет - солнечный, закатный, лунный и звездный - и каждый раз выглядел по-другому. Сейчас, при ярком свете позднего утра, высокие стены сверкали, как кованая сталь, и казалось, что город дышит, как живой. Дым стоял над ним, как дыхание, и земля под ногами вздрагивала, точно где-то глубоко внизу ворочался во сне дракон.

- Это Смертельная гора. - Ангус не слишком ласково взял Райфа за руку и оттащил его от ворот. - Она круглый год не знает покоя. Скоро ты к этому привыкнешь.

Райф рассеянно кивнул. Ему до сих пор не верилось, что он у ворот Вениса. Путь вокруг Черной Лохани занял у них неделю. Горькие холмы к северу от озера отмечали южную границу клановых земель, и Райфу казалось, что кланы с каждым днем отходят все дальше в туман. Он давно уже не видел ни одного кланника или кланницы. Печные дома, где они останавливались, были большими и мрачными - не убежищами, а просто местами, где продавали пиво. Тех, кому нечем было заплатить за еду и питье, хозяин выкидывал вон - на мороз! А когда завязывалась драка, речь шла не о печных законах, а о стоимости поломанных столов и стульев. Сидя в этих не клановых печных домах, Райф смотрел во все глаза и набирался уму-разуму. Печи здесь не были священными, старые законы не соблюдались. Единый Истинный Бог, сотканный из слепой веры и пустого воздуха, не питал любви к поклонявшимся ему людям.

Ангус здесь чувствовал себя так же свободно, как и в клановых землях. Он многих знал и со всеми обходился по-разному: с одними смеялся и болтал у всех на виду, другим просто кивал или перебрасывался с ними парой слов во дворе, надевая перчатки и капюшон. С некоторыми он делал вид, будто вовсе их не знает, но Райф последние недели только и делал, что наблюдал за дядей, и замечал то, чего случайный зритель не мог заметить. Ангус умел привечать людей, даже не глядя в их сторону, передавать свои мысли легким пожатием плеч и назначать встречи, чуть заметно прищурив глаза.

Четыре ночи назад, когда они сидели у огня в богатом печном доме на западном берегу Лохани, Райф хватился своего ножика, оставленного в седельной сумке. Выскочив на конюшню, чтобы взять его, он увидел, как какой-то человек сует сложенный пергамент под попону гнедого. Райф притворился, что ничего не заметил. Если незнакомец хотел передать какую-то весть Ангусу, ему до этого дела не было. Человек этот, беззубый жеватель бересты, был одним из пяти пастухов, перегонявших скот на верхние пастбища. Ангус за всю ночь на него ни разу не взглянул.

Ангус, хоть и любил заезжать в печные дома, редко задерживался там на ночь - чаще случалось, что они с Райфом разбивали лагерь под открытым небом. Более мягкая зима, стоявшая в городских владениях, делала это возможным, но на пахотных землях и голых холмах найти укрытие было трудновато. Ангус же любил укромные места и мог проехать несколько часов после заката в поисках густой липовой рощи, обрыва на склоне холма или скопления скал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});