Герой по принуждению - Искандер Севкара

— Не, Михалыч, не боись, Ослябя таперича волчатины не ест и нам не велит, хотя ты не от её духа чуть не помер.

— Ладно, умник, хватит старших поучать, давай-ка вихрем дуй в лес и пусть наши друзья возвращаются. - Толкнув Хлопушу в каменно-твердый бок кулаком, распорядился я, а сам обнял Ослябю за плечо и пошел в с ним в столовую.

Из рассказа Осляби и Бирича я узнал следующее: после того, как я потерял сознание, они вскочили на коней и помчались в деревню. Тиранозавра уже терзали вороны-гаруда и он не представлял из себя никакой опасности, кроме того, что вороны могли лопнуть от обжорства. Поначалу мое состояние не внушало никакого опасения моим друзьям, пока меня не довезли до хижины и ангел Уриэль-младший не обратил внимания на то, что Кольцо Творения все еще повернуто камнем внутрь ладони. Уриэль повернул кольцо как надо, но я к этому времени уже буквально окостенел, хотя и еще дышал. Ну, а дальше было и того хуже.

Меня раздели, положили в кровать и стали пытаться привести в чувство, но все усилия Уриэля, Осляби, Лауры и еще нескольких женщин, были напрасны. В то время я и правда корчился от каждого громкого звука и Ослябя велел всем жителям Микен покинуть город, так как они собирались начать праздничный пир по поводу счастливого избавления от напасти. В отчаянии Лаура обратилась за помощью к воронам-гаруда и те немедленно послали за Блэкстоуном.

Старый ворон, как только увидел Ослябю, сразу сообразил, что со мной приключилось и велел снять с моей руки Кольцо Творения. Его окончательный диагноз был весьма категоричным малоутешительным, - вдохнув в Ослябю эманацию жизни, я не уберегся от эманации смерти и теперь все зависело только от того, что написано мне на роду.

Со слов Блэкстоуна, спасти себя, я мог только сам и только с помощью Кольца Творения. Лаура дежурила возле моего изголовья все трое суток, что я находился между жизнью и смертью. Рядом со мной все трое суток просидел и мой персональный ангел-телохранитель. Уриэль первый заметил то, что я начал приходить в себя и, выйдя из хижины, встал на колени и принялся творить какие-то магические заклинания. Теперь они оба отсыпались после долгого бдения у моей постели.

Слушая бесхитростный рассказ своих друзей, я молча сжевал здоровенный кусок холодного, жареного мяса. После всех этих передряг, мне жутко хотелось есть. Мне было стыдно за свою оплошность, которая привела к таким неприятным событиям. Стоило мне об этом заикнуться, как Ослябя похлопал меня по плечу и добродушно сказал:

— Михалыч, от судьбы не уйдешь. Видно такова наша с тобой планида, мне в зубы к дракону попасть, а тебе через смерть, аки через реку перейти.

— Ослябя, - Тут же поинтересовался я - Да, ты то как в пасть дракону залез, чертило косматый? Ведь вроде бы уже не маленький?

— Ну, оно… Ну в общем… - Начал мямлить Ослябя.

— Михалыч, - Перебил его Бирич - Он сам залез к дракону в пасть, когда тот хотел ухватить Лаурку. Уж больно наша девка горяча, да смела. Совсем страха не ведает наша краса, ни в жисть не сойдет с места, ни перед кем не поклонится. Если бы не Ослябя, дракон бы её вместе с Франтом слопал. А Осля-то наш, молодца, встал дракону поперек глотки.

— Да уж, молодец наш Ослябя, Бирич, ты бы видел, как его дракон изжевал. - Усмехнулся я горечью, но Бирич рассудительно заметил:

— Зато Михалыч, теперь вороны его, а не нас склевали.

Что верно, то верно. Тиранозавра мы одолели и обеспечили воронам-гаруда отличный стол. Во всей этой истории еще оставались белые пятна, поскольку я что-то очень сомневался на счет того, чтобы у мага Альтиуса были под рукой такие помощники. Это же мне подтвердил и вожак воронов-гаруда, Блэкстоун, который приехал из леса вместе с Хлопушей и Горыней верхом на Мальчике. Летать Блэкстоун больше уже не мог, так как объелся до невообразимости и мог только щелкать клювом и слабо каркать.

Мальчик обрадовался моему выздоровлению едва ли не больше всех моих друзей. Увидев меня живым и здоровым, он принялся подпрыгивать со всех четырех ног и залился громким, счастливым ржанием, от которого проснулись Лаура и Уриэль. Бедняга Блэкки, возмущенно хлопал крыльями и орал на Мальчика грозным голосом, но тот продолжал пританцовывать и взбрыкивать ногами. Лишь после того, как я подошел к нему и стал гладить по морде, целовать в теплый, мягкий нос, Мальчик немного успокоился и положив мне голову на плечо, принялся тихонько жаловаться мне, на своем конском языке, о своих горестях и тяжких страданиях.

Блэкстоун сидел крепко вцепившись когтями в седло и пыхтел, словно паровоз, разводящий пары. Бедолага, видимо, съел большую часть тиранозавра и раздулся, как беременный индюк. Черные перья ворона-гаруда были перепачканы кровью и жиром, слиплись и представляли из себя невероятно тошнотворное зрелище, но зато Блэкстоун был сыт и доволен. Смотреть на своего чернокрылого друга без содрогания я не мог, но не сажать же его в ванну.

Незаметно для ворона я выпустил из Кольца Творения слабый лучик, коснулся им Блэкстоуна и уже через мгновение он не мог даже трепыхнуться, связанный голубым коконом. Зато когда я освободил его, он блестел, как отлично начищенный офицерской женой хромовый сапог. Поскольку перемены касались только внешнего вида ворона-гаруда, но не его физического состояния, я попросил Хлопушу перенести обкормленную птицу в нашу столовую и предложить ему выпивки, а сам вскочил в седло.

Прежде, чем отправиться на прогулку, я подозвал к себе Уриэля и поделился с ним своими планами на самое ближайшее время, которые касались магии, медицины и геронтологии. Не дожидаясь того момента, когда ангел окончательно придет в себя от услышанного, я хлопнул его по плечу и повернул своего коня в сторону дороги, по которой мы въехали в Микены несколько дней назад. После того, как я нос к носу столкнулся со смертью, я понял особую ценность здоровья и молодости и теперь остановить меня можно было только целым стадом вконец оборзевших тиранозавров.

Мальчик заржал громко и торжествующе, когда я поднял его на дыбы и рванул с места в карьер. Промчавшись через всю поляну и вылетев за околицу Микен, я увидел как сатиры, их подруги и детишки, толпами возвращаются к родным очагам. В моей голове уже полностью созрел новый, совершенно дикий и невероятный план, как мне окончательно расшевелить жизнь в этом сонном городишке и я галопом понесся по лесу в тут сторону, откуда мы приехали. За своей спиной я услышал конский топот, но придерживать Мальчика не стал, хотя и сразу догадывался, кто это мог быть.

Лаура нагнала меня, когда я уже был километрах в пятнадцати от Микен и вскоре мы скакали бок о бок в зеленых сумерках леса. Девушка молчала, но по её сияющему лицу можно было легко догадаться, что она счастлива. Она не спрашивала меня о том, куда я направляюсь и зачем, а я не торопился раскрывать ей своих намерений. Вскоре мы уже были на опушке леса и вновь увидели солнечный свет. Солнце уже опускалось к горизонту и в его ярких лучах с самой высокой точки плато передо мной раскрывался это огромный и удивительный волшебный мир - Парадиз Ланд.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});